Начавший приходить в себя, Хлебников тоже смотрел на Алену.
— Ты все знала и молчала?..
— Хотели сделать тебе сюрприз! — ответил за нее Картавин, и продолжил с расстановкой, как если бы взвешивал по мере произнесения слова: — Да, предсказывая тебе литературное будущее, я не ошибся… — замолчал, улыбнулся одними губами, — ошибся я в другом! Очень уж мне хотелось в тот вечер произвести на Алену впечатление, и это в полной мере удалось. Вот только эффект не рассчитал. Молод был, плохо знал жизнь. Какой может быть выбор между подающим надежды писателем и юродивым? Так, кажется, ты меня отрекомендовал?.. — усмехнулся, вскинул успокаивающе руку. — Нет, Батон, я не в обиде, правдой ведь не задразнишь!
Сидевший перед ним Хлебников чувствовал себя крайне неудобно. Поспешил спросить:
— Но как тебе удалось нас найти?
— О, это проще простого! Я обычно поганый ящик не смотрю, да и нет на это времени, а тут включил, а там ты с умным видом несешь такую хрень, что уши вянут. И так мне вдруг захотелось прикоснуться к нашей молодости, что я поднял трубку и набрал номер. Справочник Союза писателей распух от твоих телефонов, ты ведь у нас нынче генерал…
Картавин поставил недопитый стакан на каминную доску и вытащил сигареты. Закурил, бросил спичку в огонь. Елена Сергеевна опустилась на диван, на его дальний от мужа край.
К Игорю Леонидовичу начало возвращаться самообладание.
— Как же, как же, помню! Я еще долго потом не мог понять, какого черта ты звонил…
Губы Стэнли сложились в издевательскую улыбочку.
— Нет, Батон, в тот первый раз я говорил с Аленой! Можешь себе представить, она меня сразу узнала и я снова почувствовал себя лопоухим парнишкой, по самые эти уши влюбленным в девочку из своего класса. На следующий день мы вместе пообедали, а потом долго гуляли по бульварам и то разговаривали взахлеб, то молчали, и молчать нам было не в тягость. Наверное потому, что молчали мы об одном и том же. Тогда-то я и понял, что счастья Алене ты дать не смог. Но идея твоего романа появилась у нас несколько позже…
— Что? — подпрыгнул на диване Хлебников. — Идея моего романа?!..
— Сиди спокойно и не дергайся! — оборвал его Картавин. — Сам в последней главе написал: просить прощения мы не будем, но кое-что объяснить я чувствую себя обязанным! Как-то так, да? Теперь пришла моя очередь, но прежде хорошенько выпей, тебе это понадобится. Мысль подтолкнуть тебя к написанию романа о нашей молодости появилась у нас, когда мы начали встречаться. Разговаривая с тобой по телефону, я постарался звучать так, как если бы остался таким же, каким ты меня помнил, и этим спровоцировать тебя еще раз утвердиться за мой счет.
Хлебников тяжело дышал, откинулся на подушки.
— Не хочешь ли ты сказать, что все это время вы с Леной?..
— Не знаю, что именно ты имеешь в виду, но ответ в любом случае утвердительный! — хмыкнул Стэнли. — А вот из нашей красивой затеи ничего не вышло. Роман, как и советовала Алена, ты написал от первого лица, только лицо это было мое, и о молодости, о нас троих, в нем нет ни слова. Жаль, мне бы хотелось еще раз окунуться в то счастливое время. Возможности подкорректировать сюжет у нас тоже не было, после памятного посещения зверинца ты отказался от мысли что-либо с Леной обсуждать.
Игорь Леонидович перевел растерянный взгляд на жену.
— А что тебя так удивляет? — пожала плечами Елена Сергеевна. — Ошибки молодости можно попробовать исправить! Или ты думаешь, твои вечные пьянки с нужными людьми, на которых по твоим словам держится литература, принесли мне много счастья? А походы Ермака по бабам, как в разговорах с дружками ты это называл? А пишущие за тебя негры, ты думаешь, я о них не знаю? Неужели не понятно, ты мне противен…
Картавин счел возможным Хлебникова подбодрить.
— Расслабься, не стоит так драматично смотреть на мир! Роман неплох и написан с чувством, правда не обо мне, а о том парне, каким я когда-то был. Ты прав, люди в своей основе не меняются, подлость нашей жизни в том, что она лепит человека сообразно обстоятельствам, заставляет забыть, каков он на самом деле. Там, в глубине, где живет его детство. К великому сожалению, я давно уже не такой, каким ты меня изобразил. Есть в твоем Картавине что-то чистое и искреннее, чего мне сохранить не удалось… — Стэнли поднял голову и посмотрел на Хлебникова. Холодно, в упор. — Только если ты заставляешь таких ребят идти на убийство, с тобой, Батон, не все в порядке!
На лице Игоря Леонидовича проступили признаки беспокойства, в глазах заметался тревожный огонек. Елена Сергеевна поднялась с дивана и, словно присяжный заседатель в процессе, заняла место бок о бок с Картавиным. В ее поведении Хлебникову почудилась угроза. Его чувства обострились, он вдруг ощутил себя загнанным за флажки волком. В голосе появились истерические нотки.
— Что здесь происходит? Чего вы от меня хотите?
— От тебя?.. — удивился Картавин. — Ничего!
— Я не понимаю! Я ничего не понимаю! — сорвался на фальцет Хлебников.
— И понимать тут нечего!
Стэнли извлек из кармана пистолет и передернул затвор. Игорю Леонидовичу хватило одного взгляда, чтобы узнать свой наградной «макаров». Его за заслуги перед органами ему вручил заместитель министра. Выглядел Картавин деловито, в его движениях не было и намека на суету.
— Сам подумай, Батон, — обратился он к Хлебникову в свойственной мастерам эстрады разговорной манере, — а что, собственно, изменилось? Словами Изольды ты себя достоверно охарактеризовал. Наркотическая притягательность твоих романов в оправдании любых, свойственных человеку мерзостей, в этом с мадам Грабович трудно не согласиться. Сам же ты и вынес себе приговор! — Стэнли сочувственно улыбнулся. — Кстати, о том же говорит и твой гороскоп! Кому-кому, а тебе с твоей писательской карьерой, сомневаться в правдивости астрологических предсказаний не приходится. Я давно бросил заниматься этим шаманством, но чем грозит ось затмений на куспиде второго и восьмого домов прекрасно помню! Смертью, Батон, скорой и насильственной! С Черной Луной в конфигурации с Плутоном и Сатурном не шутят! А жаль, в России художник должен жить долго, чтобы успеть соврать о своем величии в искусстве, — словно извиняясь, Картавин развел руками. — Да, с первой попытки не получилось, но такое случается! А привести пророчество в исполнение, тут ты опять прав, кроме меня некому!
Игорь Леонидович стал белым, как мел.
— Но это же выдумка, литература!..
Стэнли с ним не согласился.
— Тут, старичок, как посмотреть! У хорошего писателя все достоверно, а ты писатель хороший. К тому же роман, в некотором роде, и наше с Аленой детище. Как человек творческий, ты не можешь иметь ничего против развития и углубления его сюжета. С твоей стороны было бы нечестно не оценить по достоинству прием, когда автор и герой меняются местами, он дает уникальные возможности. Игра, Батон, что может быть интереснее игры воображения! Ты описывал мою жизнь, пришло время мне взяться за перо! Ну, допустим, не совсем за перо, — повертел он в руке пистолет, — но сути дела это не меняет!