Опасаясь, что пресса будет чересчур донимать девушку, продюсер перевез ее в частную квартиру, которую снимал у друга на лето. Квартира располагалась на последнем, сороковом этаже высотного здания, захватывая крышу с небольшим садом. Здесь Сиену ждал стол, накрытый на двоих, и бутылка охлажденного шампанского.
Первой реакцией Сиены была паника: свечи в канделябрах, белая скатерть на столе, серебряные приборы и полное уединение никак нельзя было назвать подходящей для делового разговора обстановкой. Пьянящий запах бугенвиллей плыл в воздухе сладким шлейфом, в голубом бассейне, возле которого стоял стол, мягко плескались искусственные волны.
Рэндалл выглядел уверенным и спокойным, поэтому Сиена не осмелилась высказать вслух свои подозрения. Она уже успела выставить себя дурой в бутике «Феррагамо», обвинив Стайна в наличии сексуального интереса. Глупо было бы снова наступить на те же грабли, особенно после того, как тебя буквально спасли от разбушевавшейся толпы.
К тому же любая другая начинающая актриса была бы счастлива составить Рэндаллу Стайну компанию за ужином.
Блюда не оставляли желать лучшего. Сиена наслаждалась лобстерами с чесночным маслом, сочным ягненком в сырном соусе и муссом из малины, поданным на десерт. Девушка сама себе удивлялась: она буквально проглотила все три блюда, словно голодающий беженец, попавший на благотворительную кормежку для бедных. Ей было немного неловко за свое обжорство (в журналах пишут, что мужчины не слишком любят девиц, страдающих булимией), но Рэндалл, похоже, только порадовался ее аппетиту. Впрочем, судя по его брюшку, он и сам частенько предавался греху чревоугодия.
Сиена не только много ела, но и пила шампанское, несмотря на строгий запрет врача. Она знала, что медикаменты и алкоголь редко совместимы, но решила сделать исключение. Опьянение пришло не сразу, но довольно резко. Странно, Сиена была уверена, что большую часть шампанского все же выпил Рэндалл.
К сожалению, даже выпивка не помогла ей полностью позабыть о Максе. Коварные мысли об изменнике и его грудастой подружке постоянно всплывали в голове.
Определенно, с этим надо что-то делать, подумала девушка.
— Кофе? — предложил Рэндалл, наклоняясь к Сиене через стол и беря ее руку в свою. Она не отдернула ладонь. Сказывалось действие шампанского. — Или еще выпьешь?
— Боже, нет. — Сиена покачала головой. Ее повергла в изумление собственная реакция на прикосновение малознакомого мужчины. Смущение не позволяло поднять глаза, но во всем теле начало просыпаться нежданное желание. Девушка осторожно погладила большим пальцем ладонь Рэндалла. — Думаю, мне не стоит больше пить.
— Значит, кофе, — сказал Рэндалл, отнимая у нее свою ладонь (как раз в тот момент, когда Сиене хотелось этого меньше всего) и делая жест официанту. — Хорошо, что ты решила больше не пить. Мне бы хотелось поговорить о деле.
Удивительно, но Сиена испытала острое разочарование от того, каким деловым стал голос Рэндалла. Она отвернулась в сторону, глядя на огни Вегаса внизу.
— Должен признаться, что знаю о тебе несколько больше, чем пытался показать, — начал Рэндалл Стайн.
— Да? — Сиена словно очнулась.
— Да, — загадочно улыбнулся продюсер. — Сегодня днем по моему спецзаказу из моего офиса в Лос-Анджелесе доставили предварительную версию «Блудной дочери». Я посмотрел ленту два раза.
— Что, правда?
Лицо Сиены озарила улыбка. Ей льстило то, что столь могущественный продюсер, как Рэндалл, мог заинтересоваться ее работой, заказать в Вегас копию фильма и сразу же посмотреть его, да еще дважды! И это после того, как утром он высмеял ее заявление о том, что она актриса.
Инстинктивно девушка поправила волосы и повернулась к собеседнику самым выгодным ракурсом, который принес ей целое состояние. Даже с исцарапанным лицом она была невероятно притягательна.
— И как вам фильм?
Рэндалл сделал глоток крепкого эспрессо.
— Слабоват. Ничего неожиданного. Ни одного нового хода. Кстати, твоя игра оставляет желать лучшего.
Сиена покраснела от возмущения и стыда. Неужели Стайн пригласил ее к себе, чтобы оскорблять?
— Неужели? — ядовитым тоном спросила девушка, вскакивая из-за стола и хватая сумочку.
Самовлюбленный наглец! Животное! Если он убежден, будто его имени достаточно для того, чтобы оскорблять всех и каждого, пусть подавится своими убеждениями! Нет, пусть лучше ими подотрется!
— В таком случае, мистер Стайн, — прошипела Сиена зло, — вам стоит знать, что вы — единственный человек, который остался недоволен «Блудной дочерью». Критика пришла в восторг от картины Мюллера, хотя она не успела даже выйти на экраны. Боюсь, ваша компания стала мне неприятна, так что я поеду к себе в отель и займусь чтением сценариев, которые постоянно присылают мне агенты разных киностудий, оценившие «Блудную дочь». Спасибо за ужин.
— Сядь, — сказал Рэндалл. Он неторопливо отпил эспрессо, совершенно не обеспокоенный выступлением Сиены. — Не веди себя словно избалованный ребенок. — Девушка колебалась. Единственный, кто смел говорить с ней в такой манере, был Макс. — Если ты всерьез намерена влезть в кинобизнес, ты должна научиться слушать критику без этих дурацких воплей, свидетелем которых я только что стал. Ты даже не дослушала меня.
Мрачно нахмурившись, Сиена села на стул.
— Я действительно подумал, что фильм слабоват, по крайней мере для Мюллера. Что касается тебя… много ошибок. Слишком много. — Сиена снова открыла рот, но благоразумно промолчала. — Сразу видно, что у тебя большие задатки, гигантский потенциал, но его еще предстоит раскрыть. С твоей внешностью и твоим именем это будет не самая трудная дорога.
Сиена снова разозлилась.
— При чем тут моя внешность? И тем более мое имя? Я хочу добиться славы благодаря таланту и трудолюбию, неужели не ясно?!
Рэндалл снисходительно улыбнулся:
— Понятно. К сожалению, девочка, все, что меня интересует, — это деньги, которые я получаю от проектов. Если мы собираемся вести какие-то совместные дела, тебе придется усвоить это.
Стайн решительно перегнулся через стол, схватил Сиену за руки и уставился в лицо. На какой-то короткий момент девушка решила, что он вот-вот ее поцелует.
Вместо этого продюсер заговорил с нажимом, заставляя вслушиваться в каждое слово.
— Ты хотя бы представляешь, как много в Голливуде девушек, наделенных талантом? Я вообще не люблю это глупое слово. «Талант»! Неужели умному человеку требуется талант, чтобы притвориться кем-то другим? Ты же актриса, Сиена, ты не изобретатель или пианист. И вас тысячи, сотни тысяч. И все надеются, что однажды их путь пересечется с кем-то вроде меня. Как ты думаешь, почему из сотен тысяч актеров передо мной сидишь именно ты?
Сиена смолчала, понимая, что вопрос риторический.
— Потому что ты особенная, — продолжал Рэндалл. — Тебе повезло — у тебя есть то, чего нет у них. У тебя есть фамилия Макмаон, и если ты не воспользуешься этим преимуществом, то ты глупее, чем кажешься. — Теперь он перехватил Сиену за запястья с такой силой, что на коже под его пальцами проступили красные пятна. — Тебе нужно о многом поразмыслить, если ты собираешься делать актерскую карьеру. О многом!