«Женщины всех станций — объединяйтесь!» — висел плакат на станции Нивки. Ну-ну. Если все дамочки объединятся и дружно узрят крысу или пацюка, это ж какой вопль получится, а? От вибрации тюбинги потрескаются — каюк метрополитену!
— Как хорошо, что феминисток мало, всего одна станция. — Сайгон провёл ладонью но щеке, решив при первой же возможности побриться.
— О чём ты? — Гильза юмора не поняла, но её успокоил тон Сайгона.
И тут темнота впереди зарычала.
И что-то стремительное кинулось на спасателей.
* * *
— Не стрелять!!! — заорал Фидель.
Че шагнул к Байде и подбил ствол автомата. Очередь ударила в свод, рикошетом пули ушли вниз, высекая искры из рельсов. Слава Хозяину Туннелей, никого не зацепило.
И та тварь, что явилась из глубин подземелья, тоже не пострадала.
Наоборот — грохот выстрелов раззадорил её. Тварь поднялась на задние слегка согнутые лапы и принялась прыгать из стороны в сторону, словно желая ухватить клыками пули. Тело чудища покрывала бурая клочковатая шерсть, гениталии прятались под кожаным наростом. Сайгон не сразу понял, что этот нарост — всего лишь набедренная повязка вроде той, что у нигерийца.
Повязка? На животном? Зачем?
— Здравствуй, Ункас! Как твои делишки? — Фидель шагнул к зверю и протянул руку.
Сайгон даже обиделся на команданте. Ему-то Фидель руку пожал не сразу, а ведь Сайгон — человек хотя бы, а не зверушка из туннеля.
— Нормально! — Тварь хоть и встала на четыре лапы, а провыла достаточно разборчиво. Когти ударили по протянутой ладони. — Я скучал! Где был? Давно не был!
— Ты же знаешь, Ункас, я не сижу на месте.
— Давно! Давно! Я скучал!
Кто-то ещё приближался к спасателям — с едва мерцающим фонарём в руке.
— Ункас давно почуял ваше приближение. Спрятался, хотел сюрприз сделать. — Седой старик в плаще-палатке и шапке-ушанке остановился, его скрутил приступ кашля. Казалось, он сейчас выплюнет лёгкие. Мышка даже отступил, чтобы на него не попали брызги слюны. — Здравствуй, Фидель. Привет, Че. И остальным мой поклон.
— Тебе тоже не хворать, Айболит. — Че похлопал старика по плечу, чем обрёк того на новый приступ хрипов.
— Хорошая шутка, Че. Как всегда. — Айболит, опираясь на посох, сделанный из вагонного поручня, шагнул по направлению к Шулявской. — Ункас проведёт вас через станцию. С Ункасом вас никто из детишек не тронет.
Почему-то от этих слов у Сайгона похолодело внутри.
— Держись, Айболит. Ты… ты делаешь такое дело… ты… — Голос Фиделя дрогнул. Команданте протянул старику мешочек, судя по всему, с жетонами.
— Патронов бы… — Старик с достоинством принял подношение и тут же спрятал его под плащ. — Нацики и урки, проблемы с ними. За неделю трижды совались.
— Байда, выдай, — скомандовал Фидель.
Казак повиновался, хотя было видно, что он не в восторге от приказа. Три рожка перекочевали от Байды к старику по прозвищу Айболит.
— Мало, — скривился старик.
— Байда, добавь!
Получив ещё пять рожков, Айболит прошамкал, что хватит, спасибо.
— Береги нервы смолоду, фашистский ублюдок! — сказал он казаку с такой злостью, что стало понятно — он не жалует обитателей Политеха.
— Та пишов ти! Трясця твоий матери [15] — Казак навёл на старика автомат и выстрелил бы, если бы не вмешался Че, который вновь приложил руку к стволу.
— Обитель Скорби ждёт вас, мальчики! — хохотнул Айболит. — Добро пожаловать!
Сайгон понял, что старик абсолютно выжил из ума. А ведь он вооружён. Одному Сайгону не по себе в компании этого человека?..
Ункас резво затрусил по туннелю. Казалось, его конечности были спроектированы природой так, чтобы передвигаться по шпалам, — уж больно хорошо у него это получалось. Едрить… И эта тварь по-человечьи разговаривает!
Фидель вдруг резко остановился и, обернувшись к Сайгону, сказал:
— Ункас — мой сын. Мой любимый сын.
* * *
— Моя жена… Она была сестрой Че.
Растаман, шедший впереди, ссутулился, будто на него взвалили пару мешков с цементом. Он стал вдвое ниже, воспоминания команданте причиняли ему боль. Сгруппировавшись физически, можно ли прикрыть душу от ударов судьбы?.. Лектор вроде говорил, что у воинов йоруба этих душ аж четыре штуки. Сколько бы их ни было у Че, сейчас их все скрутило по полной.
— В тот год… в тот год что-то случилось с водой. Это мы потом поняли, когда водопровод перестал работать, а до того мы пили отравленную воду. Нет, она не фонила, радиация в норме, а вот бактерии… оружие прошлого…
В памяти Сайгона отчётливо всплыл недавний разговор с Че.
— …Источник воды в метро — городской водопровод. Если так, то, считай, мы пьём воду из Днепра.
— А как же скважины?
— Скважины твои — ерунда! Пшик! И вообще, кто следит за чёртовой уймой оборудования метро? Да хотя бы за теми же насосными установками, которые удаляют использованную техническую воду в городскую сеть?
— Люди.
— Какие люди? Ты знаешь хоть кого-нибудь? Или кого-нибудь, кто знает того, кто знает?..
Вот почему растаман разозлился тогда не на шутку. Вода. Всё дело в воде, которая поступает в метро с поверхности.
— Наш ребёнок… он таким родился. Он не виноват. Он… Нас выгнали со станции. Они боялись нас. Хотели убить, я не позволил, я… Все остальные дети в тот год родились мёртвыми.
Сайгон отвернулся. Он просто не мог видеть слёзы в глазах взрослого сильного мужчины. Было в этом что-то противоестественное. Рядом всхлипнула Гильза. Ну, этой-то рыдать как с горы катиться…
— Жена его так назвала. Она немного помешалась от горя. Всё не могла смириться с тем, какой он. Она во время беременности читала запоем Фенимора Купера, собрание сочинений я ей принес… Ункасом назвала — в честь молодого вождя уничтоженного племени.
Услышав, что о нём говорят, Ункас встал на задние лапы и, вытянув морду к потолку, протяжно взвыл.
— Жена ошиблась. Наш сын вовсе не часть прошлого. Его племя — будущее человечества. Он не последний из могикан. Он — первый. Верно, Лектор? Ты ведь знаешь, о чём я говорю?
Сайгон вспомнил, как он спросил у нигерийца, откуда тот родом.
— …С Дарницы мы.
— Откуда?!
Дальнейшие расспросы тогда ни к чему не привели. Сайгон даже забыл о том разговоре, но сейчас, когда Фидель намекнул на что-то… На что, а?
Вода, заразившая плод, была с поверхности. Нигериец с соотечественниками пришёл с наземной станции. А значит…