– Вы не имеете права.
– Это ваш парадный сервиз, мадам? – резко спросил он, чуть передернувшись от отвращения к вульгарной берлинской лазури.
– Поставьте, – молила миссис Беллэйрс, но он разбил чашку об пол и объяснил своему помощнику: – Ручки полые. Мы не знаем, как мала эта пленка. Вы должны ободрать весь дом догола.
– Вы за это ответите, – произнесла миссис Беллэйрс избитую фразу.
– О нет, мадам, отвечать будете вы. Передача сведений противнику карается виселицей.
– Женщин не вешают. Во всяком случае, теперь, в эту войну.
– Не скажите. Мы вешаем больше людей, мадам, чем пишут в газетах! – крикнул ей мистер Прентис уже из коридора.
Путь был долгий и невеселый. Мистера Прентиса, видимо, угнетало сознание неудачи и дурные предчувствия; он сидел ссутулившись в углу траурно завывавшей машины. Прежде чем она выбралась за грязную окраину Лондона, наступил вечер, а до первой живой изгороди доехали уже ночью. Позади было видно только светящееся небо – яркие квадраты и пучки лучей, – оно было похоже на освещенные фонарями городские площади, словно все сместилось и окружающий мир был теперь наверху, а внизу лежали темные, погасшие небеса.
Это было долгое и невеселое путешествие, и ради спутника Роу приходилось скрывать душевный подъем, – его пьянило счастливое ощущение войны и опасности. Теперь это похоже на жизнь, какой он ее когда-то воображал! Он стал участником великой борьбы и вправе сказать Анне, что воевал и с ее врагами. Его не очень тревожила участь Стоуна: во всех приключенческих книжках, читанных в детстве, всегда был счастливый конец. Развалины у них за спиной были только героической декорацией для его приключений и казались не более реальными, чем пропагандистские снимки в альбоме. Он не понимал чужого страдания, потому что забыл, как страдал сам.
– В конце концов, чего нам бояться? – сказал он вслух. – Местная полиция…
Мистер Прентис горько заметил:
– Англия – красивая страна: норманнские церкви, древние гробницы, зеленые деревенские выгоны и старинные трактиры. У полицейского дом с садиком. Он каждый год получает приз за свою капусту…
– Но полиция графства…
– Начальник полиции двадцать лет назад служил в индийской армии. Славный малый и прекрасный знаток портвейна. Чересчур длинно рассказывает о своем полку, но не скупится, жертвуя на добрые дела. Старший полицейский офицер когда-то был хорошим работником, но его отчислили из лондонской полиции без пенсии, поэтому он сразу ухватился за службу в провинции. Он человек честный и не хотел копить на старость, получая взятки от букмекеров на скачках. Но беда в том, что в маленьком местечке поневоле обрастаешь мхом. Пьяный дебош… Мелкие кражи…
– Вы знаете этих людей?
– Этих людей я не знаю, но если знаешь Англию, то их нетрудно представить. И вдруг в эту благодать – даже в военное время тут мир да благодать – попадает умный и совершенно бессовестный, честолюбивый, образованный злодей. Вовсе не преступник в том смысле, в каком там, в деревне, понимают преступников. Он не ворует, не напивается, а если и убивает – да ведь в этих краях уже пятьдесят лет не было убийства, – тут его просто не разглядят.
– А что, по-вашему, нас там ждет? – спросил Роу.
– Все что угодно, кроме того, что мы ищем. Кроме маленького ролика пленки.
– Они могли сделать уже сотни копий.
– Могли, но у них нет сотни способов вывезти их за границу. Если найти человека, который повезет пленку, и главаря организации – остальное не играет роли.
– Вы думаете, доктор Форестер?
– Доктор Форестер сам жертва, хотя его надо бояться. Он один из тех, кого используют, шантажируют. Это отнюдь не значит, что посыльный не он. Если это он, нам повезло. Он не мог удрать, разве что местная полиция… – Он снова помрачнел от предчувствия неудачи.
– Форестер мог кому-нибудь передать ролик.
– Это не так легко. Немногие из их людей гуляют на свободе. Вспомните, для того чтобы выехать теперь за границу, нужен очень серьезный повод. Разве что местная полиция…
– Неужели этот ролик имеет такое значение? Мистер Прентис мрачно задумался:
– Мы сделали уйму промахов за эту войну, а они так мало. Дай бог, чтобы это была наша последняя ошибка. Доверить такому человеку, как Данвуди, что-нибудь секретное…
– Какому Данвуди?
– Я не должен был его называть, но у кого же не лопнет терпение? Вы слышали такую фамилию? Дело замяли, ведь он сын нашего старика.
– Нет, я о нем ничего не слышал.
Над темными полями закричала сова; пригашенные фары едва освещали ближние кусты и совсем не проникали в широкие просторы ночи; окрестности были похожи на цветную бахрому вокруг белых мест на географической карте.
– Скоро узнаем, что нас ждет, – сказал мистер Прентис – Если мы здесь ничего не найдем… – Его сутулая фигура выражала усталость и уныние. Он уже признал свое поражение.
Где-то вдалеке впереди махали фонарем – вверх и вниз, вверх и вниз,
– Что за игру они там затеяли? – рассердился мистер Прентис. – Чтобы знали все, кому не лень… Наверно, боятся, что посторонний не может без компаса найти дорогу в деревню.
Они медленно поехали вдоль высокой ограды и остановились у больших, украшенных гербом ворот. Все это Роу видел впервые, он смотрел снаружи на то, что было знакомо ему изнутри. Верхушка кедра на фоне неба – неужели это то самое дерево, которое бросало тень вокруг своего ствола? К машине подошел полицейский:
– Ваше имя, сэр?
Мистер Прентис показал ему свое удостоверение.
– Все в порядке?
– Не совсем, сэр. Старший полицейский офицер там. Маленькая процессия вышла из машины и с оглядкой побрела в сад. Вид у них был совсем не начальственный; от долгой езды они с трудом разминали ноги и вовсе пали духом; они были похожи на оробевших туристов, которым дворецкий показывает родовое гнездо. Полицейский освещал фонарем дорогу.
– Прошу сюда, сэр, – хотя дорога была только одна.
Роу было не по себе. В большом доме стояла тишина, молчал даже фонтан. Кто-то выключил мотор, подававший воду. Свет горел только в двух комнатах. В этом доме он несколько месяцев наслаждался покоем и был счастлив; по прихоти бомбы эти места были неразрывно связаны с его детством. Половина жизни, которую он помнил, прошла здесь. И теперь ему было стыдно, что он возвращается сюда как враг.
– Если вы не возражаете, я не хотел бы видеть доктора…
Полицейский с фонарем вмешался в разговор:
– Не беспокойтесь, сэр, там все очень аккуратно.
Мистер Прентис это прослушал. Он спросил:
– А чья это машина?
На дорожке стоял восьмицилиндровый «форд», но он спрашивал не о нем, а о старой, побитой машине с треснувшим грязным ветровым стеклом – сотни таких машин стоят в пустых, заброшенных полях вдоль шоссе; такую рухлядь можно купить за пять фунтов, если ее удастся сдвинуть с места.