Пожилая дама широко раскрыла глаза.
— Не знала, что такое возможно.
— А это действительно невозможно.
— Озорница, — засмеялась герцогиня. Но теперь забеспокоилась Меган.
— Но как быть с цветом моих волос? Из-за этого могут возникнуть некоторые трудности. Девлин называет мои волосы дьявольски рыжими. Однажды он сказал, что герцог — он имел в виду себя, хотя тогда я этого не знала, — ни за что не появится в обществе с такой рыжей женщиной, точнее с женщиной с самыми немодными на свете волосами.
Герцогиня удрученно вздохнула: кажется, любовь превратила ее внука в форменного осла.
— С волосами у тебя все в порядке, дитя. Я нахожу их невероятно красивыми и ни на секунду не сомневаюсь, что Девлин такого же мнения. А обратное говорит только из духа противоречия или еще по какой-то неизвестной мне причине. Держу пари, что, если я ему скажу, что ты собираешься покрасить волосы, он взовьется до потолка.
— Не такая уж плохая идея!
— Тогда я ему скажу.
— Нет, я имею в виду мысль покрасить волосы. В самом деле неплохая идея.
— Не смей об этом даже думать, — проворчала герцогиня. — Ты поступила бы крайне опрометчиво, и сама прекрасно это понимаешь.
Меган не стала возражать.
— Но он был бы счастлив, не правда ли?
— Единственный способ сделать этого мальчишку счастливым — сказать ему, что ты его любишь.
— Сказать что?
Герцогиня обещала себе, что не будет вмешиваться, поэтому лишь пожала плечами:
— Просто у меня мелькнула такая мысль.
В сознании Меган мелькнула та же самая мысль.
— А почему бы мне действительно не сказать ему?
— Ты прекрасно знаешь почему. Он посмеется над тобой, а ты никогда ему этого не простишь.
— Прежний Девлин мог посмеяться, но теперешний…
— Да? Что, по-твоему, сделает он?
— Не знаю.
— Вот и я тоже не знаю и не советую ставить себя в неловкое положение, выясняя этот вопрос.
— Но ведь что-то же нужно делать.
— Для начала ты могла бы предложить перемирие… в спальне. И посмотреть, что из этого выйдет.
— Я об этом подумаю.
— Почему бы тебе этого не сделать, вместо того чтобы думать? Так сказать, для разнообразия?
— Тебе легко говорить. Это ведь меня могут отвергнуть, мне могут выказать презрение…
— Трусиха! А может быть, тебе нравится вся эта ситуация?
Меган вздохнула. Она не выносила, когда ее внутренний голос оказывался прав.
Через два дня после приезда Меган в лондонский особняк Сент-Джеймсов Девлин ворвался в гардеробную жены, где та переодевалась к ужину. Горничная Меган так испугалась, что выбежала из комнаты, прежде чем молодая хозяйка ее отпустила.
Меган тоже была удивлена и испугана, тем паче что ее муж без всяких предисловий заявил тоном, не терпящим возражений:
— Ты не должна красить волосы.
Меган совсем забыла, что герцогиня собиралась сказать Девлину о ее намерении, и тотчас подумала о том, как хорошо, что она не приняла то пари. С тех пор как она приехала в Лондон, Меган видела Девлина впервые — он допоздна занимался делами. Уклониться от только что принятого решения подавить свою гордыню и попытаться сделать так, чтобы Девлин полюбил ее, Меган не позволяла совесть, поэтому она только улыбнулась в ответ и напомнила:
— Но тебе мои волосы не нравятся. Эта неожиданная улыбка поставила герцога в тупик и показалась весьма подозрительной.
— Я к ним уже привык, — неохотно буркнул он.
— Но они же самые немодные на свете. Услышав собственные слова, Девлин вспыхнул:
— Герцогиня Ротстон сама создает моду. Она не обязана никому подражать.
— Но я не хочу, чтобы ты из-за цвета моих волос неловко чувствовал себя в обществе. Кроме того, он не гармонирует с розовым платьем, которое я заказала.
— О Боже! — тихо простонал Девлин. Она сделала вид, что ничего не слышала.
— Я думаю, лучше всего стать брюнеткой. Да, черный цвет подойдет больше всего. Блондинка — это слишком просто. Все предпочитают краситься в светлый…
— Если ты покрасишь хоть один локон на своей прелестной головке, я снова разложу тебя на коленях и задам хорошую взбучку! И ты прекрасно знаешь, что это не пустая угроза!
— Ну раз ты возражаешь, Девлин, то я, конечно же…
— Я не шучу, Меган, — предупредил он, не доверяя ее подозрительной уступчивости.
— Не сомневаюсь.
И Меган снова одарила супруга ослепительной улыбкой, чем привела его в еще большее смятение. Когда герцог шел сюда, он заранее предвидел сражение и с какой-то даже радостью ждал его — после их последнего расставания оно ему было просто необходимо. Жена обескуражила его своим поведением, которое ничуть не напоминало ту Меган, которую он знал раньше. Чего она добивалась? Чего хотела? Неужели нашла новый способ, с помощью которого надеется расторгнуть их брак?
Черт возьми, каждый раз, когда Девлин вспоминал о настойчивом желании Меган развестись с ним, он буквально выходил из себя. Наконец-то они познали в объятиях друг друга истинную радость, оба испытали огромное наслаждение… И если после этого Меган снова скажет ему, что хочет развода, то ему не останется ничего другого, как уяснить наконец, что она его ненавидит.
Наверное, надо сказать Меган, что он не даст ей развода даже в том случае, если между ними больше не будет физической близости. Может быть, это спровоцирует ее на ссору, которой Девлину так хотелось…
Герцог уже было открыл рот, но тут заметил, что Меган повернулась к нему спиной; показав полузастегнутое платье, она попросила через плечо:
— Раз уж моя горничная ушла, не поможешь ли ты застегнуть мне платье?
— Я бы скорее расстегнул его! — с изумлением услышал Девлин свой ответ.
Меган повернулась к нему лицом.
— Прямо сейчас? — недоверчиво спросила она.
— Когда угодно!
— Хорошо.
Он ушам своим не поверил.
— Тебе это так нравится, что ты согласна… даже со мной?
— Только с тобой, — мягко проговорила Меган, и щеки ее вспыхнули.
Конечно, она должна была так сказать, ведь он ее муж. Но Девлин был не в состоянии противиться своему желанию только потому, что не мог понять, искренна с ним Меган или что-то замышляет.
Девлин овладел своей женой прямо в гардеробной; сначала он ласкал ее торопливо и как-то неловко, боясь, что она передумает, но затем, когда убедился, что этого не произойдет, ласки его стали более нежными, более утонченными, и вскоре поток страсти подхватил обоих и с неудержимой силой повлек к вершине блаженства…