— Вот. — Девушка протянула мне очередные шелковые стринги.
На этот раз они были сшиты словно из жидкого золота. Я начала подозревать, что Рианнон страдала от фобии к нижнему белью.
— Теперь встаньте и вытяните руки в стороны. Этот наряд требует довольно сложных манипуляций.
Я повернулась к ней лицом и сделала, как она велела. Меня заинтриговал каскад из ткани, похожей на жидкое золото, которым она тщательно обертывала мое тело. Я стояла неподвижно, а она все кружила и кружила.
— Эй! А где же топ к этой штуковине?
Аланна остановилась. До сих пор она не воспользовалась ни одной булавкой, и я понятия не имела, каким образом материал на мне держался. Юбка была длинная, но с несколькими разрезами. Их было больше, чем на обычной одежде Рианнон. Я живо представила, как красиво будут ниспадать полоски ткани, когда я сяду верхом на Эпи. С юбкой было все в порядке. Меня больше волновала верхняя часть одеяния. Ткань затейливо переплеталась вокруг моего торса, оставляя обе груди абсолютно обнаженными.
— Риа!.. — Увидев ужас на моем лице, она чуть не расхохоталась. — К этому наряду не полагается никакого топа. Это церемониальное одеяние, которое Возлюбленная Эпоны надевает во время ритуала утреннего благословения.
— Мне казалось, ты говорила «мантия»! — Я посмотрела на свои очень голые тридцатипятилетние груди.
— Ой, конечно. Чуть не забыла вашу мантию.
Она поспешила обратно к гардеробу и вскоре вернулась с еще одним отрезом жидкого золота, сверкавшим завитками хрустальных бусин, которые образовывали сложный тонкий узор.
— Погоди, догадаюсь сама. Опять черепа.
— Точно! — Она осталась довольна моей способностью воспринимать новое и аккуратно закрепила мантию вокруг шеи.
Ткань струилась по спине, блестела, как звезды ясной ночью в Оклахоме, но не прикрывала ни сантиметра бюста, черт бы ее побрал.
— Выглядите прекрасно, как всегда.
— Погоди-ка! Не хочешь ли ты сказать, что я должна явиться перед богами, богинями и всем честным народом с болтающимися сиськами?
«Не говоря о Клан-Финтане, хотя их он уже видел. Тем не менее…»
Я скрестила руки, представив, как выйду на холодный утренний ветер, а на меня уставятся сотни глаз. Аланну изумила моя реакция.
— Неужели в вашем прежнем мире нет жриц, носящих церемониальные одеяния?
В голове у меня промелькнул образ пастора пресвитерианской церкви Теда Фута. Этот дружелюбный парень вызывает у меня одни симпатии. Он даже позволил мне преподавать взрослым в воскресной школе, что было с его стороны чертовски храбрым поступком. Но я никак не могла представить, чтобы воскресным утром он выступил перед паствой с голой грудью. Даже на Пасху.
— Есть, но они не обнажают своего тела. Она пришла в ужас от нашего варварства.
— Риа, обнаженное тело жрицы символизирует честность и доверительность ее отношений с Богиней. Если вы спрячетесь под одеждой, то люди решат, что Эпона вас покинула, или, того хуже, что вы оскорбляете ее.
— Мне почему-то не кажется, что Рианнон была уж так честна, — проворчала я, заставляя себя опустить руки по бокам.
— Она была честная, никогда не притворялась, всегда потакала своим желаниям и не скрывала, что избалована.
— Но… — Наконец мои руки опустились вниз.
— Но люди ее любили, потому что она была Избранной Эпоны. Как и вы.
— Ладно. Постараюсь не обращать внимания на то, что мои титьки будут болтаться на ветру, а все примутся на них пялиться. — Тут меня осенило. — Но я не хочу разговаривать с учительницей истории в этом одеянии. Не могла бы ты предупредить ее, что мы встретимся в моих покоях после церемонии, когда мне удастся переодеться?
— Да, — кивнула Аланна и вспыхнула ярко-розовым румянцем.
— Эй, у тебя проблемы с… Аланна не дала мне договорить.
— Нет! Никаких проблем! — Она закашлялась и начала подталкивать меня к двери. — Риа, нам нельзя опаздывать.
Я крепко выругалась про себя, решив, что это поможет мне сохранить определенное достоинство хотя бы теоретически, и расправила плечи, отчего мои груди выперли вперед еще больше обычного.
Замечу, по этой части природа меня не обидела, чему я всегда радовалась. Если быть до конца откровенной, признаюсь, что чуть ли не лопалась от самодовольства, когда мои плоскогрудые подружки сокрушались по поводу пустых чашечек бикини и с боем записывались на прием к местному пластическому хирургу, чтобы исправить положение. Я вслед за Аланной покинула уединенную купальню и впервые в своей взрослой жизни пожалела, что фея Бюстов — это более популярная кузина Зубной феи — так щедро меня наградила.
Аланна шагнула за порог, отступила в сторону, пропуская меня вперед, и при этом одобряюще улыбнулась. Я не осмелилась даже глянуть на охранников, но почувствовала на себе их взгляды. Они пялились на мои голые титьки!
Я повернулась и поспешно начала удирать по пустому коридору.
— Миледи!
Меня остановил голос Аланны. Она по-прежнему стояла в дверях купальни.
Я обернулась, одарила ее взглядом, который наверняка напомнил ей стервозную Рианнон, и прошипела сквозь стиснутые зубы:
— Что?
— Госпожа, у вас мало времени. Если нужно что-то забрать из спальни, то я пошлю служанку. — Она незаметно мотнула головой в другую сторону.
«Ладно, выходит, я припустила не туда».
— Спасибо, что напомнила. — Я решительно зашагала обратно и, проходя мимо Аланны, схватила ее за руку, так что она была вынуждена пойти рядом.
— Тебе придется показать, куда, черт возьми, нужно идти, — прошептала я.
— Рианнон любила, чтобы все, кто принимает участие в церемонии, ожидали ее перед конюшней Эпоны, — тоже шепотом ответила мне Аланна. — Когда она выезжала на гору Тор, это был целый спектакль. Служанки рассыпали лепестки цветов на пути Избранной.
Мы свернули за угол, и коридор тут же расширился. Две резные створки дверей открывались на прекраснейший двор, который я заметила еще вчера.
Пока мы к ним подходили, Аланна продолжала мне нашептывать:
— Идите по дорожке через двор. Видите те двери? — Я кивнула. — Мы их пройдем, свернем направо и выйдем через другие. Там вы увидите конюшню и свою свиту.
Я снова кивнула.
Аланна потянула меня за руку.
— Помедленнее, Риа. Помните, что вы здесь госпожа, Возлюбленная Эпоны, верховная жрица Партолоны и много-много раз исполняли эту церемонию.
Следуя ее инструкциям, я совсем скоро вырвалась из главного здания храма на солнечный свет. Ноги сами остановились и она не стала меня тянуть дальше, а позволила собраться с мыслями.