Итак, жизнь опять столкнула Исава с радикалами адамсовского типа. Молодому человеку приходилось ежедневно общаться с отпетыми смутьянами. Он даже затосковал по голодной жизни в Мэне. По крайней мере, в ту пору речь шла о вещах значимых. А в Филадельфии горячо обсуждались такие «жизненно важные» проблемы, как: следовало ли губернатору выдавать пропуск некоему лоялисту, не использовал ли губернатор общественные подводы для перевозки личных вещей, не заставляет ли губернатор милицию заниматься чем-то унизительным.
Собственно, причиной враждебного отношению вигов к генералу Арнольду была его близость к городскому свету и особенно к судье Шиппену.
Седовласый, большеносый, с массивным подбородком и печальными глазами Эдвард Шиппен был не только судьей, но и коммерсантом. Получив в наследство приличное состояние, он полагал своим долгом его не приумножать, а сохранять. Шиппен привык вести любые, в том числе и семейные дела крайне осторожно. Когда Арнольд письменно испросил у него позволения ухаживать за Пегги, Шиппен отнесся к этому прохладно. А ведь генерал упомянул о том, что он хорошо обеспечен и не нуждается в приданом жены. Арнольд хотел только Пегги и согласия ее отца. Судья не сказал «да», но он не сказал и «нет». Из его слов следовало, что он намеревается все обсудить с отцом Арнольда письменно.
Вот почему Арнольд попросил Исава Моргана повлиять через Мерси на Шиппена.
Молодому человеку это поручение пришлось по душе.
— Ты долго здесь пробудешь?
Исав и Мерси прогуливались под руку по Четвертой улице. Они только что побывали с визитом у Шиппенов, расхваливали Арнольда как могли. Каждый раз, когда они упоминали имя генерала, в глазах Пегги вспыхивали искорки. Несмотря на некоторую робость, эта девушка обладала живым умом, была образованна, могла с одинаковой легкостью поддержать разговор о литературе, делах, политике. Большинство женщин ее возраста, как правило, ограничивали себя рукоделием, рисованием и музыкой. Она же много читала, великолепно владела пером. Ее слог отличался естественностью и четкостью, которой, к слову сказать, обладал не всякий мужчина. Исав обожал Пегги: она напоминала ему юную Мерси. Кроме того, он считал ее подходящей партией для Арнольда. Пегги и Мерси были сделаны из одного теста, их внешнее сходство было невероятным, к тому же они относились друг к другу как сестры.
— Это зависит от здоровья мамы. Возможно, останусь здесь на зиму, — рассеянно ответила молодая женщина. Ее внимание было приковано к изуродованному пожаром дому. — Когда я была маленькой, мы с мамой часто ходили сюда за хлебом. В эту булочную меня даже отпускали одну. Помню, как я несла хлеб двумя руками и воображала себя взрослой. — Она улыбнулась. — Мне тогда было лет семь.
— Жаль, я не знал тебя маленькой.
— Ну и замечательно! — воскликнула Мерси. — Я была тощей, неуклюжей, некрасивой. На девочек в таком возрасте лучше не смотреть.
Исав рассмеялся.
— Думаю, в ту пору ты была настолько же сообразительной, насколько сейчас красива.
Мерси огорченно потупила глаза.
— Ты не должен так говорить.
— Раньше тебе это нравилось.
— Все изменилось, Исав. Нынешняя Филадельфия не тот город, где я когда-то жила, и я не та же женщина, которую ты когда-то знал.
— Ты повзрослела. И это тебе идет.
Мерси достала носовой платочек и промокнула глаза.
— Ты не хочешь облегчить мне жизнь.
— Облегчить тебе жизнь?
Они как раз подошли к дому Мерси. Молодая женщина обогнула здание и направилась в сад. По сравнению с садом Морганов сад Ридов был очень мал. Тем не менее в нем нашлось место для каменной скамеечки, лужайки и клумбы. Мерси опустилась на скамью и жестом пригласила Исава последовать ее примеру.
— Помнишь, я сказала тебе, что это Энн посоветовала мне съездить в Филадельфию?
Исав кивнул.
— Тебе надо было удостовериться, что твои родители благополучно пережили оккупацию.
— Да, это так. Но была и другая причина.
Мерси судорожно вздохнула и принялась комкать в руках платочек. Ее неуверенный тон и нервозность заставили сердце Исава екнуть от дурных предчувствий.
— Твоя мама считает, — наконец собралась Мерси с мыслями, — и я с ней согласна, — что ты не полюбишь другую женщину, пока я тебя не отпущу.
Исав понимающе улыбнулся и посмотрел на Мерси как на несмышленое дитя.
— И это все? То есть это все, что тебя беспокоит? Если так, проблемы нет. — Исав взял руки Мерси в свои. — Я не хочу, чтобы ты меня отпускала. Я не хочу любить другую женщину. Я люблю тебя. Люблю с той минуты, как увидел, и буду любить до последнего вздоха.
Мерси выдернула свои руки из его ладоней.
— О, Господи, прости меня! — воскликнула она. — Я должна была это сделать давным-давно, — потом повернулась к Исаву: — Как мне заставить тебя понять? Я не могу ответить на твою любовь!
Исав опешил. Кто-то изменил правила игры и забыл его об этом оповестить. Прежде все было просто: Мерси пыталась от него ускользнуть, он настаивал, и она одаривала его улыбкой, прикосновением, поцелуем в щеку. Неужели он где-то оплошал? Да нет же: Мерси его прогоняла — он настаивал… Но вместо награды он получил слезы. Чего она добивается? Какие слова он должен произнести, чтобы на ее лице появилось столь любимое им выражение?
— Понимаю, ты не можешь ответить на мои чувства сейчас, — начал он. — Тебе нужно оплакать Джейкоба. Ты вдова. Но, любимая, разве ты не видишь: Господь вернул все на свои места! После долгих лет ожидания пришло наше время. Теперь мы можем, не таясь, любить друг друга. Мы можем пожениться!
«Господь вернул все на свои места». Мерси показалось, что слова Исава ударили ее в самое сердце. Мир померк. В глазах молодой женщины закипели слезы.
— Мерси, дорогая, — ничего не замечая, продолжил тем временем Исав, — я знаю, тебе больно… Но неужели ты не понимаешь? Ну как я могу тебя покинуть сейчас, когда ты свободна?
Плечи Мерси затряслись от рыданий. Исав бережно обнял ее. Она не противилась. Ему так хотелось прижать ее к себе покрепче, утешить, но он сдержался. Для них обоих наступили тяжелые времена — и эту боль придется преодолеть. Они должны расстаться с прошлым ради будущего.
Наконец рыдания Мерси начали стихать.
— Господи, — поднесла она дрожащие руки к лицу, — укажи мне путь. Дай мне нужные слова.
Этого Исав не ожидал. Он отдернул руку, словно обнаружил рядом с собой постороннего человека. На лице молодого человека изобразилось крайнее удивление.
Мерси распрямила плечи и вскинула голову, взгляд ее прояснился. Она промокнула нос и глубоко вздохнула. Казалось, она стала сильней и уверенней — такого Исав за ней прежде не замечал.
— Исав, послушай меня, — ласково, но твердо начала она. — Я тебя люблю. И всегда буду любить. Но не так, как тебе хочется. Ты — моя семья. Ты брат моего мужа, и я люблю тебя как часть моей семьи.