Утренние передачи кормились с большого блюда: в суде обсуждалось несоответствие конституции закона Грамма-Радмена; младший Дювалье, Бэби Док, сбежал с Гаити после того, как толпы начали грызть кости его папочки; президентские выборы на Филиппинах превратились в разгул мошенничества и насилия.
Ошеломлен был даже Питер Дженнингс. Он беспомощно что-то мямлил перед камерой в Маниле — после того, как головорезы утащили избирательные урны в неизвестном направлении. Официальный наблюдатель от США, сенатор Ричард Лугар (когда он был мэром в Индианаполисе, его называли «любимчиком Ричарда Никсона») пришел в смятение от вопиющего нарушения демократического избирательного процесса и, выступая по международному телеканалу, резко осудил президента Фердинанда Маркоса — поступок, который может угрожать всему военному присутствию США в Юго-Восточной Азии, если Маркое все же украдет победу.
Даже этих новостей хватило бы для насыщенного дня — но часы шли, и поступали все новые известия:
В субботу праздновали день рождения Боба Марли, и еще Джеймса Дина; Клинт Иствуд предпринял нелепую затею: выставил свою кандидатуру на выборах мэра в Кармеле; в Чикаго Майк Дитка назвал бывшего тренера защитной линии «Медведей» Бадди Райана шоу-кабаном, которому стали малы его бриджи.
Райан уже переманил с собой тренера принимающей линии «Медведей» Теда Пламба, чтобы в следующем сезоне вместе заняться злополучными «Филадельфийскими орлами», а теперь, по слухам, Бадди принялся раскалывать ядро защиты «Медведей».
Защитники из стартового состава Гэри Фенсик и Дэйв Дьюрсон имеют возможность свободного выбора команды; Ричард Дент, один из лучших игроков Суперкубка, все еще не заключил контракт; а средний линейный защитник Майк Синглтери еще раньше неоднократно говорил: «Если Бадди Райан уйдет, я хотел бы отправиться вместе с ним».
Чересчур сильное потрясение даже для команды-чемпиона. Для «Медведей» удачей будет, если они в следующем году пройдут серию игр на выбывание. Игроки вроде Дента, Фенсика и Синглтери — не мелкие сошки в хваленой «Защите 46», которая во время Суперигры сделала посмешище из банды полубезумных невротиков с окраин Бостона. Спортивный обозреватель из Филадельфии, например, писал: «Синглтери стал причиной наркопроблемы у «Патриотов»- от его игры они по всему полю впадали в ступор, как от хорошей дозы».
После той игры Раймонду Берри придется на некоторое время умолкнуть. Сегодня «Патриоты» — тонущий корабль. Им не пробиться в заключительный круг еще лет двадцать.
В пятницу произошло много новых событий. Голый Фидель Кастро плавал с двумя сотнями слепых мексиканских детей на общественном пляже в Гаване; Муамар Каддафи угрожал убить каждого еврея, который попытается пересечь Средиземное море; а фрицы в Южной Африке выпустили на свободу Нельсона Манделу…
Но все это стало неинтересно, когда грохнулся Большой Сапог. Это случилось в конце дня. К этому времени из-за свиного гриппа или другой заразы у меня совершенно пропал голос.
Из Майами позвонил Скиннер и сказал, что уже забронировал для нас номера в «Клаб Мед» на первую неделю гаитянского карнавала.
— В Порт-о-Пренсе будет классно, — сказал он. — У меня здесь наготове чартерный самолет. Сколько тебе надо времени, чтобы сюда добраться?
— Приехать-то я могу быстро, — ответил я. — Но у меня нет паспорта. У меня его украли в Спэниш-Велле.
— Паспорт не нужен! — закричал Скиннер. — Никто его даже не спросит. Повстанцы разогнали полицию. Правительство разбежалось. Теперь там нет вообще никаких законов. — Он хрипло засмеялся, и я услышал, как он бросил лед в стакан. — Я там знаю нужных людей, — сказал он. — Мы сможем попасть, куда захотим.
В этот момент я смотрел по телевизору новый сюжет, в котором Бэби Док, пригнувшись к рулю своей «BMW», пробирался через озлобленные толпы в аэропорт, откуда он собирался улететь во Францию. Диктатура Дювалье, более старая, чем двадцатилетнее правление Маркоса в Маниле, в конце концов рухнула, и на Гаити наступило безвластие.
По словам Скиннера, была еще проблема вуду — из сельских районов приходили зловещие сообщения о зомби, бесцельно блуждающих по полям. Эти «умертвии», как выражаются специалисты, представляли собой оживленные с помощью магии трупы — вырытые из могил и приспособленные собирать урожай агавы.
Все эти рассказы официально проверены американскими медицинскими экспертами, утверждал Скиннер. Местные жрецы вуду создали чудовищные лаборатории, где производили все: от мячей для бейсбола до качественного рома и фирменных штанов.
Полная бессмыслица, но — сюжет, который трудно игнорировать.
— Все подтверждено расследованием ЦРУ, — заверил Скиннер. — Могу свести тебя с крутыми парнями — жрецами вуду и мастерами зомбирования.
Почему бы и нет? Прикинем. Пожалуй, сейчас самое подходящее время для путешествия на Гаити. Я велел Скиннеру задержать отлет до моего приезда и договорился в Майами насчет наличных. Мы будем в Порт-о-Пренсе сегодня к ужину.
10 февраля 1986 года
Всю прошлую неделю на Гаити никто не улыбался. Революция получилась не очень красивой. У всех снесло крышу, карнавал был отменен, и по улицам бродили кровожадные толпы. Диктатор-яппи, Бэби Док, сбежал из страны, и нация, наконец, ощутила свободу.
Падение Дювалье — этой династии черных подонков — сопровождали грандиозные празднества. Великое событие праздновали в Бостоне, Бруклине и северной части Майами. Тысячи гаитянских беженцев заказывали билеты на самолеты до Порт-о-Пренса, аэропорт которого до сих пор значится в путеводителях как «Международный аэропорт имени Франсуа Дювалье».
Но ему недолго носить это имя. На прошлой неделе разгромили могилу Старика. Банды обезумевшей молодежи, с кирками и бутылками черного рома в руках, разбили белый мраморный мавзолей Папы Дока на мелкие осколки. А вот костей они там не нашли.
Никто не знал, куда они делись, но вид пустой гробницы ужаснул толпу. Многие в суеверном страхе упали на колени.
Папа Док исчез. Он был запечатан в прозрачный плексиглас, как пчела, но непонятным образом ему удалось выбраться наружу. В могиле не было и одежды, в которой его похоронили. Пропали даже кнут и сапоги.
Кое-кто говорил, что военные унесли тело и спрятали его в каком-то другом месте, но никто в это не верил. Толпа понимала! В стране, где восемьдесят процентов людей — католики, и девяносто процентов — тайные приверженцы вуду, бесполезно объяснять пустоту склепа, в котором был надежно замурован сам Дьявол, банальной кражей.
Телезапись сцены, последовавшей сразу после вскрытия могилы, запечатлела странное молчание людей, впавших в достаточно долгий ступор. Затем толпа, где было много пьяных, начала безумствовать от ярости и раскаяния.
Старик не ушел. Он остался с ними. Он находился рядом. В том смысле, в котором он сам это понимал, он был здесь. Навеки сохранил свое могущество. Несколько мгновений его тень плавно покружилась над толпой, а затем, как летучая мышь, унеслась, скользя между ветвями альбиций.