— Вот и встретились — отец-героиня! — Ее тон был холоднее ладони. — Одной мамаши тебе мало?
— И ты уже знаешь?
— Чего здесь не знать, tonto. Я не слепая. Где только тебя не видела с ней — в казино, в больнице. Стал бы ты таскаться с бабой, с которой у тебя ничего нет! Это же просто смешно. Но, я надеюсь, это не серьезно? Мер мне не нужно никаких предпринимать? У тебя деньги на аборт есть? И когда он, кстати?
— Мы с Катей еще не говорили об этом.
— Ты что тоже только сегодня узнал?
— Какая тебе разница, и вообще, что ты ко мне пристала?! — сорвался Женя.
— А то, Женечка, что я не потерплю здесь твою беременную сучку. Я тебе скажу сейчас что-то muo, muo serio [27] . Советую по-хорошему — определяйтесь скорее с абортом, а не то я за себя не отвечаю. Первое, что я сделаю, — вас обоих из клуба вышвырну, а потом что-нибудь повеселее придумаю.
— За что ты ее так ненавидишь? Вы же в разных весовых категориях! Ты — королева местной тусы, чего тебе еще надо?
— Я твой бред слушать не намерена и не собираюсь тебе ничего объяснять. За меня есть кому это сделать. А ты запомни — последнее предупреждение уже было! Como lo oyes [28] .
Женя с Катей шли домой вместе, молча пиная желтые листья. Жене не давала покоя встреча с Леной. Нет, какова стерва! Нарисовалась и сразу с наездами полезла! Прямо «в подворотне нас ждет маниак» [29] . Хватит слушать «Мумика», а то реально песни лезут в жизнь и крыша отъезжает. А вдруг злобной дуре и вправду взбредет в голову все рассказать Павлову? Этот чикаться не станет. Женя украдкой взглянул на Катю — она молча шла рядом, размышляя о чем-то своем, вид у нее был уставший и подавленный. Слава богу, Катька ничего не знает о них с Леной, и очень бы не хотелось, чтобы узнала. А вот что с ребенком делать? До сих пор такая мысль не приходила ему в голову. Ну ребенок — и ладно, но ведь он станет причиной очень серьезных траблов для них. Лена слов на ветер не бросает. Надо поговорить с Катей, аборт сейчас — конечно же, лучший выход. Нарожает она еще детей. Успеется. Сама еще ребенок. А пока пусть все остается на своих местах — Катька будет выступать в клубе, он тоже, Ленка родит своего и на какое-то время отвянет, забудет об их существовании, а они свалят в Москву из этого болота. Все будет тип-топ. Как бы начать разговор с Катей?
— Кать, как ты себя чувствуешь? Не устала?
— Спасибо. Все нормально, а что это ты так интересуешься, у тебя есть планы на вечер?
— Нет, я не о том. — Женя мялся, подбирая слова. — Мы ведь с тобой просто… ну, еще не говорили о ребенке.
— А что здесь говорить, рано еще.
— Как это рано, скоро станет поздно!
— Я не понимаю, к чему ты клонишь. — В голосе Кати проступили нервные нотки. — На что ты намекаешь?
— Катя, я много думал, ну куда нам счас ребенок? — Женя заискивающе посмотрел на Катю. — Мы сами еще дети, надо пожить для себя: ты только представь все — памперсы, ночи без сна, да и бабла у нас ни фига нет. Ты работать не сможешь, я один много не заработаю. Нужно карьеру делать, на виду быть — скоро в Москву рванем. Маман нас продвинет. Она в тусовке реально рулит. У нее в декабре тур закончится, елки пройдут, и я вас познакомлю…
— Женя, ты что, хочешь, чтобы я аборт сделала? — с еле сдерживаемой злостью перебила его Катя. — Ты с ума сошел! Я даже слышать ничего не хочу!
— Но ведь это не только твой ребенок, — запротестовал Женя, — я тоже имею право голоса!
— Такого — нет, не имеешь, — она произнесла это очень тихо и спокойно.
— Катя, я не…
— Ничего не хочу слышать! Это исключено — от ребенка избавляться не буду! Мне от тебя ничего не надо. Ни от тебя, ни от мамы твоей! Это мой ребенок, я сама его выращу. Давай забудем этот разговор, как будто его и не было!
— Ну хорошо, хорошо. Но я за тебя беспокоюсь, — Женя подошел к Кате и нежно обнял ее.
— Да как-нибудь разберемся, — Катя в момент обмякла, разомлела и прижалась к нему всем хрупким телом, — не волнуйся, я же не волнуюсь.
«И очень зря», — эта мысль пролетела в голове Евгения. Почему он не может все-все ей рассказать? Тогда она бы все поняла, пожалела и простила его. Но как он ей скажет… На нее и так столько проблем навалилось. Она стреманется, запсихует, а может быть, вообще его бросит.
После непродолжительного молчания, все, что он сказал вслух, было:
— Катька, если б ты только знала, как я тебя люблю!
Прошла неделя. Женя шагал до клуба в одиночестве — Кате дали выходной, и она осталась дома, собираясь в больницу, навестить своего отца. Настроение было ни к черту, не давали покоя всякие дурацкие мысли: «Вот засада! Надо ж было так подставиться! Две бабы от меня реально беременны. Одну люблю, другую ненавижу и боюсь. Сука Павлова! Вообще не клуб, бля, а собачий питомник при Институте физиологии имени Павлова: космические дворняжки Белка и Стрелка, Сашка со своими бультерьерами, ну и сука Павлова, конечно. Блядь!» Только он вспомнил про Лену, она уже тут как тут — подкарауливала у крыльца клуба.
— Привет! Как у молодых родителей дела? Какие планы по избавлению от потомства?
— Лена, какая же ты…
— Стерва? Ну, раньше ты от этого балдел, это тебе и нравилось! Ну, поделись, когда наша Катя идет к врачу.
— Не знаю, — он процедил это сквозь зубы.
— Я же тебе все объяснила, tonto, ты разве не слышал? — Лена взяла его под руку. — Поедем к тебе, я еще раз объясню.
— Нет, спасибо, я не поеду — у меня сейчас выступление.
— Ничего страшного, я все улажу. — Она достала из сумочки мобильный и быстро набрала какой-то номер. Заговорила она совсем другим тоном, нежели с Женей. — Здравствуй, Михалыч! Представляешь, я сейчас Женьку встретила, он совсем плох — температура, хрипит, еле на ногах держится, я его домой отправила. Так что на сегодняшний день ищи замену. Ну, пока! — Закончив разговор, она мило улыбнулась Жене. — Видишь — ты на сегодня абсолютно свободен. Едем к тебе.
— Нет, я не хочу никуда ехать. Ко мне нельзя.
Откуда ни возьмись, появился водитель Лены, он же ее личный телохранитель — глухонемой верзила, похожий на Кинг Конга. Такого человека нельзя было не заметить даже в большой толпе. Он был намного выше среднего роста, широк в плечах, череп его имел характерную форму — резко сужался к макушке. Лоб скошен, а маленькие глазки выглядывали из-под нависших бровей. Был он всегда угрюм, и никто не видел, чтобы он хоть раз улыбнулся. К Лене его приставил муж — для охраны и сопровождения, все команды своей хозяйки громила выполнял мгновенно, не утруждая себя обдумыванием.