Дорога была рядом, только надо было спуститься. Я сказал ей об этом. Она опять засмеялась.
— Ну, значит, лешак водит, как говорил мой дед, — сказала она. — Вы знаете, мой дед замерз около стены своей усадьбы. Дошел до нее, уперся в стену спиной, сполз и замерз. — Она посмотрела на меня. — Он был помещик Якушев. Слышали таких?
— Ну как же, — воскликнул я. — Так вот вы из каких!
— Да-да, — сказала она, — да, я из таких! Старый дворянский род.
Тем временем мы уже спустились и сошли, вернее, спрыгнули, на дорогу.
— Ну вот вы и на месте, — сказал я. — Но куда же вы шли? К машине или… куда вас проводить?
— К Потапову, — сказала Софа. — Я хотела достать у него яблок для посылки.
— Ну вот смотрите, как хорошо! — воскликнул я. — И я к нему тоже. Он пропал куда-то, вот мы боимся, не случилось ли чего-нибудь.
Она поглядела на меня.
— А что же может с ним случиться? — спросила она осторожно и не сразу.
— Не заболел ли? — предположил я.
— Ах, не заболел ли! — воскликнула она. — Нет, не заболел. Сегодня Михаил Степанович встретил его в городе, там они и сговорились насчет яблок. — Она пошла и остановилась. — Знаете что, давайте спустимся на шоссе к машине, посмотрим, что там стряслось, может, он зря возится. Может, нужно просто поехать в город за помощью. Идемте-ка.
И, не дожидаясь моего согласия, она быстро пошла назад. И только мы сделали с ней несколько шагов, как из-за поворота вылетела длинная желтая машина, ширнула лиловым лучом по дороге, осветила нас, кусты барбариса на обочине и вдруг резко, с визгом остановилась. Из машины выскочил Михаил Степанович и бросился к нам. В кабине сидело еще два человека в серых военных плащах.
— Ну, как, — спросила Софа, — все в порядке?
— Вроде, — уклончиво ответил Михаил Степанович, смотря на меня. — Откуда вы, прекрасное дитя?
— Встретились по дороге, — сказала Софа, — тоже шел к Потапову.
— Так я был там, — ответил Михаил Степанович, — Потапов в городе.
«Когда же они тогда с ним сговаривались?» — подумал я, но ничего не спросил.
— А вам, кстати, в город не нужно? — спросил меня Михаил Степанович. — А то можем довезти.
— Нет, — сказал я, — в город мы ездим только по выходным.
В кабине что-то произошло, зашевелился кто-то из военных и не то спросил, не то сказал что-то.
— Так мы вас довезем до вашего лагеря, — воскликнул Михаил Степанович, — садитесь, садитесь!
Не могли они меня довезти до нашего лагеря, не было туда дороги, и они отлично знали это. Я стоял, не зная, что предпринять, — все было странно, очень странно.
— Поедемте, — ласково предложила, даже скорее попросила меня Софа и слегка дотронулась до моего плеча.
— Поедет, поедет, — весело повторил Михаил Степанович и взял меня за руку.
Мне стало вдруг очень не по себе. Черт знает, что хотели от меня эти люди. Ясно было только одно: они совсем не то и не те, за кого себя выдают.
— Ну, прошу, — сказал Михаил Степанович уже без всякой улыбки.
В это время впереди нас мягко вспыхнули лучом фары, и другая машина, черная и бесшумная, остановилась около нас. В ней никого не было, кроме шофера. Впрочем, не походил на шофера человек, сидящий за рулем. Был он маленький, очень тщедушный, с холодными серыми глазами и морщинами — две глубокие складки прорезали его лицо. Он мимолетно, но зорко взглянул не меня, потом молча перегнулся, протянул руку, отворил дверь кабины, тут я увидел, что под плащом на нем мундир.
— Садись, — кивнул он Софе. И она сейчас же пошла к машине.
— Нет, ко мне, — приказал он, — а его в другую.
И тогда Михаил Степанович слегка подтолкнул меня, а один из военных подвинулся и освободил мне место.
— В тесноте, да не в обиде, — сказал он улыбаясь. — Едем!
И мы поехали.
Мы молчали. Михаил Степанович достал из кармана портсигар и протянул его мне. Я покачал головой.
— Тут недалеко, — успокоил он меня вполголоса.
Машина неслась по асфальтированному шоссе в город, но вдруг шофер осадил ее, повернул руль, и мы нырнули на боковую дорогу. Я знал про эту дорогу только то, что она ведет к зданию, расположенному на противоположном прилавке. Машина мчалась очень легко, дорога была асфальтирована, и свет фар опять вырывал аккуратные кусты по обочинам дороги. Какие-то сторожевые будочки, сторожевой гриб, поднятый шлагбаум, а около него лавочка и человек на ней в военной гимнастерке. Здесь машина сделала поворот и понеслась уже не вверх, а вниз. Мы въехали в широко открытые, большие деревянные ворота. Я увидел двор, усыпанный белым песком, и в глубине большую каменную дачу с застекленной террасой. Окна были освещены и плотно задрапированы.
Машина остановилась, завизжала проволока, и к машине не торопясь подошла и остановилась огромная серая собака, похожая на волка. Михаил Степанович обхватил ее за шею и сказал:
— Вылезайте.
Я вылез. Впереди меня очутился один из моих спутников. Он слегка дотронулся до моего плеча и сказал, показывая на дом:
— Пошли.
Тут я впервые увидел его лицо — светлые глаза, аккуратно зализанные волосы, тяжелые скулы. Второй мой спутник был высок, худощав, костист, осыпан золотыми веснушками, рыжеволос. И хотя на первого, плотно и крепко сбитого, он совсем не походил, ясно было, что оба они существа одной и той же породы, оба одинаково подтянуты, чисто вымыты, ухожены.
— Пройдемте, — пригласил или приказал мне первый.
Пошли. Он впереди, я за ним, рыжий сзади. Он привел меня в большую комнату с завешенным окном, письменным столом около него и книжным шкафом в углу, выдвинул ящик стола, вынул оттуда кипу «Огонька», два-три номера «Вокруг света», положил все это на стол и вышел, плотно закрыв дверь, и сказал: «Только одну минуточку». Я постоял, посмотрел, потом перегнулся через стол и поднял занавеску. Окно упиралось в забор и мощные ворота, заложенные бревном. Между забором и окном не было ничего — белый песок, и ни кустика, ни цветика. Я опустил занавеску, подошел к шкафу и стал рассматривать книги. Впрочем, книга была только одна: Большая Советская Энциклопедия в новешеньком зелено-красном переплете. И тут в комнату вошел Михаил Степанович.
— Ну как, нравится вам у нас? — спросил он радушно. — Ведь вы, наверно, по этой дороге никогда не забирались?
— Нет, — сказал я.
— Ну вот теперь поднялись и увидели, как живем! Садитесь, садитесь, пожалуйста, курите. Этот дом сейчас пустует. Здесь живут иногородние преподаватели Высшей пограничной школы, когда они к нам приезжают. Ведь и сама школа рядом. Я преподаю в ней международное право, а Софа — моя аспирантка. Я руковожу ее практикой.