Я ушел в ванную и попытался привести себя в порядок. От «Лавориса» чуть не стошнило. Я побрился и немного побрызгался лосьоном. Смочил волосы и причесался. Подошел к холодильнику, вытащил «7-АП» и выпил всю банку.

Я вернулся к постели и снова туда залез. Минди была теплой – тело ее было теплым. Казалось, она спит. То, что надо. Я потерся губами о ее губы, мягко-мягко. Хер мой встал. Я чувствовал ее груди. Взял одну и пососал. Сосок отвердел. Минди шевельнулась. Я опустил руку, ощупал ее живот, дотянулся до пизды. Начал потирать ее, очень легко.

Словно заставить раскрыться бутон розы, подумал я. В этом есть смысл. Это хорошо. Словно два насекомых в саду медленно приближаются друг к другу. Самец пускает свои медленные чары. Самка медленно раскрывается. Мне нравится, нравится. Два жучка. Минди раскрывается, влажнеет. Она прекрасна. Я влез на нее. И засунул, прижавшись ртом к ее рту.

27

Мы пили весь день, и в тот вечер я снова попытался заняться с Минди любовью. Но вот что меня поразило и привело в замешательство: у Минди была крупная пизда. Сверхкрупная просто. Прошлой ночью я не заметил. Трагедия. Величайший порок женщины. Я все трудился и трудился. Минди лежала так, будто ей это нравится. Я молился, чтоб ей нравилось. Меня прошиб пот. Заболела спина. Все поплыло перед глазами, затошнило. Пизда же ее, казалось, становилась все больше. Я ничего не чувствовал. Как будто пытаешься выебать большой и просторный бумажный кулек. Я едва касался стенок ее влагалища. Агония, упорная работа без малейшей награды. Мне было гнусно. Не хотелось ее обижать. Я отчаянно хотел кончить. Дело не только в пьянстве. Пьяным я работал получше многих. Я слышал собственное сердце. Я чувствовал его. Я чувствовал его в груди. Я ощущал его в горле. В голове. Я не мог этого вынести. Я скатился с Минди, хватая ртом воздух.

– Прости меня, Минди, Господи Иисусе, мне очень жаль.

– Все в порядке, Хэнк, – ответила она.

Я перевернулся на живот. От меня несло потом. Я встал и налил в два стакана. Мы сели в постели и выпили бок о бок. Я не понимал, как мне удалось кончить в первый раз. У нас проблема. Такая красота, нежность и доброта – а у нас проблема. Я не способен сказать Минди, в чем дело. Я не знал, как сообщить Минди, что у нее большая пизда. Может, ей никто никогда не говорил.

– Все будет лучше, когда я не буду столько пить, – сказал я.

– Пожалуйста, не волнуйся, Хэнк.

– Ладно.

Мы уснули или же сделали вид, что уснули. Я-то уснул в конце концов…

28

Минди прожила у меня с неделю. Я познакомил ее со своими друзьями. С нею мы всюду бывали. Но ничего не решилось. Я не мог словить оргазм. Ее, казалось, это не обламывало. Что и странно.

Около 10.45 как-то вечером Минди в передней комнате пила и читала журнал. Я валялся на кровати в одних трусах, пьяный, курил, полный стакан стоял на стуле. Я таращился в голубой потолок, ничего не чувствуя и ни о чем не думая.

В дверь постучали.

Минди спросила:

– Открыть?

– Конечно, – ответил я, – валяй.

Я слышал, как Минди открывает дверь. Затем послышался голос Лидии:

– Просто зашла посмотреть, что у меня за соперница.

О, подумал я, вот это мило. Сейчас встану, налью им обеим по стаканчику, мы все вместе выпьем и поговорим. Мне нравится, если мои женщины понимают друг друга.

Потом я услышал, как Минди закричала. И Лидия закричала. Я слышал возню, кряхтенье, падение тел. Переворачивалась мебель. Минди завопила снова, будто на нее напали. Завопила Лидия – как тигрица, идущая на убийство. Я выпрыгнул из кровати, собираясь их разнять. Вбежал в комнату в одних трусах. Там имела место безумная сцена с выдиранием волос, плевками и царапаньем. Я подбежал растащить моих баб, но, споткнувшись о собственный ботинок на ковре, тяжело грохнулся. Минди выскочила за дверь, Лидия – следом. Они побежали по дорожке к улице. Я услышал еще один вопль.

Прошло несколько минут. Я встал и прикрыл дверь. Очевидно, Минди спаслась, поскольку неожиданно вошла Лидия. Она села в кресло около двери. Взглянула на меня.

– Извини. Я описалась.

И в самом деле. В промежности у нее растеклось темное пятно, и одна штанина вся вымокла.

– Да ладно, – сказал я.

Я налил Лидии, и она просто сидела, держа стакан в руке. Свой я удержать не мог. Ни она, ни я не говорили ни слова. Немного погодя к нам постучали. Я встал в одних трусах и открыл. Мой огромный, белый, дряблый живот переваливался за резинку трусов. В дверях стояли двое полицейских.

– Здрасьте, – сказал я.

– Мы по вызову о нарушении тишины и порядка.

– Это просто небольшой семейный спор, – сказал я.

– Подробности нам тоже сообщили, – сказал фараон, стоявший ко мне поближе. – Там было две женщины.

– Обычно так и бывает, – ответил я.

– Хорошо, – сказал первый. – Я только хочу задать вам один вопрос.

– Ну.

– Какую из них вы хотите?

– Я возьму вот эту. – Я показал на Лидию в кресле, всю обоссанную.

– Хорошо, сэр, вы уверены?

– Уверен.

Полицейские ушли, и я остался с Лидией снова.

29

Наутро зазвонил телефон. Лидия уехала к себе. Звонил Бобби – паренек, что жил в соседнем квартале и работал в порнографическом книжном магазине.

– Минди у меня. Она хочет, чтобы ты пришел и поговорил с нею.

– Ладно.

Я пришел с 3 бутылками пива. На Минди были высокие каблуки и черный просвечивавший наряд из «Фредерикса». Он напоминал кукольное платье, и сквозь него виднелись черные трусики. Лифчика на ней не было. Вэлери куда-то девалась. Я сел и свернул пробки с пивных бутылок, всем раздал.

– Ты возвращаешься к Лидии, Хэнк? – спросила Минди.

– Извини, да. Я вернулся.

– Какая же это гниль. Я думала, у вас с Лидией всё.

– Я тоже так думал. Бывает, что складывается очень странно.

– Вся моя одежда осталась у тебя. Надо будет прийти забрать.

– Конечно.

– Ты уверен, что она уехала?

– Да.

– Она как мужик, эта баба, как настоящая лесбуха.

– Не думаю, что она лесбиянка.

Минди встала и вышла в ванную. Бобби посмотрел на меня.

– Я ее отымел, – сказал он. – Она не виновата. Ей некуда было больше пойти.

– Я ее и не виню.

– Вэлери взяла ее с собой во «Фредерике», настроение поднять, они купили ей новый наряд.