Мне хотелось добавить: «И красные рыбки. Три одинокие рыбки в одной банке». Но я сохранил серьезный тон:

— Лошади? Нет. Тихая природа. Вы будете смеяться, но я люблю заниматься цветами.

Во всем этом была некая доля правды. Я подумал о двух своих горшках с геранью, стоявших на окне в кухне моей квартиры. Мне отдал их консьерж, уехавший жить на пенсию в Бретань.

— Мужчин, которые любят цветы, становится все больше и больше, — сказала она грустно.

А затем добавила:

— Так вы не хотите попробовать?

— Что?

— Любовь, — прошептала она — Надеюсь, вы не больны?

— Нет.

— Я — тоже нет.

— А вам не совестно пытаться соблазнить меня в доме Роя?

Она откинула назад свои волосы:

— А если он даст согласие?

— Он не похож на мужчину, который любит делиться.

— А на обмен? — спросила она.

— Мне некого предложить ему взамен.

Положение становилось скабрезным. Если бы я продолжал ее отталкивать, то походил бы на дурака, а если бы овладел ею, то на подлеца. Я нежно отстранил ее, встал и надел халат.

— Как одеваемся сегодня вечером?

— Обычно, — сказала она хмуро, — обычно.

Она на меня рассердилась. Даже на этом преувеличенно стыдливом континенте женщины не выносят, когда с ними так обращаются. Но у меня не было выбора. Я выставил ее за дверь.

6

Сгорая от нетерпения, я ждал вечера. Мне наконец предстояло стать членом «шайки друзей». И не какой-то шайки, а шайки долларовых миллионеров! Из-за отсутствия денег я никогда не имел возможности развлечься, всю свою сознательную жизнь я вкалывал. На сей раз дело было сделано: я допущен в этот закрытый круг и могу изображать из себя приятеля-соратника. Я знал, что, независимо от обстоятельств, не брошусь на какую-нибудь покладистую девицу. Я не хотел рисковать и никогда не стану подвергать себя опасности ради секса.

Мы ехали по автостраде на Кармель со скоростью сто пятьдесят миль в час. Я сидел рядом с Роем в его «ягуаре». Кэти полулежала, позевывая, на заднем сиденье. Съехав на второстепенную дорогу, мы стали подниматься по извилистому серпантину на лишенный всякой растительности холм. Прибыв на место, я испытал разочарование: отель был одной из шикарных дыр, расположенных высоко на холмах Запада, которые сводят с ума американцев. Я знал такие места для богатых снобов. Кучка бунгало на склоне горы, маленькая стоянка, где можно разместить машины, и центральная площадь — вход со ступеньками, соединяющий маленький дворик с деревянными строениями.

Расположенный на первом этаже известный на всю округу ресторан был полон, и нам пришлось перед ужином стоя пить бесконечный коктейль. Я ходил от одной группы к другой. Мне было бы интересно вклиниться в разговоры, в которых незнакомые мне люди говорили о тех, кого я никогда не узнаю. Ничего, я ждал конца. Наконец мы уселись за три больших освещенных желтыми свечами стола в зале с доминированием оранжевого, золотого и коричневого цветов.

Я надеялся увидеть Энджи, но ее там не было. Я не посмел спросить о ней у Роя или у Джуди с глазами цвета морских водорослей. Рой поднял бокал и в очередной раз сказал мне сердечное «добро пожаловать». Я ответил ему грубоватым комплиментом и сравнил его вино с «шамбертеном». Джуди повторила: «Шамбертен», — ее акцент был соблазнительным. Неожиданно освободившись от внутреннего напряжения, я подумал, что все складывалось удачно. Я нравился Кэти и Джуди, но единственная интересовавшая меня женщина, Энджи, отсутствовала. Я спросил у Харта через накрытый оранжевой скатертью стол:

— Ваша подруга исчезла?

Рой воскликнул, обращаясь ко всей компании:

— Какая подруга?

— Энджи.

— Эй, вы слышали? Эрик ищет Энджи… Наш французский друг попался, он ищет Энджи…

Все засмеялись, стали покачивать головами, один из них погрозил мне пальцем.

— Вы ищете Энджи? Берегитесь!

Я смутился от того, что мой вопрос вызвал такую реакцию.

Джоан наклонилась в мою сторону:

— Когда-нибудь, возможно, вы войдете в нашу группу и тогда узнаете, что никогда не стоит беспокоиться об Энджи или разыскивать ее. Ее появления и уходы столь же непредсказуемы, как и ее решения.

Я запомнил только одно — «возможно, вы войдете в нашу группу».

— Я пошутила. А ведь и правда, не потеряли ли мы Энджи по дороге?

Кэти вяло произнесла, покачав головой:

— Кого-то все время хотят. А меня?

Я заметил, что перед началом ужина она пила бокал за бокалом. Она еще держалась, но ее кожа и красные глаза свидетельствовали об усталости. Она наклонилась ко мне, слегка оттеснив Джоан, женщину с серыми волосами, сдержанную, как заблудившаяся в Бостоне англичанка. Та даже отодвинула назад свой стул. Кэти посмотрела на меня с необъяснимой обидой, которую обычно испытывают ко мне выпивохи, инстинктивно чувствующие, что я не пью.

— Энджи — лунатик. Вы знаете ее…

— Замолчи! — оборвал ее Рой — Ты слишком много выпила.

Кэти продолжила:

— Ее драма…

Рой заставил ее умолкнуть.

Я произнес:

— Это лишний повод снова начать нормальную жизнь. Эта поездка должна была ей понравиться.

Джуди сказала с обидой:

— Зря вы за нее переживаете. Займитесь лучше настоящим, ведь я рядом!

— Да я и не переживаю, просто спросил.

Но поскольку в каждой женщине спрятана стерва, о существовании которой она может и не знать, Джуди умудрилась-таки сказать гадость про Энджи:

— Она кажется такой ранимой! Но когда люди привязываются к ней, она их отбрасывает. Она ужасная эгоистка.

Джоан нахмурила брови:

— Эрик, не слушайте их. Стоит только заговорить о ней, как страсти тут же накаляются. Она не такая уж сложная.

— Опасная, — продолжала настаивать Джуди.

Кэти вынырнула из винных паров:

— Ты не имеешь права говорить, что она опасна! — крикнула она — Да, Рой?

— Опасная? — повторил Рой со злостью во взгляде. — Соблазнительная. Стоит ей прийти, как все видят только ее. У нее есть личность, которой все завидуют.

— Личность? — повторила Кэти, потирая пальцы, словно при подсчете денег — Ее личность котируется на бирже.

Я был раздосадован тем, что стал причиной такого расхождения мнений. Рони, рыжий, квадратный и волосатый, внимательно слушал нас. Он походил на боксера, который только одержал победу и ждал предложения от менеджера. Он тяжело оперся локтями на стол.