Сэйри потянулась к Беку, обхватила его рукой за шею, притянула его лицо к своему и крепко, сердито, вызывающе поцеловала в губы. И тут же отпустила его так резко, что он едва не упал.
Она резко развернулась, вошла в номер и собралась захлопнуть дверь перед его носом.
— Мне вы ничего не доказали.
С этими словами Бек перехватил ее на пороге, прижал к себе и вместе с ней вошел в комнату. Он ногой захлопнул дверь, прижимаясь губами к ее губам. Сэйри пыталась отвернуться, но Бек придержал ее подбородок, не позволяя шевелиться.
И вдруг ее руки оказались у него в волосах, пальцы ухватились за пряди. Но она не отталкивала его, а прижимала к себе, целуя в ответ горячо, влажно. В глубине ее горла рож дались короткие стоны желания, сводившие Бека с ума.
И он тут же забыл о грубости. Его губы стали нежными пальцы не держали ее подбородок, а ласкали его. Их языки все еще боролись, но это было желание, а не ярость. Бек развернулся вместе с Сэйри так, чтобы она спиной прижималась к двери, и их тела слились. Больше всего в эту мину ту Беку хотелось, чтобы их одежда растаяла.
Оторвавшись от Сэйри, чтобы глотнуть воздуха, он про шептал:
— Я знал, что ты изголодалась по этому.
Она попыталась возразить, но вместо этого чуть нагнула голову, приглашая его коснуться ее длинной шеи. Он ошибался. Кожа Сэйри была чуть влажной. Бек распахнул ее пиджак и принялся целовать грудь, готовую вырваться из открытого бюстгальтера.
Он целовал ее набухший сосок сквозь тонкое кружево, а она лишь бормотала:
— Не надо, не надо.
Но Бек продолжал, и Сэйри его не останавливала. Снова целуя ее губы, он положил руки ей на ягодицы и прижал ее к себе.
— О господи, — простонала Сэйри, развернулась и оказалась лицом к двери.
Бек не отступил, он поднял ее руки над головой и прижал к теплому дереву. Его губы ласкали ее затылок, а пальцы спустились вниз по рукам и легли на грудь, сжали ее, отпустили, побежали ниже, на живот, к бедрам и коленям.
По дороге одна рука Бека пробралась под юбку Сэйри Ткань собиралась у его запястья, пока пальцы скользили по нежнейшему и невыносимо длинному бедру.
Трусики-тонги оказались кружевными. Бек ласкал ее сквозь них и под ними, где волосы были мягкими, а плоть податливой. Его пальцы нашли ее клитор, жаждущий прикосновения. Очарованный, возбужденный, благодарный, он прошептал ее имя.
Бек нажал совсем легко, и ответом ему был стон Сэйри. Она задвигалась взад-вперед. И когда она сделала это, Бек тоже застонал от невыносимого удовольствия. Он был наготове у щели между ягодицами, а Сэйри двигалась в сводящем с ума ритме.
Когда она кончила, Бек сильнее прижался к ней, пригвождая к двери. Сэйри прижалась лбом к деревянной филенке, дыша прерывисто, пока не прекратились содрогания. Напряжение спало, она затихла.
Бек вынул руку у нее из-под юбки, расправил ткань. Потом положил обе руки на талию Сэйри, чуть сжал, давая понять, что он умеет быть терпеливым.
Прошло не меньше минуты, прежде чем она повернулась к нему и взглянула на него. Ее волосы завились, став роскошным обрамлением для ее глаз цвета самого крепкого виски, от которого опьянеет любой мужчина, и ее рта, которым Бек не мог насытиться. Над верхней губой выступили капельки пота.
Улыбаясь, он вытер пальцем эти усики.
— Чтобы вспотеть, тебе надо как следует потрудиться, — повторил Бек ее слова.
— Если еще раз дотронешься до меня, я тебя убью. Не веря своим ушам, он отступил назад.
— Что?
— Мне кажется, я ясно выразилась.
И только тут Мерчент понял, что бушевавшее в глазах Сэйри пламя было не жаром страсти, а яростью, первобытной, неукротимой яростью. Если бы он и в самом деле коснулся ее, она бы действительно вцепилась ему в горло. — Я говорю серьезно, — Сэйри как будто прочитала его мысли. — Не трогай меня.
Раздосадованный ее тоном, Бек выпалил: — Еще минуту назад ты не возражала. Хочешь подробности?
— Я хочу, чтобы ты ушел.
Широким движением руки он попросил ее отойти от двери, преувеличивая свои усилия избежать физического контакта. Бек широко распахнул дверь, остановился и обернулся, чтобы взглянуть на нее.
— На кого ты злишься, Сэйри? На меня или на себя?
— Убирайся.
— Ты же знала, что это должно было случиться.
— Вон!
— В ту минуту, когда мы увидели друг друга, мы оба знали, что это неизбежно.
Она яростно затрясла головой.
— Тебе этого хотелось, и тебе понравилось, — не отступал Бек.
— Неправда!
— Неужели? — Он протянул руку и большим пальцем отер ее нижнюю губу, продемонстрировав ей каплю крови, выступившую там, где она ее прикусила.
Наклонившись совсем близко к ее лицу, Бек прошептал лишь одно слово и вышел.
Хафф лежал на спине на больничной кровати в отделении реанимации. Глаза его были закрыты. Он услышал, как открылась дверь.
— Кто это?
— Твой одаренный лечащий врач.
— Долго же ты собирался, — проворчал Хафф.
— Ты у меня не единственный пациент, — парировал Том Кэроу.
— Я вообще не пациент, — Хафф свесил голые ноги с кровати и сел. Выругавшись, он вытащил трубочки из носа. — Черт, ну и тоска лежать привязанным ко всем этим штуковинам.
Врач рассмеялся.
— Скажи спасибо, что мы не сунули тебе катетер для от вода мочи.
— Кто бы вам это позволил, а? Как думаешь, тут можно раздобыть какой-нибудь еды?
Том Кэроу сунул руку в карман мешковатых брюк и вытащил завернутый сандвич.
— Он с ореховым маслом и виноградным джемом с моей собственной кухни.
— Какого черта? Ты же сказал, что принесешь ужин.
— Хафф, люди, у которых в два часа дня случился сердечный приступ, обычно не ужинают отбивной с картофельным пюре и соусом в половине одиннадцатого вечера.
Хафф вырвал у него из рук сандвич, развернул и справился с ним в три укуса.
— Принеси мне колу, — приказал он с набитым ртом.
— Тебе вреден кофеин.
— Эта сестра, ты знаешь, уродина, отобрала у меня сигареты.
— Даже всемогущему Хаффу Хойлу никто не позволит курить в реанимации.
— Я дал деньги этой больнице и не могу здесь курить?
— В палатах стоят баллоны с кислородом, — спокойно ответил доктор.
— Я спущусь вниз и покурю.
— Я должен буду снять с тебя датчики мониторов, и сюда тут же явится бригада врачей и сестер, чтобы тебя оживлять. — Кэроу проницательно посмотрел на своего пациента. — Нам ведь этого не нужно, так?