Троица из «Висты» избавила Бэнди от этого искушения, убив его.

По крайней мере, так считал Грифф и теперь открыто бросил им в лицо это обвинение. Они остались такими же бесстрастными.

— Может, он что-то и утаил, — продолжал Грифф, — но последние пять лет я не занимался поисками кладов. Я больше не хочу участвовать в ваших делах, и я не работаю на ваших конкурентов. Вы можете угрожать мне до скончания дней, но ничего не получите. Поэтому, сколько бы вы ни заплатили Родарту, чтобы он надавил на меня, эти деньги будут потрачены впустую. Отзовите его.

Прошло несколько секунд. Они сидели неподвижно, как статуи. В конце концов Мартин посмотрел на Ларри, Ларри посмотрел на Беннета, но Беннет не отрывал взгляда от Гриффа.

Если бы Грифф не завязал с тотализатором, он побился бы об заклад, что инфорсером [18] в этой группе был Беннет. Ларри — пустозвон, публичная персона, выполняющая функцию специалиста по связям с общественностью. Мартин был мозгом и кукловодом. Беннет — молчаливый и неподвижный Беннет, у которого в жилах, казалось, течет холодная вода, — отвечал за безопасность.

В конечном итоге именно Мартин нарушил молчание.

— Почему ты думаешь… — сипение, — …что мы связаны… — судорожный вдох, — …с таким дерьмом, как Родарт?

— Он сам мне это сказал. Он сказал, что встречался с вами. Он передавал ваши сообщения. Что вы, возможно, захотите простить и забыть.

— Простить и забыть? — переспросил Мартин.

— Кто из вас бредит, Родарт или ты? — спросил Ларри. — Ты думаешь, что мы пригласим тебя назад после того, как ты дал показания против нас перед большим жюри? — Он презрительно фыркнул, выражая свое отношение к этой идее. — Во-первых, козел, мы ничего не забываем и ничего не прощаем. Во-вторых, ты последний, кого бы мы хотели видеть в нашем деле. Мы не дураки. Кинув нас, ты трахнул самого себя. А в-третьих, если кто-то из наших конкурентов — не говоря уже о том, что их у нас нет — возьмет тебя в дело, то это станет для нас хорошей новостью. Это будет значить, что они профаны хреновы. И последнее. В одном ты действительно прав. Родарт приходил сюда вынюхивать еще до твоего освобождения. Он всегда ошибочно полагал, что он крутой и что мы боимся его. Ни капельки. Он просто головорез, и все. Но мы не хотели выглядеть невежливыми, особенно перед такой мелкой сошкой. Поэтому мы навешали ему лапши, дали пару глотков восемнадцатилетнего виски и отправили восвояси. Так что если он тебя прессует, то делает это бесплатно и по собственному почину.

— Удачи ему, — просипел Мартин.

— Точно, — кивнул Ларри. — Удачи ему. Мы не расстроимся, если ты умрешь, Буркетт. Единственная причина, почему ты еще дышишь, — ты не лучше Родарта. Пусть с таким козлом, как ты, имеют дело люди его калибра, а нам не пристало марать руки. Так что убирайся отсюда, пока мы не вспомнили, как ты нас достал.

По дороге из Лас-Колинас Грифф попал в пробку, которая образовалась из-за дорожной аварии, перекрывшей две полосы. Не отрывая взгляда от стоп-сигналов машины впереди него, он размышлял о том, что сказал Ларри. Похоже на правду. Они не будут оплакивать его смерть, но, если бы они хотели убить его, он был бы уже мертв.

Парни из «Висты» опасны, но Родарт, действовавший на свой страх и риск, еще опаснее. Гриффа нисколько не успокаивало сознание того, что Родарт действовал самостоятельно.

Эти размышления были прерваны звонком сотового телефона.

— Алло? Вы свободны?

20

Его сердце замерло.

— Когда?

— Сейчас.

— Буду через пятнадцать минут.

Как минимум тридцать, но он не хотел, чтобы она передумала.

— Тогда до встречи.

Ему потребовалось пять минут, чтобы миновать место аварии; потом он гнал свою «Хонду», как на автогонках в Ле-Мане, и подъехал к дому через двадцать две минуты после звонка. Войдя в незапертую дверь, он обнаружил Лауру посреди гостиной.

На ней была обтягивающая белая юбка и красный топик без рукавов с рядом пуговиц сверху донизу и широкими лямками на плечах. Она выглядела потрясающе.

— Привет, — сказал он.

— Привет.

— Я был на 114-м, когда вы позвонили. Там авария.

— Я не предупредила вас заранее.

Он снял пиджак и перекинул его через спинку ближайшего стула.

— Как дела?

— Отлично. А у вас?

— Все в порядке. Много работы в авиакомпании?

— Как всегда.

— Эта жара выматывает.

— Уже не помню, когда в последний раз шел дождь.

— Кажется, в этом сезоне.

До этого момента они смотрели друг другу в глаза. Теперь она отвела взгляд. Она повернулась к окну, через закрытые жалюзи которого пробивались лишь узкие полоски солнечного света.

— Я попросила вас встретиться сегодня, чтобы сообщить об этом лично.

— Вы беременны, — у него все похолодело внутри.

Она покачала головой.

— Нет? — переспросил он.

— Нет.

— Я подумал, что вы могли забеременеть. В прошлый раз мы удвоили шансы.

Она мельком взглянула на него, а потом вновь отвела взгляд к окну.

— Я не беременна. Но я… мы, Фостер и я, решили попробовать ИО.

Перепалка с Родартом, встреча с парнями из «Висты», ее звонок, сумасшедшая гонка — все это внесло сумятицу в его мысли. Он не улавливал смысла.

— Прошу прощения, — он слегка покачал головой.

— Искусственное оплодотворение.

— Ах да, — у него опять похолодело внутри. — Вместо того чтобы мы…

— Да.

— А.

— Мы осознаем, какие финансовые последствия для вас повлечет за собой наше решение, — продолжила она после долгой паузы.

— Ага.

— Поэтому мы хотели бы, чтобы вы остались донором. — Она нервно облизнула губы. — Конечно, если вы согласны. Если вы согласны и оплодотворение будет успешным, условия останутся теми же.

Он всматривался в ее лицо, но она избегала его взгляда. Потом он подошел к дивану и присел на край, смотря прямо перед собой и размышляя, какой поганый сегодня выдался день.

Вероятно, она приняла его молчание за нежелание или нерешительность.

— Не обязательно давать ответ сегодня, — сказала она. — У вас есть время подумать. Мне нужно записаться на прием к специалисту. Не сомневаюсь, что потребуются анализы. Наверное, придется принимать гормоны. Поэтому может пройти какое-то время, прежде чем понадобятся ваши услуги. Думаю, несколько недель.