– С этим надо что-то делать.
Звук собственного голоса показался ей отвратительным, а произнесенные вслух слова – глупыми и никчемными. Досадливо поморщившись, Настя стянула через голову свитер и футболку, осталась в одних джинсах и принялась быстро ходить от окна к двери и обратно, чтобы не замерзнуть. В квартире было холодно, особенно сильно тянуло сырым морозным воздухом из щелей в балконной двери, которые они с Лешкой опять поленились привести в порядок. Уже который год они оба клянут на все лады и самих себя, и эти чертовы щели, но все время то забывают, то не успевают, то ленятся их заделывать.
Через несколько минут интенсивной ходьбы она согрелась, несмотря на то что была полуголой. Теперь можно и джинсы снять. Еще несколько минут быстрого движения в холодной комнате в одних узеньких трусиках-бикини, и Настя рискнула вернуться в ванную к зеркалу. Ну вот, начало положено, кожа если и не порозовела, то, по крайней мере, утратила чудовищный бледно-землистый оттенок, какой бывает у людей, подолгу не выходящих на свежий воздух.
Наклонившись над раковиной, она выдавила на ладонь полоску крема для умывания и тщательно вымыла лицо ледяной водой. Пальцы рук заломило, но зато щеки окрасились неким подобием румянца. Хорошо, теперь волосы. Открыв шкафчик, она быстро оглядела коробки с краской. Во что покраситься? В рыжую? Да ну ее, сколько раз было, надоело. В яркую блондинку? Тоже надоело, у самой Насти волосы от природы пепельные, сколько можно смотреть на это отсутствие цвета. В брюнетку? Да, это подойдет лучше всего. Брюнетка должна быть энергичной, активной, страстной, и, может быть, этот облик выведет Настю из состояния вялости и апатии.
Вымыв голову, она нанесла краску на волосы, наложила на лицо маску интенсивного действия и уселась на кухне с сигаретой. Докурив, нервно вскочила. Нет уж, нечего рассиживаться, раз решение принято, его надо выполнять, а не ждать, пока придет добрый дядя и все за тебя сделает. Не придет и не сделает, потому что твои проблемы – это только твои проблемы, а твоя боль – это только твоя боль, и больше ничья, и ни у кого не будет болеть голова о том, что ты страдаешь и тебе нужно помочь. И никто тебе не поможет. Потому что ты никому не нужна…
Стоп! Ты что, с ума сошла? Кто тебе разрешил так думать? Вот, пожалуйста, уже и слезы выступили от жалости к себе самой, никому не нужной. Брошенная тряпичная кукла с оторванными ногами. Давай, давай, накручивай себя, говори, какая ты несчастная и никому до тебя дела нет. Все, хватит. Тебя любит Лешка, ты нужна ему, а он нужен тебе, просто его сейчас нет рядом, но это не потому, что он безразличен к твоей боли, а потому, что уехал деньги зарабатывать. Для тебя же, между прочим. Тебя любит твоя мама, и, как бы она ни доставала тебя разговорами о правильном образе жизни, ты прекрасно знаешь, что она все отдаст и все сделает, даже в ущерб себе и Леониду Петровичу, только чтобы ты была счастлива. И если она все еще моложава, элегантна и привлекательна, много работает, в том числе и за границей, и ведет светский образ жизни, это вовсе не означает, что мама тебя не любит и за тебя не беспокоится. Папа… Все, проехали, не будем об этом, не будем, его нет, его нет, его нет! Зато есть брат Саня, его чудесная жена Дашенька и их полуторагодовалый сынишка. Вот уж они-то точно любят Настю и будут любить, что бы ни случилось. Кстати, о Сане. Он ведь тоже в банке работает, и в крупном. Может быть, поговорить с ним о программе? А вдруг он что-то знает, потому что как раз их банк входит в число спонсоров программы, точно так же, как структуры Денисова? И почему она сразу о брате не подумала, дурочка! Вероятно, это неискоренимый сыщицкий страх: как бы не втянуть кого-нибудь из близких.
Она даже не заметила, как начала разговаривать сама с собой шепотом, и спохватилась только тогда, когда обнаружила, что не только разговаривает, но еще и моет плиту. Босая, в узеньких кружевных трусиках, с мокрыми волосами, покрытыми черной крем-краской и сколотыми высоко на затылке, и с серовато-зеленой маской на лице, Настя Каменская, ожесточенно оттирающая керамическую поверхность плиты и при этом бормочущая что-то себе под нос, в этот момент представляла собой зрелище по меньшей мере устрашающее, но она была слишком поглощена собственными переживаниями, чтобы суметь посмотреть на себя со стороны. Если бы ей это удалось, она бы, наверное, долго и от души хохотала.
Когда миновали положенные по инструкции двадцать минут, она встала под душ, смыла краску с волос и лечебный состав с лица. Вытерлась, ожесточенно растирая тело жестким махровым полотенцем, и включила фен. Тяжелые густые длинные волосы сохли долго, но Настя снова погрузилась в свои невеселые мысли и не заметила, сколько времени прошло. Справедливости ради надо, правда, отметить, что и фен был хорошим, мощным.
Теперь из зеркала на нее смотрела белокожая брюнетка. Конечно, эта брюнетка была какой-то как бы «недоделанной», потому что у женщин, имеющих от природы черные волосы, не бывает совершенно бесцветных бровей и ресниц, как у Насти. Такое ощущение, что она парик надела. Но это поправимо.
Настя тщательно расчесала щеткой волосы и собрала их в гладкую прическу с тяжелым узлом на шее. Достав большой макияжный набор, занялась лицом. Сначала жидкая основа, потом тональная пудра, надо и честь знать, не бывают настоящие брюнетки такими серо-бледнолицыми, кожа должна быть если уж не смуглой, то хотя бы насыщенного телесного цвета. Мелькнула мысль о том, что делать такой сложный макияж в одиннадцать вечера по меньшей мере глупо, он будет закончен дай бог в двенадцать, после чего придется сразу же все смывать и ложиться в постель. Но она все равно будет делать. Если нужно, спать не ляжет, просидит на кухне или прослоняется по квартире всю ночь, чтобы сохранить до утра и закрепить в себе то внутреннее ощущение, которое должно появиться в ней с новым обликом. А вдруг не появится? Нет, должно появиться, должно, она будет работать над своей внешностью до тех пор, пока не почувствует, что вялая, апатичная, разбитая и раздавленная переживаниями Анастасия Каменская осталась позади.
Вот наконец нужный эффект достигнут, кожа словно светится изнутри. Нежный овал лица, под высокими скулами легкие тени. Теперь контур губ. Помягче сделать или, наоборот, пожестче? Пожалуй, помягче, она же не женщину-вамп лепит. Брови сделать темными и подчеркнуть линию. Глаза… Самое главное в этом макияже – глаза. Если губы делаем мягкими и сочными, то с глазами самое главное – не переборщить, а то получится очень вульгарно. Жесткие, твердо очерченные губы хорошо сочетаются с сильно накрашенными глазами, а вот когда губы мягкие и чуть пухлые, тогда к глазам нужен особый подход. Они должны быть очень яркими и большими, но в то же время как бы ненакрашенными. Времени такая работа занимает уйму. Как сделать яркими глаза, которые на самом деле бледно-серые? Можно, конечно, вставить контактные линзы, и глаза станут карими или даже черными, но эти цветные линзы плохо пропускают кислород, и от них очень скоро начнет болеть голова. И потом, она же решила, что рисует не женщину-вамп. А брюнетка со светлыми глазами – это очень даже ничего… Эффектно.
Когда Настя около полуночи закончила возиться с глазами, она чувствовала себя уже намного лучше. В какой-то момент она настолько перестала узнавать свое лицо в зеркале, что ей показалось, будто она делает макияж посторонней женщине. Ну вот и все, работа завершена, она уже почти стала другим человеком. Почти – потому что одно лицо мало что дает, нужна еще соответствующая одежда, а потом и мимика, моторика, голос, манеры. Человек – это целый комплекс различных составляющих, и лицо – лишь одно из них.