— Мистер Морган, я считала, что у нас с вами договоренность. — Она старательно подбирала слова. — Мне больше нравится, когда вы называете меня миссис Маттесон. Я готова работать с вами — и только.
Исав закрыл глаза и улыбнулся. Как же много значили для него эти слова! В течение всего пути до дома с зелеными ставнями он пытался заглушить в себе ревность. Долгие годы они с братом добивались любви одной женщины, и теперь, возможно, Джейкоб тоже проявил интерес к Абигайль. Но после слов Абигайль у него точно камень с души свалился.
— Абигайль…
Ее руки застыли. Челюсти сжались, синие глаза метали молнии. Исаву уже приходилось видеть ее в таком состоянии — он понял, что времени у него в обрез.
— Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
— Вы правы, — процедила она сквозь зубы. — Я считала вас джентльменом.
Исав засмеялся. Это еще больше разозлило Абигайль. «Нужно что-то срочно предпринять». И тут ему в голову пришла удачная мысль.
— Посмотри на меня, — попросил он.
Синие глаза зло уставились на него.
— Но только внимательно.
— Мистер Морган, предупреждаю вас…
Гнев ослепил ее.
— Может, мне встать подле моего воскового двойника, который ты куда-то спрятала? Ты ведь так и не сказала, где он. Может, тогда ты меня узнаешь?
Гнев сменился неверием и страхом. Но она все-таки смотрела на Исава — смотрела, не отводя глаз.
— Ты же художница! Взгляни на меня. Что ты видишь?
Энн Морган сидела в гостиной подле окна и смотрела вспухшими, покрасневшими глазами в одну точку. Комнату золотило утреннее солнце; солнечные лучи омывали мягким светом лежавшую на столе Библию. Энн жаждала ощутить присутствие Бога — и не могла. Его слова — вот они, рядом, стоит только руку протянуть к книге, но где же Он сам? Это чувство не было для нее внове. Все равно, что читать письма Джареда из Китая. Ты благодарна за каждую строку и при этом бесконечно нуждаешься в реальном человеке. Сегодня один из тех дней, когда слов недостаточно.
Поверх Библии лежало письмо, написанное рукой Джорджа Вашингтона. «Дорогие Джаред и Энн Морган, с великим огорчением я…» Из письма следовало, что Вашингтон получил депешу из штаба генерала Клинтона, в которой говорилось об аресте Джейкоба Моргана. Военный суд признал молодого человека виновным в шпионаже и приговорил к казни через повешение. Мерси было отправлено аналогичное послание.
Библия была раскрыта на Книге пророка Исайи:
«Разве ты не знаешь? разве ты не слышал, что вечный Господь Бог, сотворивший концы земли, не утомляется и не изнемогает? разум Его неисследим. Он дает утомленному силу, и изнемогшему дарует крепость» [66] . Слова. Как письма издалека. Бумага и чернила… А она нуждается в утешении и понимании. И еще в ответах.
«Господи, почему все происходит именно так? Почему государства воюют? Почему погибают молодые? Почему должен умереть Джейкоб? И как истолковать тот факт, что совсем недавно мои губы твердили ту же молитву… но имя они произносили иное — Исав? Конечно, я счастлива, что Исав избежал смерти, но он все равно для меня потерян — потерян хотя бы на время войны».
То, что это может произойти, Энн знала всегда; но разве избавит ее от страданий тот факт, что она оказалась прозорливее многих? Она обратилась мыслями в прошлое, к тому дню, когда оба ее сына были дома и сидели за обеденным столом. Морганы принимали гостей: доктора Купера, Сэма Адамса и Джона Хэнкока. Тем вечером она испытала леденящий ужас, почувствовала сердцем, что ветер войны раскидает ее семью, словно опавшие листья, в разные стороны. Но разве остановишь ветер? Горячие споры давно сменились братоубийственной войной, смертью, огнем.
Энн отодвинула письмо, и ее глаза вновь побежали по строкам Библии:
«Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают, а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут — и не устанут, пойдут — и не утомятся» [67] .
Голова женщины безвольно запрокинулась на спинку стула, веки смежились; она мысленно заговорила сама с собой: ««Поднимут крылья, как орлы». Разве могу я на это надеяться? «Потекут — и не устанут». Как стать быстрым потоком с такою-то ношей? «Пойдут — и не утомятся». Да, Господи, да… это то, что нужно. Помоги мне идти, тихо, шаг за шагом, не спотыкаясь».
— Энн?
Она открыла глаза. В дверях стоял Джаред.
— Пришла Присцилла.
Энн вытерла глаза. При появлении домашних она поспешно встала. Джаред, Присцилла и Мерси расположились полукругом на диване (он стоял против широкого, во всю стену окна, выходящего на бухту). Приглушенными голосами Морганы рассказали гостье о Джейкобе. Выслушав тревожную новость, Присцилла придвинулась к Мерси, обняла ее за плечи, прошептала слова утешения. Затем обратилась к брату:
— Ты написал Филипу?
— Только что.
Он протянул сестре письмо. Присцилла должна была взять его с собой в таверну, а уже оттуда на перекладных его доставят их старшему брату в резервацию наррагансетов.
В окно они видели Бо. Мальчик неподвижно стоял перед домом на том самом месте, где с ним прощался Джейкоб, и сосредоточенно вглядывался в глубь Бикэн-стрит.
— Он знает? — спросила Присцилла.
Мерси покачала головой.
— Нет. Мы думали, так будет лучше.
Бо позвали в дом для утренней молитвы. Вместе со всеми он опустился на колени и молитвенно сложил руки на сиденье стула.
Начал Джаред: «Господи, я никогда не был златоустом. Так уж вышло, что в самые трудные минуты я не могу подобрать нужных слов. Но Ты знаешь мое сердце. И мне кажется, теперь я понимаю, что Ты чувствовал, когда Твой сын шел дорогой страданий. Ты знаешь, я бы сделал все, чтобы оградить моих мальчиков от мучений… Но я не в силах… Мы должны переждать этот шторм и верить в то, что Ты не позволишь нам разбиться о скалы. Ты охранял нас прежде. И Ты можешь сделать это сейчас».
«Господи, как же сильно болит душа за наших мальчиков! — подхватила молитву Энн. — Мы всегда хотели для них одного: чтобы они познали счастье и любовь. Но и им, и нам были посланы боль и горе. В эти страшные дни они особенно нуждаются в Тебе, Господи. Мы не можем им помочь, но Ты — можешь. Да будет воля Твоя в жизни Джейкоба и Исава, прошу Тебя, Господи, да будет воля Твоя».
Следом за Энн начала свою молитву Мерси: «Господи, я не была той женщиной и женой, какой Ты хотел бы меня видеть. У меня нет никакого права обращаться к Тебе с просьбами, но я научилась у Джареда и Энн доверять Тебе, и я знаю, Ты можешь зло обернуть добром. — Она прикусила губу, не позволила себе заплакать. — Ты знаешь о моих чувствах к Исаву; молю, пусть он найдет счастье. Ты знаешь, как сильно я люблю Джейкоба и как страстно я желаю быть с ним… Прошу, верни его мне… — Она старалась говорить так, чтобы не встревожить Бо (мальчик пристально следил за губами молящихся). — Я знаю одно: мы обязательно будем вместе, если не здесь, то там, в вечной жизни».