Конечно, и он не был образцом добродетели. Он брал деньги у этого мужчины. С отвращением к себе он разберется потом. Теперь он был переполнен отвращением к Спикмену, который улыбался так, как будто сорвал большой куш, улыбался, не задумываясь о том, как оскорбил чувства Гриффа и Лауры своим глупым, эгоистичным и упрямым требованием.
— Я не обижусь, если вы пересчитаете.
Грифф покачал головой.
— Честно говоря, я удивлен, — Спикмен с любопытством посмотрел на него.
— Чем?
— Вашей сдержанностью. Вы не доверяете мне?
— А чего вы ждали?
— Больше… — он взмахнул руками, — эмоций, радости. Вы ведете себя так, как будто не хотите брать плату, как будто вы жалеете… — Он умолк, несколько секунд пристально смотрел на Гриффа, а затем засмеялся: — О боже.
— Что?
— Вы не хотите, чтобы это заканчивалось? Ведь так? Вам жаль, что этих дневных свиданий с Лаурой больше не будет?
— Чушь.
— Не думаю, — Спикмен погрозил ему пальцем.
— Давайте закончим с этим делом, и я пойду, — Даже сквозь шум в ушах собственный голос казался ему рычанием.
— Ах, Грифф, не смущайтесь. Заниматься любовью с моей женой не такая уж тяжелая обязанность. Я знаю. Разве вы могли устоять перед ней? У вас возникла тяга к ней — как к азартным играм, правда? Чем больше вы имели, тем большего вам хотелось. А теперь вам трудно отказаться от нее. Я понимаю. Правда, понимаю.
Грифф сжал кулаки.
Спикмен еще раз засмеялся, а затем поднял руки, выставив вверх ладони:
— Простите, простите. Я приношу извинения, что смеялся над вами, но это чертовски забавно. Вы выполнили работу и заработали деньги, но остались с разбитым сердцем. Чувствуете иронию? — Спикмен подмигнул. — Вы так печальны, что я думаю, что вы действительно получали удовольствие от этой работы.
От этих слов Грифф потерял остатки самообладания.
— Чокнутый урод.
— Возможно, — спокойно ответил Спикмен. — Но я, по крайней мере, не домогаюсь чужой жены, женщины, которой я никогда больше не увижу. Бедный, бедный, бедный Грифф.
Грифф посмотрел на него сквозь красную пелену, застилавшую глаза, а затем повернул голову, пытаясь найти на столе хоть что-нибудь, что заставит замолчать этот невыносимый, мерзкий голос.
— Миссис Спикмен?
Лаура смотрела в иллюминатор самолета, наблюдая, как он заходит на посадку в Далласе. К ней обращалась стюардесса, наклонившись над свободным сиденьем у прохода.
— Когда мы остановимся, я провожу вас к выходу раньше остальных пассажиров.
— Нет, пожалуйста, не нужно. — Ей не нравилось, когда ее выделяли среди других пассажиров во время полетов рейсами «Сансаут».
— Прошу прощения, — улыбнулась молодая женщина. — Приказ командира.
— Но почему?
— Диспетчеры сообщили пилотам, что вас встретят в аэропорту сразу же после приземления.
— Меня? Кто?
— Может быть, ваш красивый муж, — стюардесса улыбнулась и понизила голос до шепота: — Я помню ваш день рождения, когда он посадил оркестр в отделении для выдачи багажа. Такой романтичный сюрприз. В любом случае вы должны подчиниться приказу командира и сойти с самолета первой.
Она надеялась, что сегодня Фостер не станет устраивать ей пышную встречу. Это был утомительный день, начавшийся очень рано и закончившийся гораздо позже, чем предполагалось. У нее осталось одно желание — поскорее приехать домой, принять душ и заснуть.
Посадка прошла идеально, точно по расписанию. Она мысленно отметила, что нужно рассказать об этом Фостеру.
После короткой пробежки самолета по посадочной полосе к зданию аэропорта один из бортпроводников включил громкую связь и попросил пассажиров оставаться на местах. Лаура чувствовала неловкость, когда ее вели по проходу. Она виновато улыбалась пассажирам, если встречалась с ними взглядом.
Когда она добралась до кабины пилотов, на пороге уже стоял капитан.
— Миссис Спикмен, — он коснулся козырька своей фуражки.
— Безупречный полет, капитан Моррис, — Лаура прочла имя на жетоне боковым зрением; она научилась этой хитрости за многие годы.
Но выражение его лица осталось мрачным, и он не поддержал разговора.
— Что-то случилось? — ее охватило тревожное предчувствие.
— Будьте добры, — он указал на открытый люк самолета.
Она ступила на трап и с удивлением обнаружила, что пилот сопровождает ее. Еще более странным был его жест — он поддерживал ее под локоть. Не успев отреагировать на это, она заметила двух спешивших навстречу мужчин.
На них были мундиры высших чинов полиции. Увидев ее, они почтительно сняли фуражки.
Она застыла на месте. Пальцы пилота крепче сжали ее локоть.
— Что случилось? — слова с трудом вырывались из ее пересохшего горла и были едва слышны. А потом она закричала.
— Господи Иисусе, — выдохнул детектив из отдела по расследованию убийств, глядя на труп.
Его немногословный коллега пробормотал что-то неразборчивое, по всей видимости, соглашаясь с ним.
Сотрудник криминалистической лаборатории, весь последний час занимавшийся сбором улик, печально покачал головой.
— Жутко, да? Хуже я не видел. Может, не такое жестокое, как некоторые убийства, но… такое мог совершить только хладнокровный ублюдок.
— Или наоборот, слишком горячий, — заметил первый детектив.
— Думаешь, преступление, совершенное в состоянии аффекта?
— Возможно. В любом случае этот сукин сын заслуживает смертного приговора.
Его товарищ опять одобрительно заворчал.
— Прошу прощения, детективы, — в распахнутых двойных дверях библиотеки появился полицейский в форме. — Вы просили сообщить, когда приедет миссис Спикмен. С ней беседуют в гостиной. Вон там, — он махнул рукой, указывая направление.
Когда следователи вошли в комнату, Лаура Спикмен стояла между двумя полицейскими капелланами. Один из них незаметно кивнул детективам, давая понять, что ей уже сообщили, но это было и так ясно. Лаура была бледной, как смерть.
Неразговорчивый детектив встал у стены. Другой подошел к Лауре:
— Миссис Спикмен?
— Мой муж мертв? Это не ошибка?
— Нет, не ошибка. Мне очень жаль.
У нее подкосились колени. Капелланы подхватили ее и усадили на диван, второй попросил полицейского в форме принести стакан воды.
Детектив вытащил из нагрудного кармана визитную карточку и протянул Лауре:
— Стэнли Родарт, мэм. Отдел по расследованию убийств, полиция Далласа.