От других занятий выполнение Предназначения отличается тем, что награда за его исполнение никакая на Земле не положена, потом будет вознаграждение, после Смерти или вообще не будет, не главное это. Но чтобы исполнять Предназначение, человеку же надо что-то есть, жить как-то. Вот и занимается он разной скучной хуйнёй, за которую вознаграждение, наоборот, причитается прямо сейчас или, в крайнем случае, в понедельник. Но и это у человека получается плохо, потому что вот занимается человек скучной хуйнёй, занимается и вдруг чувствует, что пора исполнять Предназначение. В этом случае он обязан немедленно всё бросить, послать всех нахуй, отключить телефон и исполнять. Потому что это вообще единственная причина, почему он здесь находится, нет больше никаких других и не будет.
А люди барабанят в дверь, разрывают телефон, кричат, стучат на него по столу кулаком и не дают ему денег. Потому что самито они Предназначение своё исполняют плохо, кое-как — семья у них, дети, дела, тёща злая, работа, времени мало. И если они видят человека, который исполняет Предназначение исправно, их тут же душит Жаба. Потому что они хорошо знают, что бывает с человеком, который не выполнил Предназначение. Ну или догадываются.
Умирают люди только в двух случаях: когда они уже исполнили своё Предназначение или когда Мироздание поняло, что они его исполнять и не собираются. Мироздание, его не наебёшь.
Крещенский Сезон Дождей
Птица Мира
Про Уборщиц
Про Молодёжь
Товары для женщин
Про телефон
Зенит-чемпион
Про людей
Планы
Покемоны
Искренность
Испуг
Культура
Управляющие
Вопросы
Менопауза
Детство
Рок-концерт
Озерки
Соседи
Гражданин Начальник
Культурная столица
Про старух
Про ворон
Зенит-чемпион-2
Про Мёртвых
Наводнение
Пустота
Отношения
Гармония
Труба
Уполномоченный
Вещи
Бишкек
Вертолёт
Папа Римский
Шышки
Покойнички
Человечеству
Когда в январе на улице идёт дождь, люди волокут на себе мокрые стопудовые шубы, и вода стекает с меховых шапок им за шиворот. Спросит их кто: а зачем шуба-то — удивятся: так ведь январь же, Крещение, как можно без шубы?
Однажды точно так же вымерли Динозавры. К ним подходили Млеко-питающие: «Эй, — спрашивали, — Динозавры, холодища жеть, чего перья-то сбросили?» «Так ведь лето», — отвечали правильные Динозавры, стуча зубами. «А, — зевали цыничные Млекопитающие, чеша волосатое брюхо. — Ну-ну».
Два крокодила только в Африке тогда выжили, да и то потому только, что в грязище отлежались.
Из остальных Динозавров тогда выжили только летучие, типа куры, которые говно клевали.
Куры вообще нас всех переживут и будут ходить с идиоцким видом по пустынному невскому проспекту, потому что, опять же, скромнее надо: клюй своё говно и не пизди.
Однажды на моём балконе свила гнездо Птица Мира.
Я как-то пожалел выгрести совком для мусора это гнездо, там лежали два грязненьких яйца — одно поменьше, другое побольше. Из того, которое побольше, вылупилось очень неприятное Существо, покрытое жёсткими серыми волосами. Потом я его за какими-то важными делами забросил, а однажды выглянул на балкон — ёёёб твою мать!: висит под потолком огромное, Чорное, как ворон-невермор, но вниз головой, с красными глазами, страшное.
В общем, прижилось. Иногда гремит подоконником: водит своих баб по родным местам, типа вот моя деревня. Потом ебёт их на балконе и, кажется, пожирает, потому что перьев очень много.
Сегодня смотрел, как уборщицы с матами отскрёбывали жвачку от гранитного пола на станции гостиный двор, и подумал, что в общем-то мысль у Ленина работала в правильном направлении, только управлять государством должны не кухарки, а как раз уборщицы.
На следующий день после прихода их к власти был бы запрещён ввоз жвачки, чупачупсов и вообще всего, чем можно плеваться. За продажу семечек — расстрел на месте.
Всё остальное можно. Подстелил газетку, зарезал, уложил в пластиковые пакеты и вынес в мусоросборник. Если нигде не накапал — честь тебе и хвала. Накапал — подотри. Не подтёр — не обижайся.
Вчера внезапно нажрался на совершенно ровном месте.
Два дня ходил, зевал, чесал выступающие части, жарко, противно. Под вечер вдруг возбудился: а вот бы сейчас винца выпить, красного и прохладного.
Выглянул в окошко: на скамейке веселятся молодые му-дачки, бьют бутылки и ссут в кустах. И ржут очень неприятно: гя-гя-гя.
Немного подумав, я решил, что пиздец таким не бывает, пиздец бывает, когда душа поёт и не ждёшь от мира подвоха, так что мудачков можно вывести за скобки.
Когда я проходил мимо, они как раз рассуждали: «Вот мы, Серёга, с тобой МЫСЛИМ, а она же тёлка, она ведь дыркой своей думает».
Хорошая, мыслящая молодёжь народилась. Не жалко им страну оставить. Ну и купил, раз уж такое дело, две бутылки вина-киндзмараули, да и выжрал под интернет.
А глаза-то утром и не открываются. Я и так, и сяк — не открываются, и всё тут. Так до метро с закрытыми глазами и дошёл. На станции пионерская встала передо мной одноногая беременная старушка, а я и рад бы ей место уступить, а не могу.
Так и не уступил, вот сволочь какая.
Хожу на работу мимо магазина «Товары для женщин».
Это очень печальный магазин. В нём продают нехитрую женскую сбрую, прокладки и сальники, краски для росписи, рвотные массы для намазывания на лицо и электрические механизмы для выдирания волос из разных женских мест. Все женщины врут, будто бы они всё это покупают, чтобы нравиться самим себе.
А на самом деле это придумано женщинами для того, чтобы потный волосатый мудак, у которого весь утренний туалет состоит из чесания яиц, ухватил грязными ногтями их нежные груди, сунул им под нос свой вонючий хуй: на-тко полюбуйся, какой красавец, а потом жамкал их, расщепе-ривал по всякому, раскарячивал, сопел, чавкал и тыкал куда попало, пьяный в жопу.