Так они и сделали. И они сажали его неоднократно, и даже когда он был на свободе, они преследовали его как гончие псы. К весне 1788 года у маркиза была такая грязная репутация, что порой его гоняли по улицам как полуночную крысу.
Его друзья пытались вмешаться: маркиз был, в конце концов, французским аристократом, а также работающим художником. Его искусство было несколько странным, ну и что? Если не он, то кто-нибудь делал бы то же самое. Так оставьте его в покое и занимайтесь своими делами!
Что было неплохим советом — в то время. Парижская служба правопорядка была довольно стабильной на протяжении всего восемнадцатого столетия, но в последние годы всё пошло наперекосяк. Полицию перестали бояться. Злобные толпы поджигали полицейские участки, чернь приходилось разгонять с помощью вооруженных солдат. Всем всё было по фиг.
Настроение в городе было таким гнусным, что даже маркиз де Сад стал народным героем. Четырнадцатого июля 1789 года он повел толпу неистовой черни на пресловутую Бастилию, которую защищали обреченные военные полицейские. Толпа ворвалась в крепость, чтобы «освободить всех политических заключенных», как позднее объяснял маркиз.
Так началась Французская Революция. Де Сад рассказывал, что самолично зарезал пять или шесть солдат, когда толпа под его предводительством штурмовала тюрьму и захватывала ключи от Арсенала. [7] Толпа обнаружила в Бастилии всего восемь «политических заключенных» и освободила их. Правда, к наступлению ночи четверо из них были убиты в дикой рукопашной схватке, в которой каждый отстаивал свои мародерские права на оружие и обмундирование.
ВОТ ТАК, ребята, маркиза де Сада в конце концов вынудили заняться политикой. Они сами толкнули его слишком далеко. Поэтому он решил взять под контроль свою среду…. А мораль истории в том, что нельзя полагаться на чудаков. Они снесут вам голову. А потом извращенцы съедят ваши мозги.
Поверь моему слову, Бубба. Я эксперт в таких вещах. Я был там.
В НОЧЬ ВЫБОРОВ в 1972 году, например, я был в Сиу-Фоллс, Южная Дакота. Там были Джордж и Элеанор Макговерн — и Фрэнк Манкиевич, и Джон Холам, и Сэнди Бергер, и Гэри Харт, и Барбара Шейлор, и Боб Макнил, и Элай Сигал, и Карл Вагнер, и Рик Стирнс, и Билл Гри-дер, и Джонни Эппл, и Конни Чанг, и Тим Круз, и Джон Гедж, и Дон Пеннбейкер и Джулия Кристи, и Уоррен Битти, и… Упс! А был ли там Уоррен? К тому времени он, вроде, спрыгнул с корабля? Кажется, он решил завязать с напрягами и уже не показывался в ноябре, когда дела пошли совсем плохо. А мы, все остальные, отправились в проклятый богом, безрадостный, фригидный, горбатый и тупой маленький городок, который внезапно оказался в миллионе миль от Беверли Уилшир и ещё одном жестоком миллионе миль от Белого Дома?
Уоррена не было в Сью-Фоллсе тем вечером, если только он не прятался в каком-нибудь пошлом пентхаусе на окраине города. Я помню каждого, кто там был, и я всё ещё вижу, как они неистово делают свою работу на пути к жестокому концу.
ДВАДЦАТЬ ДВА ПРОЦЕНТА. Испытай это в плохую ночь на предвыборной тропе! Ужасно. Обвал начался рано, и конца ему не было видно. Никсон победил в 49 штатах. Даже Южная Дакота не пошла за Макговерном. Это было как в Аламо. Мы были окружены армиями Никсона — даже в родном городе нашего кандидата. Задолго до закрытия избирательных участков в Калифорнии гиены начали подбираться ближе. В воздухе стоял опасно густой запах крови.
Я залег в темном углу Фидлот-Лаунж вместе с Фрэнком Манкиевичем. Внезапно был «закрыт» банковский счет, которым он пользовался на протяжении шести месяцев…
Больше никаких кредитов. Никаких «Маргарит». [8]
Шутки кончились. Мечта умерла. Вроде того, как утонуть на надежном корабле «Рубен Джеймс». [9] Вечером, около шести, Фрэнку позвонили из «Юнайтед Эрлайнс». Управляющий по кредитам хотел поговорить с человеком, который «отвечает» за оплату счета за шестимесячную аренду Боинга 727 и множества более мелких самолетов из Президентского Чартерного Флота ЮЭЛ. Шестнадцать миллионов пассажиромиль во всех 50 штатах по пяти долларов за милю, согласно контракту, плюс 9000 часов сверхурочных по тройному тарифу для пилотов и команды. «Кто знает, что они могут рассказать, если им не заплатят? — спросил управляющий у Фрэнка. — Выполняя свою работу и свои обязанности, они, как вы наверняка знаете, стали свидетелями многих ужасных и опасных событий. Вы наняли их для заранее обреченного и явно опрометчивого фарса — президентской кампании. Знаете, Фрэнк, сколько людей отправятся в тюрьму до конца своих дней? Если наших пилотов будут допрашивать под присягой? Или стюардесс? Иисус! Кое-что вызывает у меня тошноту, Фрэнк, и никто не хочет, чтобы об этих делах шли разговоры, а?
Офигенно не хочет! Так оплати проклятый счет, Фрэнк. Хотя бы частично… пожалуйста. Просто выпиши мне чек. Что с того, что он будет фальшивым? Никого не колышет. Ты пишешь бумажку, босс, а я предъявляю».
Фрэнк говорил с тем человеком, сидя в комнате прессы, там, где его застали. Был включен громкоговоритель, и мы все слышали угрозы и отвратительный последний выстрел: «Больше не будет тебе никаких самолетов, большой парень. Ни сегодня, ни завтра. Вас вычеркнули! Это касается и полета назад, в Вашингтон. Хо, хо. Удачи без команды и без пилотов. Автобус отходит два раза в день».
Что было правдой — но нас на нем не было. Мы сели на Боинг 727, который был заправлен топливом высшего сорта до полудня в День Выборов и зафрахтован в «Юнайтед Эрлайнс», как всегда. Фрэнк выписал чек, а я подписал, и мы передали его в единый кредитный офис в Чикаго, наняв для этого женщину, которую называли Индюшкой Сиу-Сити. И больше мы об этом ничего не слышали.
Мы сбежали на нашем самолете до полудня, чуть-чуть опередив повестку о наложении ареста на имущество. Уже темнело, когда мы в конце концов добрались до тускло освещенного ангара в дальнем конце Национального Аэропорта, через реку напротив Вашингтона. Здесь собрался национальный персонал, чтобы встретить мертвых и раненых, пострадавших в жестоком избиении на публике, и простить их за все провалы, которые могут быть прощены в Вашингтоне.
Из событий того ужасного дня в ноябре 1972 года я запомнил ещё одну вещь: говорили, что некий придурок по имени Клинтон виноват в потере 222 округов в Техасе — включая Уэйко, где он был региональным координатором Макговерна. Его «уволили без оплаты, без сохранения прав» и отправили домой, в Арканзас «с хвостом, поджатым между ног», как выразился один из членов команды.
«Мы больше никогда не увидим этого тупого ублюдка, — проворчал другой помощник Макговерна. — Клинтон, Билл Клинтон. Да. Запомним это имя. Больше ему не работать. По крайней мере, не в Вашингтоне».