— Он же не перепрыгивает. Просто система такая.
— Формально нет, но по сути перепрыгивает, — обиделся папа, — а вы не перепрыгиваете?
— Нет, по-моему.
— Хм, ну ничего, бывает.
Он это так сказал, как будто Вася на второй год остается.
Я, конечно, внутренне возмутилась. Я тоже хочу перепрыгнуть. Почему мы не перепрыгиваем? Мы тоже все знаем. Рассказала про Сеню мужу.
— Здорово, — сказал муж.
— А чего ты так радуешься?
— А что я должен сказать?
— Ну что все дети — идиоты, а наш Вася — самый умный.
— Маш, ты чего? Совсем уже?
С другой стороны, я не знаю, потяну ли программу третьего класса. Пока я еще хоть что-то соображаю. Проблемы чаще всего возникают с уроком «Окружающий мир». Вася его называет окружмир. Так и говорит — окружмир. По-моему, он даже не знает, как расшифровывается окруж.
Кто придумывает такие вопросы? Например: «В городе Москве протекает река Москва. Она впадает в Оку. Если в Москве пустить кораблик, сможет ли он попасть в Каспийское море?» Я думала, что нет, потому что Ока — это рядом, а Каспийское море — далеко. В школе на уроках географии максимум чего я достигла — правильно обвела границу СССР на контурной карте.
Позвонила однокурснице, окончившей школу с серебряной медалью. Задала вопрос. «Нет, не доплывет, — ответила она. — Бумага по дороге размокнет». В принципе логично, но сомнения оставались. Вася, кстати, ответил «Да, доплывет», аргументируя это тем, что иначе бы не спрашивали, если бы не доплыл. Тоже логично. Позвонила мужу, который долго не отвечал — думал. Сказал, что до Оки точно доплывет.
— Узнай у коллег, — попросила я.
— Не буду, — ответил муж, — дай я подумаю.
Дала подумать. Муж сказал, что доплывет, потому что Ока где-то точно должна впадать в море. Не исключено, что в Каспийское.
Или другой вопрос: «Ворона, грач и галка — близкие родственники. Чем они похожи?» Что нужно ответить? Клювами?
Еще было задание найти на вечернем небе ковш Большой Медведицы. И где я Васе в московском небе Медведицу найду?
Меня, как всегда, успокаивает мой редактор Ася. Ее сын Миша, с моей точки зрения, гениальный мальчик, учится уже в четвертом классе. Я звоню Асе и спрашиваю про кораблик, который должен попасть в Каспийское море. Ася отвечает, не задумываясь. Она это уже проходила.
— А вы что делаете? — спрашиваю я ее.
— Морфологический разбор слова, — отвечает она.
Я замолкаю, преклоняясь перед ее знаниями.
— Что же дальше будет? — шепчу я в трубку.
— Ничего, Маша, — успокаивает меня Ася, — с уравнениями, которые нужно решать через икс, мы справимся. Я разобралась. Объясню. Дальше, конечно, сложнее…
Про близких родственников ворон я как-то постеснялась у нее спросить.
Меня предупреждали, чтобы я не рассказывала в школе про таланты родителей. Но я не удержалась. У нас в классе есть папа-сантехник, который чинит раковину. Есть папа с руками, который чинит все остальное. Есть папа с деньгами, который больше всех сдает на нужды родительского комитета.
— А мой муж замечательно рисует. Профессионально, — сказала я Светлане Александровне, когда она благодарила за помощь папу с руками.
Вот, нам тоже дали задание. Нужно склеить два листа ватмана и художественно написать «1 «А». «Моя семья». А потом туда вклеят фотографии детей с родителями, братьями-сестрами, дедушками-бабушками и вывесят на первом этаже школы. У какого класса будет лучше, тот и победит. То есть все зависит от того, как мой муж напишет и оформит заголовок. Он еще не знает, какая ответственность на нем лежит. К тому же сдать нужно быстро, времени искать другого папу-художника нет. Параллельный класс, как подслушала одна из бабушек, нанял профессионального художника-оформителя. И это нечестно, если они победят. И кто меня за язык тянул?
Муж пришел поздно. Мы на ковре разложили ватман. Он нарисовал буквы и паровозик.
— Давай я тебе помогу раскрасить, — предложила я.
— Нет, ты все испортишь. Не трогай. У нас есть плакатные перья? Почему нет? В доме должны быть плакатные перья. А маркер толстый есть? Тоже нет? И как я должен рисовать? Пальцем? — возмущался муж.
— Что ты так нервничаешь? Можно красками раскрасить.
— А вдруг не понравится? И Васе скажут, что его папа плохо нарисовал? Он же расстроится.
— Знаешь, тут только два варианта. Или к нам больше не обратятся, или ты будешь рисовать стенгазеты до пятого класса.
— Смотри, какой я шрифт придумал.
— Да, замечательно. Только букву «А» по-другому нарисуй.
— Ты ничего не понимаешь. Это же в стилистике «Нью-Йоркера» шестидесятых годов.
— А-а-а. Так учительнице и передать?
— Так и передай.
Я все-таки решила помочь. Стала стирать ластиком карандашные наброски. Задела краску и слегка размазала.
— Что ты делаешь? Уйди лучше! — закричал муж и чуть ли не закрыл ватман своим телом.
Он нарисовал замечательный паровоз с вагонами, которые везли буквы — как заголовок. А подзаголовок — «проектная работа» написал прямо на вагонах, как на табличках в настоящих поездах. Было очень красиво.
— Нет, не оценят, — держа кисточку и рассматривая свое творение, сказал муж, — не поймут.
— Ну что ты. Так здорово.
Легли поздно, встали рано. Муж кинулся обводить буквы фломастером.
Сдавать работу отправили няню. Она вернулась расстроенная.
— Светлана Александровна сказала, что все хорошо, только паровоз не нужен. Нужно только название написать и все. Переделать.
Я позвонила мужу. Сказала, что работу зарубили.
— Я так и знал.
— Не расстраивайся.
— Я и не расстраиваюсь. Она хоть объяснила, почему паровоз не нужен?
— Ну, у них свой паровоз.
— А что значит — «оформить»? Что они имеют в виду, когда просят «оформить»?
— Надо, наверное, рамочку нарисовать, — высказала предположение я.
— Я не буду рамочки рисовать. Это же примитивно! — кричал муж в трубку.
— Хорошо, не надо. Мы сами что-нибудь придумаем.
— Да, вы придумаете. Конечно…
— Чего ты обижаешься?
— Я не обижаюсь. Паровоз им мой не понравился… Да никто до такого оформления не додумался бы. Это же идея. Настоящая.
— Там еще многоточие нужно было поставить.
— А у меня вместо многоточия труба и дым из трубы. Неужели это не понятно? Три точки любой дурак нарисует. А я дым придумал.