Это было правдой. Внезапно они оказались в центре внимания, остальные пассажиры с любопытством их разглядывали, интересуясь, не знаменитости ли они.
— Надеюсь, через минуту они позволят нам выпить, — отозвался Арчи.
— И теперь позвольте снять вас под вывеской, — прощебетала Патрисия. — Чтобы получить фотографию в контексте происходящего. Мы как можно скорее разместим ее на нашем веб-сайте. И в «Фейсбуке», и «Твиттере», и во всех наших социальных сетях. Может, мы и не пользуемся компьютерами для подбора пар, но в социальных сетях разбираемся.
— Вот радость-то, — пробормотал Арчи. Навсегда остаться в Интернете для потомков.
Он покорно позволил Патрисии направить их в другой конец помещения. Эмми взяла Арчи под руку.
— Скажите «сыр», — попросил фотограф.
Что-то отдаленно похожее на улыбку исказило лицо Арчи.
— Сыр! — воскликнула Эмми. Последовала фотовспышка.
Из другого конца салона Райли с интересом наблюдал за происходящим, хотя практически никогда ни на кого не глазел. Эти двое составляли такую интригующую пару, но фотограф портил все дело. Райли представлял, что у него получится. Неловкие позы, плохое освещение, низкое качество. Профессионал в нем рвался отстранить парня и показать ему, как это делается. Но это было бы грубо, и, кроме того, предполагалось, что он отдыхает. Камера при Райли была — он никогда с ней не расставался, без камеры он чувствовал себя как без рук, — но предназначалась она для профессионального использования. Тем не менее Райли с трудом подавлял желание сделать правильный снимок. Он совершенно точно видел, как поставил бы их: мужчину в профиль, смотрящим на девушку, которая с полуулыбкой опустила бы глаза. Историю приходится искать. И хотя история здесь явно присутствовала, ее напрочь изгоняли из-за недостатка воображения. Эти двое выглядели так, словно хотели бы оказаться где-то на другом конце света, что было крахом для фотографа.
Но Райли не вмешался, а сел и стал наслаждаться сценой. Девушка была изысканной. Она никогда не стала бы моделью: уж очень мала ростом, уж очень фигуриста, но ее глаза сияли теплом и светом. И парень был красив в стиле слегка растрепанных героев из фильмов Ричарда Кертиса, с копной каштановых волос, которые постоянно падали ему на глаза. Отсутствие тщеславия делало его лишь более привлекательным. Райли видел, что для него эта пантомима — пытка. Многие люди не любят фотографироваться, но этот парень на самом деле ненавидит быть в центре внимания. Райли стало интересно, чего ради он мирится с приказами этой жуткой женщины в сером костюме? И неужели эта пара действительно сядет в поезд? Может, он узнает о них больше во время путешествия? По опыту Райли знал, что половина удовольствия от поездки в «Восточном экспрессе» — это наблюдение за людьми. Они с Сильви провели не один год размышляя, строя догадки, придумывая истории…
Сильви. Он посмотрел на часы. Теперь уже меньше двенадцати часов до ее посадки в поезд в Париже. Необыкновенно в его возрасте испытывать такое волнение при мысли о встрече с человеком, которого знаешь так долго. Несмотря на все последние события, Райли чувствовал себя молодым. Таким же молодым, как пара, которую он разглядывал, и таким же полным надежды.
«Понадобилось заглянуть в глаза смерти, — подумал Райли, — чтобы осознать, насколько тебе повезло». Его отбросило на заднее сиденье такси, когда они столкнулись с другим автомобилем. Конечно же, он не пристегнулся. Будь такси менее прочным, все могло закончиться гораздо хуже. Ему посчастливилось отделаться травмой почки в результате столкновения. Было больно, и он ослабел и чувствовал себя беспомощным в больнице в течение двух недель, которые понадобились, чтобы убедиться: почка по-прежнему функционирует и он ее не потеряет. День за днем лежал он, терпя мучительную боль, пока ему переливали кровь, и только одна мысль помогла ему все это вынести.
Едва выйдя из больницы, Райли снова сел в такси.
— Бонд-стрит, — сказал он водителю.
Пора сделать то, что следовало сделать много лет назад.
Пульмановский состав, сверкающий шоколадно-кремовым нарядом, купался в лучах апрельского солнца на второй платформе, с самодовольством сознавая, что в тот день он был самым великолепным поездом на вокзале «Виктория». Люди, спешившие сесть в более прозаические составы или уже их покинувшие, бросали на этот поезд восхищенные взгляды, гадая, не посчастливится ли однажды и им настолько, что они пойдут через стеклянные вращающиеся двери, как это делал теперь ровный поток пассажиров. Ощущение важного события витало в воздухе: у всех словно пружины были в подошвах, так все стремились быстрее сесть в вагоны. Перед поездом ждали своих пассажиров официанты в белых куртках и проводники, блестевшие золотыми пуговицами своих тужурок, убежденные, что сделано все, дабы первый этап путешествия, до пересадки в спальные вагоны «Восточного экспресса» во Франции, оказался для их подопечных особенным.
На платформе Арчи сопровождал Эмми, девушка держала его под руку. Сейчас он увяз уже слишком глубоко, думал Арчи, удрать не получится. Как только сможет, он выложит все начистоту, решил молодой человек, зорко высматривая назначенный им вагон. Вот он, с гербом. На боку вагона сияло название — «Ибис». Это был один из самых старых вагонов, который в двадцатых годах входил в состав эффектного Довильского экспресса и возил неприлично богатых парижан в казино. Кто знает, воспоминания о каких скандалах и тайнах сохранились в его стенах?
Внутри этот вагон представлял собой самый роскошный ресторан. Сияющие маркетри в виде медальонов с танцующими гречанками. Столы на двоих и на четверых под белоснежными скатертями, бледно-голубая обивка стульев. По обе стороны от тарелок костяного фарфора лежали сверкающие серебряные приборы, рядами выстроились хрустальные бокалы с гербом «Восточного экспресса».
Каждому вновь прибывшему и размещенному за столом пассажиру подавали «Беллини» — ароматное сочетание свежего персикового сока и просекко, вкус ожидающей впереди Венеции. Гости опускались на стулья со вздохами удовлетворения. Чемоданы закинуты на багажные полки, газеты развернуты, восторженные сообщения с фотографиями отосланы. Это был другой мир, шаг назад во времени и прочь от действительности.
Арчи и Эмми проводили в отдельное купе с гравированной стеклянной дверью, которая отгородила пару от остального вагона. Молодые люди опустились на мягкие сиденья с кремово-голубой обивкой и белоснежными салфетками на спинках.
— Это изумительно. Просто изумительно, — выдохнула Эмми, пораженная окружающей обстановкой.
— Да, — несмотря на свой цинизм, согласился Арчи. Невозможно было остаться равнодушным.
Девушка стала осматриваться.
— Можно представить, как это было много лет назад. Незнакомые люди в поезде. Сидят в разных углах купе, их взгляды встречаются. — Она обвела помещение блестевшими глазами. — Как по-вашему, сколько людей здесь влюбилось?
Арчи пришел в замешательство.
— Понятия не имею.