Иногда Джек пугал ее своей бескомпромиссной напористостью, однако Аманда полностью доверяла ему и выполняла все, что он говорил, с максимальной точностью. Так было и сегодня. Результат превзошел все ее самые смелые ожидания. Аманда даже удивилась тому, с каким сочувствием отнесся к ней судья.
— Одно это говорит о многом, — сказал ей Джек, когда они втроем возвращались в контору. — Вы все сделали правильно, и судье захотелось вам помочь, а это можно было сделать, только заморозив счета бывшего мужа. Ну а когда бизнес парализован, неизбежны убытки. Ему просто некуда деваться. Вот увидите, не пройдет и двух недель, как он передаст суду информацию, которую мы затребовали уже несколько месяцев назад.
— Я понимаю, что вы, вероятно, правы, — вздохнула Аманда и улыбнулась. — Просто мне не хотелось бы злить мужа еще больше. Без этого, конечно, не обойтись, но я знаю Фила: если задеть его за живое, он превращается в настоящее чудовище.
— Я тоже вполне способен превратиться в чудовище, и тогда кое-кому очень не поздоровится, — серьезно сказал Джек, и Лиз рассмеялась.
Потом они стали прощаться.
— Счастливого Рождества. Вот увидите, для вас оно будет действительно счастливым, — сказала Лиз. — Ну а следующее Рождество вы будете встречать свободной и независимой!
Лиз действительно верила, что так и будет. Они с Джеком очень хотели добиться для Аманды достойной компенсации, чтобы после многолетних страданий она и дети могли жить в покое и достатке. По мнению Лиз, Аманда заслуживала этого ничуть не меньше, чем любовницы Филиппа Паркера, которые припеваючи жили за его счет в оплаченных им квартирах. Одной из них он даже купил небольшой домик на курорте в Аспене, в то время как у его жены не было денег, чтобы сводить его собственных детей в кино. Джек терпеть не мог таких мужчин — в особенности если за их безответственное поведение приходилось расплачиваться детям.
— У вас есть наш домашний телефон? — на всякий случай уточнила Лиз, и Аманда кивнула. Похоже, она немного успокоилась. Конечно, на нее произвело большое впечатление благоприятное решение суда. Теперь самое страшное казалось позади или почти позади.
— Позвоните, если мы вдруг вам понадобимся, — добавила Лиз. — А если Филипп явится к вам или начнет звонить и угрожать — вызывайте Службу спасения. И сразу же свяжитесь с нами, хорошо? Мы сумеем найти на него управу!..
«Возможно, — тут же подумала она, — я просто перестраховываюсь, но лишний раз напомнить Аманде об опасности не помешает».
Аманда, поблагодарив Лиз за заботу, ушла.
Джек снял пиджак и галстук и, кинув их на спинку стула, улыбнулся жене:
— Знаешь, я доволен, что нам удалось разбить этого мерзавца в пух и прах. Теперь он никуда не денется: какие бы условия мы ни выставили, ему придется согласиться. Вот увидишь — Филипп Паркер ничего не сможет сделать!
— Он может напугать Аманду до полусмерти, — напомнила Лиз.
— Ну что ж, я этого не исключаю, — согласился Джек. — Но в конечном итоге она все же получит вполне приличные алименты и отступные. И это тот минимум, которого она и ее дети, безусловно, заслуживают. Кстати, мне показалось, дорогая, что Аманду запугивает один из адвокатов. А? Скажи на милость, зачем ты наговорила ей этих ужасов про Службу спасения? По-моему, это лишнее. Филипп Паркер, конечно, порядочная скотина, но он же не сумасшедший.
— Я считаю, что обязана была это сделать, — возразила Лиз. — Угрожать Аманде по телефону вполне в его характере, а одного его появления возле дома будет вполне достаточно, чтобы она в панике натворила глупостей. Ведь мы же не хотим этого, не так ли?
Джек прищурился.
— Чего именно мы не хотим?
— Не хотим, чтобы он довел ее до того, чтобы она отказалась от иска.
— Ну, дорогая, я уверен, что этого не будет. Я просто не позволю Аманде совершить что-либо подобное. Ей-богу, незачем было напоминать ей про девятьсот одиннадцать — бедняжка может вообразить себе невесть что!
— Перестань. У нее все-таки есть голова на плечах. А про Службу спасения я напомнила ей просто для того, чтобы Аманда знала: она не одна и ей обязательно помогут — стоит только позвать. В конце концов, Джек, ты же сам отлично знаешь — женщинам, подвергшимся жестокому обращению, очень важно не чувствовать себя одинокими. Аманда, безусловно, умная, но после всего, что она пережила… Я сомневаюсь, что ей хватит душевных сил послать Паркера куда подальше. Так поступили бы на ее месте большинство самостоятельных, трезвомыслящих женщин. Аманда пока еще жертва; у нее психология жертвы. Ты не можешь этого не понимать!
— Зато ты, моя дорогая женушка, адвокат не только на работе, но и в жизни, и я ужасно тебя люблю! — заявил Джек и, шагнув к Лиз, крепко обнял ее за плечи. Время близилось к часу пополудни, и они собирались закрыть контору на рождественские каникулы. У них было пятеро детей, и можно было не сомневаться, что праздники будут счастливыми, хотя и хлопотными. Лиз, впрочем, обожала своих рыжиков, поэтому, при всей своей любви к работе, офис она покидала без сожаления. Джек, во всяком случае, совершенно точно знал, что, как только Лиз окажется дома, она будет думать только о нем и о детях и ни о чем другом, и это ему очень нравилось.
— Я тоже люблю тебя, Джек Сазерленд, — ответила Лиз и улыбнулась, когда он поцеловал ее. На работе они обычно избегали нежностей в общении друг с другом, но сегодня, в конце концов, был канун Рождества, и никаких других дел они больше не планировали.
Потом Лиз убрала в сейф свои папки с документами, а Джек засунул в кейс несколько новых дел. Полчаса спустя они разъехались каждый в своем автомобиле: Лиз отправилась домой, чтобы подготовиться к встрече Рождества, а Джек помчался в центр города, чтобы купить подарки и кое-какие необходимые мелочи. Он всегда оттягивал поход по магазинам до последней минуты. Лиз, конечно, приобрела подарки мужу и детям еще в ноябре. Она вообще отличалась отменной организованностью. Это было совершенно необходимым качеством для человека, который вынужден одновременно делать карьеру и управляться со столь многочисленным семейством. Впрочем, если бы не няня Кэрол, работавшая у них уже четырнадцать лет, Лиз вряд ли бы сумела успевать и там и там. Кэрол была из мормонской семьи и обладала завидным трудолюбием и аккуратностью. У Лиз ни разу не нашлось повода обвинить ее в забывчивости или небрежности, хотя, когда они наняли Кэрол, ей было всего двадцать три года. Порой Лиз даже ревновала детей к няне. В особенности девятилетнего Джеми, который был любимцем Кэрол.
Уезжая, Джек пообещал вернуться домой в пять или в половине шестого вечера. Ему еще предстояло собрать велосипед, который он купил Джеми. Лиз заранее знала, что Джек провозится с этим делом несколько часов, а потом будет в спешке завертывать в серебристую бумагу подарки, которые приготовил для нее. Так повторялось из года в год, но, несмотря на это, сочельник в их семье всегда проходил как следует. В семье, где Джек и Лиз выросли, строго соблюдались традиции. Поженившись, они сумели сохранить их. Торжественный и трогательный общесемейный ритуал превращал Рождество в тот праздник, который любили и они сами, и их дети.