Неприятно, конечно, было смотреть на себя такую. Но Лиля замечала изменения. И платья показывали, что она права, обвисая то там, то тут… Главное, чтобы кожа обвисать не начала. Но вроде пока нет?
Упражнения, упражнения и упражнения. И правда, что ли, танцами заняться?
– Ваше сиятельство…
Пастор подкрался, как приступ аппендицита, незаметно.
Лиля тут же склонила голову, выполнила все предписанные па и попросила благословение. Которое тут же и получила.
– Вы не танцуете…
– Я обещала супругу.
При упоминании супруга пастор поморщился, но тут же включил обаяние на всю мощность. А почему нет? Лилиан Брокленд он мог бы и охмурить, насколько Лиля осознавала свою «реципиентку» – та была весьма неравнодушна к красивым парням. Но Лилю…
Поверьте, общага мединститута – далеко не монастырь. И нравы там более чем свободные. Но Аля и там хранила верность Леше. Почему?
Да просто никого лучше, умнее, добрее и красивее она не встречала. По отдельности – было. Но ее мужчина… Для нее Алексей был средоточием всех мыслимых и немыслимых добродетелей. И она бы просто не поняла, если бы ей сказали, что Алексей не красавец. Или что он бывает строгим и даже жестоким.
Она любила.
И эта любовь ушла вместе с ней.
Поэтому на пастора Лиля смотрела без душевного трепета.
Да, ты хорош. Но любить я тебя не люблю. А хороша и яблоня в цвету.
– Тогда я осмелюсь предложить вам прогулку по саду, ваше сиятельство?
Лиля покачала головой.
– Моя репутация…
– Не пострадает. Я ведь ваш духовный водитель.
Упс!
Ничего себе заявочки!
Но и отрицать пока Лиля не стала. Посмотрим, что тебе от меня нужно.
– Нет. Прогуляться с вами по саду я не могу. Но если вам надо поговорить, здесь есть очень удобная ниша.
Ниша и правда была. Пастор покривился, но, видимо, понял, что лучше так, чем никак.
Лиля опустилась на удобный диванчик. И пастор заговорил:
– Дорогая моя девочка…
Если опустить все метафоры, гиперболы и сравнения, оказывалось, что товарищ пастор по уши влюбился в графиню Иртон (прекрасную, как цветущая роза на зимнем снегу), как только она появилась в его храме (вы только вошли, а я растворился в свете ваших невероятных зеленых глаз), и теперь готов был ради нее на все.
Лиля привычно транслировала это на русский. Получилось грустно.
Пастору было что-то нужно. Настолько, что он был готов и в постель с коровой лечь… Но что?!
Ответ нашелся тут же. Пока Лиля хлопала глазами, ей сообщили, что просто не могут с ней расстаться. И не представляют без нее жизни. А потому не разрешит ли самая прекраснейшая и несравненная отправиться с ней в Иртон? Чтобы хоть раз в неделю видеть свою богиню и наслаждаться общением с ней.
Лиля задумалась. Выход нашелся тут же:
– Мой супруг…
Все равно он в отъезде, так что возразить не сможет. И Лиля недолго думая приписала бедному Джесу такую кровожадность, что обзавидовался бы даже тигр-людоед.
По ее словам выходило, что на завтрак Джес употребляет тех, кто посмотрел на его жену, на обед тех, кто сказал ей комплимент, а на ужин – отдельных умников, которые не вняли его предупреждениям во время двух первых трапез.
Пастор слушал внимательно. Лиля вещала вдохновенно.
– Дитя мое, но ведь он не поднимет руку на духовную особу.
Лиля опустила глазки.
Нет. А вот…
– Без согласия супруга я не могу ничего сделать. Полагаю, что, если вы ему напишете и попросите, он не откажет? Пришлет мне распоряжение, и я с радостью приму вас в Иртоне.
В переводе на русский – ты не со мной договаривайся, а с моим супругом.
– Разве вы сможете жить без света истинной веры?
Лиля захлопала глазами:
– Вы, видимо, не запомнили? У нас есть пастор. И я регулярно посещаю церковь. И часто беседую с ним о заповедях Альдоная… Пастор Воплер, умный и грамотный человек.
Так тебя, гада!
Без священника мы никак. Эх, надо будет помириться, как домой приеду.
Пастор кривился, но куда деваться – путей ему Лиля не оставила.
– Но вы же не будете возражать, если я приеду с визитом?
– О, только прошу вас, осторожнее! Зимой у нас такие плохие дороги. Волки, разбойники! Я просто не переживу, если с вами что-нибудь случится.
Пастор покривился. И Лиля потерла лапки.
Ну да. Рыбку мы хотим. И на елку тоже. И филей не ободрать.
А вот фигушки!
Лиля дружески простилась с пастором и отправилась искать барона.
Хватит!
Рекламу она новинкам сделала, теперь домой.
Пора домой.
Сначала в трактир, а потом в Иртон.
На дорогу домой ушло больше десяти дней.
Лиля злилась, но куда было деваться? Несколько телег с покупками и отряд вирман, которые не очень хорошо держались в седлах, тут не покрутишься.
Вирман с ней в принудительном порядке отправил Лейф. Сам бы отправился, да корабль нельзя оставлять без капитана. Зато наобещать своим людям кучу всего «приятного», в случае если графиню не уберегут, он мог. Так что Лилю стерегли даже в кустиках, выставляя дозор из трех человек.
А кроме того, стеклодув, кузнец, мальчишка-травник, который затребовал под все свои пучки трав, горшочки и запасы отдельную телегу, три девушки, которые ни за какие коврижки не захотели расставаться с Лилей. Марсия еще и в личные горничные умудрилась напроситься. И заявления Лили о том, что у них работы будет и так выше крыши, ее не напугали. Графине нельзя без горничной. То, что Марсия мастер швейного цеха, – это мелочи. И прислуживать доводилось. А свою благодарность она должна как-то выразить, чтобы не захлебнуться.
Лиля только рукой махнула. И в отместку обучила девчонок чуть-чуть подкрашивать глаза сурьмой, выщипывать брови и укладывать волосы. Благо Хельке перед отъездом успел обеспечить графиню заколками в товарном количестве. Так что Марсия, Лидия и Ирэна практиковались друг на друге и были весьма довольны.
И Лиля замечала, что кое-кто из холостых вирман с интересом поглядывает на девушек.
Она не возражала. Дело молодое. Только предупредила командира бойцов, Ивара, чтобы тот приглядывал за своими подчиненными. Потому как девчонки – ее. И если что, жениться придется любому. Или свалить к чертям из Иртона.
Плюс с собой вели и часть скотины. Небольшую. Всего несколько коров. Остальное обещали доставить в течение пары месяцев. Лиля договорилась с мэром о передержке и транспортировке и была этим очень довольна.