— Скоро я стану прабабушкой! Представляете?! Прабабушкой!
Люди слушали ее и улыбались. Однажды утром Мари с нежностью посмотрела на Лизон и сказала тихо:
— Твой ребенок родится в военное время, но я надеюсь, что он будет жить в свободной стране и гордиться всеми теми, кто сражался за его светлое будущее… Полем, Адрианом, Клодом и многими-многими другими…
— Я расскажу ему об этом, мамочка! Обещаю! Мальчик родится или девочка, мое дитя обо всем узнает! Не забывай, что я, как и ты, дорогая мамочка, школьная учительница!
18 ноября 1943 года
Лежа на кровати, Мари плакала. Несчастья одно за другим обрушивались на нее, ее родных и других жителей Корреза. Адриан уже полгода, после того как попал в плен, находился в концентрационном лагере в Германии. А три дня назад, когда крошке сыну Венсана и Лизон исполнился годик, вооруженный отряд эсесовцев уничтожил лагерь маки близ фермы «Де-ля-Бесс» в коммуне Сент-Фереоль.
Двести немецких солдат окружили поселок. Часовой, стоявший на посту близ сланцевого карьера в Травассаке, предупредил командира маки, что в их сторону движется иностранный автомобиль. Тот сразу же принял меры по спасению своих людей. Утром, в девять тридцать, началась интенсивная перестрелка. Борьба была неравной: возле заминированной фермы погибло восемнадцать молодых, еще неопытных партизан.
Мари вытерла глаза, потом быстро села на кровати — к горлу подступил ком. Имена погибших не сообщались. Возможно, среди них был Поль… По слухам, тридцати пяти партизанам удалось спастись.
— Господи, пусть мой сын вернется ко мне! Умоляю! Он ведь еще так молод! Сжалься надо мной, Господи…
* * *
В доме не было слышно ни звука. Такая тишина часто бывает предвестницей трагедии… Камилла ушла в гости к Мари-Эллен: дочь Ирэн предложила подружке поучиться у нее игре на скрипке. В дверь спальни Мари постучали. Вошла Лизон с сыном на руках. Мальчика окрестили Жаном в честь прадедушки. Молодая женщина тоже очень беспокоилась о судьбе брата.
— Мамочка!
— Ты что-то узнала о Поле? — спросила Мари, готовясь услышать страшное известие.
— Нет! Но мне только что звонил Венсан. Прошу, будь мужественной…
— Адриан? — с трудом произнесла Мари, чувствуя, как силы оставляют ее.
Лизон поставила сына на пол, присела на кровать и обняла мать:
— Мамочка, ты знаешь, что сегодня утром Матильда, не послушав наших советов, уехала на междугороднем автобусе в Тюль. Она хотела увидеться с подружкой по лицею. Они условились встретиться возле собора. Кто-то, кто нас знает, видел их вместе. Ману арестовали гестаповцы.
Мари побледнела и вскочила на ноги. Она смотрела на дочь и никак не могла поверить в услышанное. Прикосновение маленьких ручек Жана к ее коленям вернуло Мари в реальность.
— Ману арестовали гестаповцы… — повторила она. — Лизон, ты знаешь, какие методы они используют на допросах? Они будут пытать ее, они ее сломают… Бедная моя девочка! Лизон, что нам делать? Знаю! Я поеду туда, немедленно!
Лизон обняла мать за плечи:
— Нет, мамочка, это сумасшествие! Возможно, это какая-то ошибка. Давай сойдем вниз, нельзя оставлять Нанетт одну… Если хочешь, завтра утром поедем вдвоем. Сейчас нам нужно держаться вместе и не терять надежды! Прошу тебя, идем!
— Ни слова Камилле! Девочка очень расстроится, — дрожа всем телом, прошептала Мари.
Взяв на руки маленького Жана, она крепко прижала его к груди. Прикосновение детской щечки, теплой и нежной, помогло ей взять себя в руки. Лизон нежно подтолкнула мать к двери. Ночь обещала быть длинной, очень длинной…
Мари с шести утра была на ногах. Ирэн, которой Мари рассказала об аресте Матильды, оставила Камиллу у себя и пообещала ни о чем ей не рассказывать. Мари как раз собралась разбудить Лизон (вчера они решили, что отправятся в Тюль первым же поездом), когда кто-то забухал кулаком во входную дверь. Запаниковав, кусая губы, чтобы не закричать, Мари бросилась открывать, моля Бога, чтобы шум на разбудил Нанетт.
Дверь распахнулась. На пороге стояли трое мужчин: двое незнакомых, а между ними — о, как она его ненавидела! — Макарий Герен. Первым желанием Мари было захлопнуть дверь и повернуть ключ в замке, но один из незнакомцев схватил ее за руку и вытащил на улицу. От рывка она упала на колени, прямо на тротуар.
— Мари Меснье! Ты поедешь с нами!
Мари попробовала вырваться, думая, что будет с Камиллой, Лизон, маленьким Жаном и Нанетт, однако мужчины крепко держали ее за руки, не оставляя никакого шанса сбежать. В трех метрах от крыльца стоял автомобиль со включенным двигателем. Мари затолкали в салон. Все это заняло не больше двух минут. Счастье, что маленькая Камилла этого не видела…
Сжавшись на заднем сиденье, Мари терялась в догадках относительно своей участи. У нее еще оставалось слабое утешение: младшей дочери, Лизон с сыном и Нан, похоже, опасность не угрожала. По крайней мере, пока…
* * *
Макарий был одет в красивый костюм, аккуратно причесан. С возрастом он раздался в плечах, волосы надо лбом поредели, что придавало хоть немного благородства его ничем не примечательному лицу. И только глаза, маленькие, неопределенного цвета, были прежними. С бесцеремонностью барышника он смерил Мари взглядом. Они остались наедине в подвальном помещении дома, где раньше находилось почтовое отделение.
— Ну, здравствуй поближе, Мари! У меня для тебя плохие новости: твой второй муж умер в лагере, в Германии. Но я-то знаю, если тебе посчастливится отсюда выйти, ты быстро найдешь себе другого…
Она промолчала, рассудив, что в ситуации, когда противник обладает властью и силой, лучше помалкивать и терпеть, если хочешь защитить тех, кого любишь… Хотя, если Адриан и вправду мертв, зачем бороться? Мари, чтобы собраться с силами, думала о своих детях. Макарий стал барабанить кончиками пальцев по столу:
— Что-то ты не слишком расстроилась… Думаю, твою дочь будет проще разговорить, особенно если ее тряхнуть хорошенько! Она у тебя красавица и при фигуре… Правда, слишком упрямая. Вся в мать — слова не вытянешь!
Материнское сердце сжалось от ужаса. Что это чудовище сделало с Матильдой? На смену страху пришел гнев.
— Мерзавец, ты отсиделся дома в Первую мировую, а теперь подвизаешься при гестапо! Но кого это удивляет? — презрительно выкрикнула она.
На лице Макария появилась зловещая ухмылка:
— Я не собираюсь рисковать жизнью и люблю комфорт, дорогая. И не всем же, в конце концов, идти в партизаны… Кстати, о маки… Куда подевался твой сын Поль? Мы давно его ищем…
Мари зло посмотрела на Макария, но ответила спокойно:
— Поль работает в Красном Кресте санитаром. Сейчас он на севере страны. Каждому свое! Ты, в отличие от многих, выбрал участь грязного коллаборациониста!