Тут из ночного мрака выступила Тиш. Заявила Ниаллу:
— Не трогал бы ты ее.
Лесли уставилась на девушку, стараясь сосредоточиться. Мир изменился. Она начинала понимать, что прежним он уже не будет — во всяком случае, в ближайшее время. Теперь мир состоял из вкусов, слетавшихся к ней со всех сторон, непрерывным потоком струившихся в ее тело. Лесли закрыла глаза. Попыталась разобраться, что означает каждый вкус. Но их было слишком много.
Ниалл убедился, что она твердо стоит на ногах, отпустил ее и шагнул в сторону.
— Тебе плохо? — Тиш потрогала ее лоб и щеки. — Из-за тату? Дай посмотреть. — И потянулась к блузке.
— Мне хорошо. — Лесли перехватила маленькую ручку на полпути. Ее напутала сама мысль о том, что кто-то может увидеть ее… нет, их с Айриэлом татуировку. — Ты откуда взялась?
— Увидела тебя в клубе. Только сама там показаться не могла. — Тиш не сводила с нее глаз.
Показаться?.. Сообразить, что это значит, что вообще нужно говорить и делать, мешал поток эмоций. Лесли догадалась лишь спросить:
— Ты знакома с Сетом?
Тиш смерила того коротким взглядом — точь-в-точь как это сделала бы Эни.
— С игрушкой Эш?
Ниалл напрягся. Но Сет поднял руку, успокаивая его.
— Не понимаю я их, — Тиш пожала плечами, — но меня это не касается.
Затем она взяла Лесли за руку, переплела ее пальцы со своими и заговорила так, будто никого больше рядом не было:
— Видок у тебя тот еще. Бледноватый. Пошли к Кролику, а то он мне задницу надерет, если не приведу тебя. В первый день людям всегда тяжело.
— Людям? — Лесли чуть не рассмеялась. Происходившее все больше смахивало на бред. — А сама-то ты кто?
Тиш вопрос проигнорировала.
— Пошли. Надо посмотреть. Чтобы все было в порядке, когда он за тобой придет.
— Я в порядке, — упрямо сказала Лесли, хотя знала, что это не так. — Но к Кролику… Ладно, пошли. Но погоди — кто «он»?
— Айри, — радостно ответила Тиш. — Ты же хочешь быть готовой к его приходу?
— К приходу Айриэла? — переспросила Лесли.
Оглянулась через плечо на Ниалла. Его лицо выражало страдание.
В медном вкусе горя чувствовался привкус цикория.
— Выживи, — одними губами сказал Ниалл и тронул шрам на щеке.
Лесли вдруг вспомнила, каким увидела его нечаянно, когда он вел ее к Сету. И сейчас, чуть повернув голову, взглянула на них обоих краешком глаза.
Сет остался прежним. Ниалл… вновь изменился.
Его шрам алел, как свежая рана. Глаза превратились в два отражающих свет зеркала. Изменилось и строение тела, как будто появились какие-то дополнительные суставы. Скулы выпирали слишком остро для человеческого лица, кожа светилась, словно подсвеченная изнутри, похожая на полупрозрачный пергамент над огнем.
Высвободив руку из хватки Тиш, Лесли шагнула к нему.
— Он не мог тебе рассказать, — сказал Сет.
Лесли остановилась. Не в силах подойти ближе, не в силах найти слова, не в силах отвести взгляд от светящегося Ниалла.
Он встретился с ней глазами.
— Я получил от королевы разрешение охранять тебя. Но не сумел… Прости, Лесли. Мне очень жаль.
— От королевы?
Она поняла, о ком идет речь, раньше, чем услышала ответ. Перевела взгляд на Сета.
— Эш, — подтвердил тот. — Она молчала, потому что хотела уберечь тебя от этого мира. От них.
И показал куда-то за спину Лесли. Она обернулась — и увидела десятка два невесть откуда взявшихся существ, совсем не походивших на людей. Казалось, посетители «Холма» надели маскарадные костюмы, но на самом деле это был вовсе не маскарад.
— Кто это? — спросила она.
— Фэйри.
Лесли уставилась на тех, кто несколько минут назад здесь не было. Бред какой-то. Ей следовало испугаться или разозлиться. Но этих чувств она не испытывала. Лишь любопытство, удивление и легкую эйфорию. Это должно было пугать ее — как она догадывалась — больше всего прочего.
— Эш правит одним из волшебных дворов — Летним. Делит трон с Кинаном, — ровным голосом сказал Сет.
Но Лесли ощутила вкус его эмоций: тревога, страх, ревность, скрытые глубоко под поверхностным спокойствием.
Она снова посмотрела на Ниалла — уже прямо, а не искоса. Тот по-прежнему светился.
— Почему? — спросила она. — Почему я сейчас вижу тебя таким?
— Ты уже все знаешь. И мне нет нужды носить личину.
Ниалл двинулся к ней.
— Она теперь принадлежит Айриэлу. Нам, — сказала Тиш и махнула рукой.
Из тени выступили шестеро покрытых шипами мужчин, преградили Ниаллу путь.
Рядом с ним в тот же миг появились пятеро парнишек с дредами, из «Холма». Зарычали, оскалив зубы. Ниалл тоже зарычал.
Тем временем еще какие-то люди… нет, не люди — странные существа вышли из ниоткуда. Со странным оружием в руках. У одних были короткие кривые ножи из кости и камня, у других — длинные бронзовые и серебряные клинки. С кровожадными ухмылками на лицах они встали друг против друга в два ряда. Часть их окружила охранным кольцом Лесли, другая — Сета.
Тиш, чье обличье не изменилось, хотя она явно была одной из них, вышла вперед — медленно, словно хищник, подкрадывающийся к добыче.
— Я действую по поручению Айриэла. Мне велено присматривать за Лесли, беречь ее для него. Не стоит испытывать наше терпение, Ниалл.
Ярость Ниалла вливалась в Лесли потоком, грозя затопить. Его напряженная поза красноречивей слов свидетельствовала о готовности прибегнуть к насилию.
И Лесли хотелось, как ни странно, чтобы он это сделал. Хотелось, чтобы все они схватились друг с другом. Хотелось жестокости, ярости, соперничества, ненависти. Страстное желание снедало ее изнутри, какой-то голод, томивший вовсе не ее. Когда эмоции окружающих схлестнулись в ней, девушка даже пошатнулась.
Тут защитное кольцо вокруг Лесли расступилось. Тиш подошла, коротко склонив голову, взяла ее за руку. И спросила, повысив голос, чтобы перекрыть общий ропот и рычание:
— Ты начнешь из-за девушки войну, Ниалл?
— С удовольствием, — бросил он.
— Есть ли у тебя на то позволение? — продолжала Тиш.
Ниалл некоторое время молчал. Потом ответил:
— Мой двор запретил мне это делать.
— Тогда ступай домой, — сказала Тиш. Поманила кого-то из тьмы. — Папа, ты заберешь ее?
И Лесли увидела невесть откуда взявшегося Габриэла. Вытатуированные псы на его руках шевелились, словно готовились к броску. Бред… и в то же время реальность. Она нужна этим существам, но зачем? Почему она не чувствует страха? Вместо него — лишь мысль о том, что надо бы испугаться. Что они с ней сделали?