Юноша вдруг понял, что он сам, в отличие от адмирала и епископа, не имеет твердых убеждений. Где это видано, чтобы рыцарь не знал, за что он сражается? Епископ борется за сохранение англиканской церкви и готов умереть за свое дело. Адмирал бесстрашно, не жалея жизни, защищал Англию от испанских завоевателей. «А за что сражаюсь я? За Англию? За короля? И против кого я воюю? Кто мой враг? Дедушка ненавидел испанцев, Лод — пуритан. А кого ненавижу я?»
Он вспомнил Маршалла Рамсдена и Мэри Седжвик — и не почувствовал ненависти. А как насчет Кристофера Мэтьюза? Дженни? Нелл? Они тоже враги? Энди трудно было поверить, что они угрожают английской короне. Их требования можно назвать странными, а действия — противозаконными, но на самом деле у пуритан не было ничего общего с подстрекателями к мятежу или бунтовщиками. Энди с беспокойством осознал: он не испытывает неприязни к своим врагам.
Вторая мысль естественным образом вытекала из первой. Он понял, что одинок. У него нет не только дела, за которое он готов отдать жизнь, но и друга-сверстника.
Порой Энди говорил себе, что ему никто не нужен. Но в глубине души молодой человек страстно мечтал о дружбе, возможно, с женщиной, хотя и от товарищеских отношений с мужчинами он бы не отказался. Однако друзей у него не было.
Он завидовал Кристоферу Мэтьюзу — жизнь викария была наполнена любовью. Он любил своих дочерей, и они отвечали ему тем же. У него были близкие друзья, взять хотя бы того же Дэвида Купера, и при этом Мэтьюза любил весь город. Казалось, сам Господь любит его! Энди никогда не встречал человека, который бы так открыто любил Бога и не сомневался, что Бог любит его.
«А кто любит меня? Самые близкие мне люди — епископ и Элиот. А кто еще? Никто. Кого люблю я сам?»
Не найдя ответа на эти вопросы, он почувствовал себя еще более одиноким и опустошенным. Тревожные мысли, как призраки, преследовали Энди всю ночь. Он не имеет убеждений и не знает любви.
Энди ворочался с боку на бок, пока его не сморил сон. Последняя мысль молодого человека была о Нелл Мэтьюз.
Старый деревянный стул заскрипел, когда Нелл выпрямилась, отодвинув тетрадь. Она устало потерла покрасневшие глаза и откинулась на спинку стула. Перед ней лежал дневник, рядом стояла чернильница и валялось гусиное перо. Дневник ждал, когда она оставит в нем запись. Но мысли ее витали далеко. Она думала об Энди Моргане.
— Ну а теперь скажите, что мы можем сделать для Бога сегодня?
Руки Кристофера Мэтьюза лежали на Библии. Он только что — вслед за утренней молитвой — прочел домочадцам небольшой отрывок из Писания. Мэтьюз поочередно посмотрел на сидящих за столом, ожидая ответа.
Энди продолжал размышлять над прочитанным отрывком. В нем Иисус исцелил слепого. Это исцеление вызвало неприятие окружающих, и Энди не понимал, почему. Спросить викария он не осмелился: Нелл снова будет смотреть на него как на непроходимого тупицу. Больше всего в этом отрывке ему понравилось, как Иисус противостоял Своим врагам. Одна из Его фраз произвела на Энди столь сильное впечатление, что ему захотелось записать ее. Забыв о Нелл, он попросил викария прочесть эти слова еще раз. «Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать» [63] . Иисус должен был сделать Свое дело. Как у его деда и епископа, у Иисуса была миссия, которую нужно исполнить, и никто не мог помешать Ему в этом.
Вот оно: опять миссия. У каждого — своя задача. У всех, кроме Энди.
И вдруг чудесным образом тучи в его голове рассеялись и он увидел, в чем его предназначение. Он понял это. «О чем я мечтал всю жизнь? О славе и приключениях. О жизни рыцаря. Я хотел, чтобы обо мне слагались легенды, дети подражали мне, а мое имя стояло в одном ряду с именами Артура, Ланселота и Гавэйна.
Моя миссия — это я сам! Я должен обрести славу и богатство. Как этого достичь? Почет, славу и богатство распределяет король, значит, я должен добиться признания при дворе. И если за это король потребует пуритан, он их получит».
Энди ощутил душевный подъем. Теперь он знал, в чем его задача, и ничто не могло остановить его. «Мне должно делать дела Пославшего Меня». Эти слова очень понравились Энди. Он даже спросил у викария, откуда они. Нужно будет вставить их в следующее письмо епископу.
Нелл первая ответила на вопрос отца.
— Мы с Дженни должны закончить кружево для лорда Честерфилда. На это уйдет весь день. Насколько я знаю лорда, сегодня он обязательно раза два или три пришлет к нам слуг, чтобы узнать, завершена ли работа. Я молюсь о том, чтобы Господь дал побольше терпения нам и капельку терпения лорду Честерфилду.
Мэтьюз взглянул на младшую дочь. Не поднимая глаз, она произнесла:
— Нелл уже сказала, чем мы будем заниматься. И теперь, когда суд позади, я надеюсь, что мы сможем уговорить мастера Моргана остаться в Эденфорде, — она покраснела и опустила голову еще ниже.
— Я с удовольствием останусь здесь насовсем. Буду читать вам Библию, пока вы работаете, — ответил Энди.
На сей раз вспыхнули обе девушки. Дженни хихикнула. Нелл тоже не удержалась от смеха. Викарий удивленно посмотрел на дочерей, потом на Энди и снова на девушек.
— Видимо, я что-то упустил.
Хихиканье превратилось в хохот.
Мэтьюз с улыбкой обратился к Энди.
— Полагаю, дело в тебе.
Смеясь, Энди невинно пожал плечами.
Улыбаясь, Мэтьюз встал и сделал Энди знак следовать за ним. Они вышли за дверь.
— Энди, — сказал викарий, — ты можешь жить в нашем доме сколько захочешь. Да, горожане отнеслись к тебе не лучшим образом. Может быть, мы сумеем изменить твое мнение о нас.
— Спасибо, — ответил Энди. — Но я и так злоупотребляю вашим гостеприимством.
— Ты решил, что будешь делать дальше?
«Только что», — подумал Энди. Вслух он сказал:
— Пока нет. Наверное, все же отправлюсь в Плимут. Точно не знаю. Не понимаю, на самом ли деле я хочу быть матросом.
— Я не стану осуждать тебя за желание как можно быстрее покинуть Эденфорд. Нельзя сказать, что мы устроили тебе достойную встречу.
Энди рассмеялся.
— Вы удивитесь, но все было не так уж плохо. Я успел полюбить Эденфорд. Люди здесь, за редким исключением, доброжелательные. Все довольны жизнью. Этот город — как большая семья. Хотел бы я когда-нибудь поселиться в таком же месте.
— Но почему в таком же? Почему бы тебе просто не остаться здесь?
Энди умышленно помедлил с ответом.
— Мне бы хотелось этого… да вот только… ведь я ничего не смыслю в производстве шерсти. К тому же мне негде жить.
— Если проблема в этом, живи у нас.
Рыбка попалась на крючок. И поймать ее было совсем не сложно.