Когда наглый молодчик начал вязаться к Ингрид, Лейф едва не взвыл с досады. Видимо, придется быстро сниматься с якоря и уходить. И то… могут и погоню послать. А снаряды закончились. Осталось две штуки. Этого мало, ужасно мало…
Спасение пришло совершенно неожиданно. И имело вид толстой женщины в розовом платье.
А что это там за шум?
От решения глобальных проблем Лилю отвлекли звуки начинающегося скандала.
Лиля огляделась. Арт и охрана сидели за столом. Шерл у стойки договаривался с хозяином о комнатах. А шум…
Шумели двое.
Лиля ахнула, прижимая руки к щекам.
Один был типичный вирманин. Высокий, светловолосый, мощного телосложения. За его спиной пряталась такая же светловолосая красотка, при виде которой Лиля только вздохнула. Прелесть, что за фигура. Не девочка – конфетка. «Плейбой» с его тяп-моделями курит в уголочке. Рядом с ними с самым решительным видом стоял еще один вирманин. Товарищ по оружию?
А противостояли им три… «золотых молодежника». Иначе и не скажешь. Вот сколько миров, сколько обычаев, а детки разных «крутых папаш» везде одинаковы. Как плесень и глисты. Одинаковые выражения лиц, одинаково наглое поведение, вседозволенность и никакого понятия о хорошо просоленных розгах. А надо бы.
И кто сказал болванам, что они неприкосновенны?
– Это сынок мэра, – услышала Лиля краем уха разговор за соседним столиком. Кажется, персона была достаточно известна и доставляла кому неприятности, а кому и бесплатные развлечения. Ага. Сын мэра. Ясно. И здесь дети власть имущих ведут себя по-хамски.
– А с ним?
– Его приятели. Тож бла-ародные…
Женщина фыркнула. Вот-вот, бла-ародные, точнее и не скажешь. И прислушалась уже к ссоре.
– Ты, щенок… – рычал вирманин.
Лиля была с ним полностью согласна.
– Ты, холоп, лучше оставь эту шлюшку с нами и убирайся. Если она захочет, то вернется к тебе. Но вряд ли! Ей понравится с настоящими мужчинами, – отвечал сынок мэра. – И вали отсюда, быдло! Тебе здесь не место! В свинарнике…
Лиля поглядела на вирман, сжимающих рукояти мечей. На сынка мэра. На бледную как смерть красотку.
Обежала взглядом таверну. Упс…
А это кто? Стражники?
Буквально через два стола от нее сидели, выпивали и закусывали несколько человек в плащах красно-синего цвета.
– Это стража? – толкнула она Арта.
– Кажись, да, госпожа…
Тогда понятно, почему эти трое придурков еще живы. То, что еще ничего не развернулось, – это ведь чисто потому, что здесь стража. Вот местная молодежь и оборзела. Вирман двое, если начнется заварушка, их тут как пить дать положат, они не могут этого не понимать… А что с девчонкой будет? Блин, да что ж я за скотина! Девчонке лет шестнадцать, она перепугана до истерики… Здесь, если это не остановить, такой половецкий перепляс сейчас начнется, что никому мало не покажется, не-эт… и вообще – это профи. Военные.
И женщина принялась выползать из-за стола.
– Госпожа, вы куда? – забеспокоился Арт.
Лиля хлопнула его по плечу.
– Потом объясню.
Ухватила одной рукой кувшин, а второй – горшок с похлебкой и зашевелила ногами.
– … тебе место в хлеву рядом со свиньями, – закончил свою блестящую речь «арыстократ».
Лиля прицелилась.
Плюх!
Похлебка из горшка равномерно распределилась по всем трем молодчикам. Следом полетел горшок, разбившись о голову неизвестного спутника сынка мэра.
Парень охнул и осел на пол. Представитель золотой молодежи и его оставшийся спутник повернулись и получили в лица винный душ.
– Остыли, болваны?! – ледяным тоном осведомилась Лиля. – А теперь отвечайте, как вы смеете затевать безобразную ссору в присутствии графини Иртон?! Вас что, на конюшне воспитывали?!
Она отлично знала, что видят перед собой парни. Пропыленную и грязную, но все же дорогую одежду. Аристократическое лицо (у крестьян нет шансов так отожраться, разве что с голоду опухнуть). Дорогие изумрудные серьги в ушах. Перстень с графской короной на руке. Золотой с изумрудами обручальный браслет.
И потом, она действительно графиня, так что преимущество на ее стороне. А уж ставить на место дураков с претензиями она умела и в своем мире.
Парни наливались дурной краской и готовились ответить. И Лиля заговорила, на долю секунды опередив их:
– Если бы мой сын вел себя так, я бы выпорола его на конюшне. Выйдите вон и не возвращайтесь, пока не научитесь пить, а не нажираться до скотского состояния. Или я прикажу этим вирманам выкинуть вас отсюда. И они исполнят приказание графини Иртон, которая желает отдохнуть с дороги.
На плечо Лиле легла массивная лапища.
– С удовольствием. Прикажете выкинуть их отсюда, госпожа? – Низкий басовитый голос прогудел тетивой лука.
Лиля на миг задумалась. Даже не оборачиваясь, она знала – это один из вирман.
– Господа, у вас два выхода. Либо вы забираете это, – тонкий (ладно, пока еще пухлый, но ведь худеем же!) палец указал на третьего желающего развлечений с дамами, – и убираетесь отсюда, либо вас выносят на носках сапог. По моему приказу. Что вы выбираете?
Даже не поворачивая головы, она знала – за ней встали оба вирманина. И двое молодчиков отлично поняли, что никто им не поможет. Выкинут. С огромным удовольствием!
Смерили всех злобным взглядом, подхватили своего друга и вылетели за дверь. Но на пороге сынок мэра обернулся.
– Вы мне…
Лиля, не глядя, протянула руку назад.
– …за это…
Рука сжалась на глиняном стакане.
– ответи…
Бамц!
Стакан разбился точно над головой парня, осыпав его осколками. «Униженный и оскорбленный» шарахнулся, поскользнулся и, неловко взмахнув руками, уселся на задницу прямо на пороге. Грянул хохот.
Молодчик побагровел, дернулся, вскочил и вылетел вон.
Лиля довольно улыбнулась.
Еще бы. Один вопрос – когда злобные вирмане нагло наехали на бедненьких и беленьких аристократиков. Это – одно. Гуляли себе приличные мальчики, понравилась им девочка, они вежливо предложили, а тут агрессоры с мечами… В таком раскладе вирманам приходится солоно и кисло.
С ее вмешательством ситуация приобретает другой расклад.
Знатная дама изволит вкушать ужин с дороги. Тут трое наглых хамов начинают при ней безобразный скандал, мешая жить и дышать. И дама запускает в них кувшином. А когда они не унимаются, приказывает отдыхающим тут же вирманам обеспечить ей покой и тишину. При этом раскладе вирмане вообще не при делах. Разве что повиновались графине. Ну так почему бы нет. Не холопке ж?