Энди никогда не встречал таких людей, как Мэтьюзы. За время работы тайным агентом ему уже несколько раз приходилось жить в чужих семьях, и он успел познакомиться со многими пуританами. Но все они были другими. Эта семья чем-то неуловимо отличалась от них, особенно сам Кристофер.
Энди не сразу понял, в чем состоит это отличие. Наконец ему в голову пришло подходящее сравнение. Люди, за которыми юноша шпионил до того, исповедовали свою веру, как школьники, затвердившие урок, или подмастерья, подражающие работе искусного мастера. Они пытались быть теми, кем не являлись на деле. Про Кристофера Мэтьюза нельзя было сказать, что он исповедовал свою веру, — он ею жил. Он и его вера сливались в единое целое. Птица летает не потому, что старается оторваться от земли, а просто оттого, что она птица.
Каждое утро за завтраком Кристофер Мэтьюз говорил:
— Что мы можем сделать для Господа сегодня?
Энди поражал не столько сам вопрос викария, сколько ежедневная попытка Мэтьюза ответить на него. Когда Кристофер выходил из дома, он тут же начинал искать, что бы еще такое сделать для Бога, словно это самое обычное занятие для человека.
День викария подчинялся давно установившемуся распорядку. Ему и в голову не приходило отступать от него — так дикий гусь никогда не размышляет, лететь ли ему в теплые страны. Мэтьюз вставал около четырех утра и час или два посвящал Богу. Потом он собирал семью для совместной утренней молитвы и пения псалмов. Он прочитывал вслух главу из Библии и вновь молился, стараясь донести до Бога просьбы, высказанные в молитвах дочерей. Вечером он снова открывал Библию, на сей раз сопровождая чтение наставлениями. Перед сном все члены семьи отправлялись к себе поразмыслить о прочитанном, о своей жизни, сделать записи в дневнике.
Если бы не присутствие женщин, Энди мог бы подумать, что он попал в монастырь.
Два дня Энди ходил за Кристофером Мэтьюзом по пятам. Увиденное позволило ему сделать вывод, что викарий был чуть ли не мэром Эденфорда. По традиции, берущей начало в Средневековье, большинство крестьян жили на землях, принадлежащих Честерфилдам. Образно говоря, Честерфилды и Эденфорд были крепко-накрепко связаны узами экономического брака.
Честерфилды сдавали землю в аренду горожанам, пользуясь при случае своим именем для защиты политических и экономических интересов Эденфорда; жители города производили товары, приносящие Честерфилдам неплохой доход. Обычно стороны ладили между собой. Связующим звеном между ними был Кристофер Мэтьюз. Он приехал в Эденфорд много лет назад вместе с молодой женой и открыл здесь первую сапожную мастерскую.
В то время богослужения в Эденфорде совершал священник из Тивертона. Он проводил службы в окрестных городках, получая жалованье в каждом из них. Такая практика была обычным делом. На несколько деревень и небольших местечек часто приходился всего один служитель алтаря. При таком раскладе кому-то, само собой, внимания недоставало, но в Эденфорде считали, что лучше уж так, чем не иметь священника вообще.
И вот однажды между его преподобием и семейством Честерфилдов пробежала черная кошка. Когда дочь лорда Честерфилда выходила замуж, служитель церкви провел свадебную церемонию, не прислушавшись к пожеланиям отца невесты. Он сделал все, как хотел отец жениха, лорд Уэзерлей, плативший ему жалованье в Тивертоне. Брак вскоре распался, и священнику было отказано от места в Эденфорде.
После столь прискорбного случая лорд Честерфилд решил, что городу необходим собственный священник. Однако он не хотел видеть на этом месте человека, знакомого с богословием. Образованные люди слишком серьезно относятся к вере и часто суют нос не в свое дело. Ему требовался кто-нибудь попроще и посговорчивее. Рассуждал лорд примерно так: во-первых, священник из народа обойдется дешевле, ведь кроме прямых обязанностей ему придется заниматься ремеслом; во-вторых, он окажется слишком занят, чтобы размышлять о духовных проблемах. Словом, нужен был человек, способный вести воскресные службы и могущий дать добрый совет прихожанам.
И лорд Честерфилд нашел подходящую кандидатуру. Самым набожным человеком в Эденфорде считался Кристофер Мэтьюз, ему-то и было предложено место викария. Сначала Мэтьюз отказался, сказав, что не готов стать духовным лидером, но Джейн убедила мужа принять предложение. Она полагала, что Господь послал ему возможность помочь жителям городка вернуться к истокам библейского учения. Уступив настояниям любящей жены, сапожник превратился в священника.
Спустя несколько месяцев после того, как Мэтьюз стал священником, лорд Честерфилд с удивлением обнаружил, что в Эденфорде произошли перемены: люди начали больше трудиться и меньше дебоширить. Город был обязан этим Кристоферу Мэтьюзу, который обладал не только способностями лидера, но и сильным характером. Новоиспеченный викарий обошел все дома в Эденфорде, убеждая их обитателей в преимуществах благочестия. Он предложил им попробовать жить в течение полугода честно и праведно. Если за это время жизнь в Эденфорде не улучшится, он обещал оставить горожан в покое. За два месяца городок преобразился, а Кристофер Мэтьюз стал его Моисеем, пророком и вождем.
На первых порах столь стремительный взлет авторитета Мэтьюза смутил лорда Честерфилда. Однако увеличение производительности труда было на руку хозяину предприятий, поэтому он не только не сдерживал викария, но и предоставил ему дополнительные полномочия.
Сначала Мэтьюз не согласился на новые предложения лорда Честерфилда. Он жаждал не власти, а духовного лидерства. И опять его переубедила жена. Она указала мужу на открывающиеся перед ним перспективы. Мэтьюз сможет сообщать лорду о нуждах горожан и, возможно, сумеет улучшить их положение.
Под руководством Мэтьюза суконные предприятия Эденфорда достигли небывалых успехов. Это касалось всех этапов производства: выращивания овец, стрижки, прядения, ткачества, обезжиривания и обработки шерсти, валки и сушки, а также окраски сержа. Росту благосостояния города способствовало и производство тончайших кружев, которое освоили жена и дочери Мэтьюза.
Энди, Кристофер Мэтьюз и Дэвид Купер направлялись к городскому скверу. Смеркалось. Весь день Энди следовал за викарием из дома в дом, не переставая удивляться тому, с какой радостью встречали Мэтьюза жители города. Мальчиком ему доводилось присутствовать при деловых переговорах отца — они всегда сопровождались криками, угрозами и скандалами. В Эденфорде все было иначе. Горожане принимали Мэтьюза самым сердечным образом. Все переговоры велись в благожелательном тоне и завершались крепкими рукопожатиями. Энди, томимый любопытством, спросил у Мэтьюза, есть ли у него враги.
— Странный вопрос, — ответил викарий. Он взглянул на помрачневшего Купера. — Какое дело тебе до моих врагов?
Это было ошибкой.
— Простите, если я обидел вас, — пробормотал Энди, — просто там, откуда я родом, при заключении сделок и обсуждении деловых вопросов частенько возникают ссоры. А здесь люди так тепло относятся друг к другу.
— Мы не просто соседи. Мы — одна семья.