— Девчонка, кто это был? Кто?!
Грейс попятилась, пока ее ноги не уперлись в два обитых кожей стула, стоящих напротив стола. Отец снова потянул к ней руку, но на этот раз она увернулась, чтобы он ее не достал. Он двинулся за ней.
— Отец, остановитесь! Что вы делаете?
— Кто это был, тварь? С кем ты спала?
Грейс знала, что он не уймется, пока не получит ответ.
— Вы его не знаете.
Отец посмотрел на нее так, как если бы он ей не верил, как если бы думал, что она лжет.
— Фентингтон, не важно, кто он. Это не имеет никакого значения.
— Не имеет значения?! Да она даже не может быть уверена, что не забеременела от него!
Отец резко повернул голову снова в ее сторону.
— Ты забеременела? Ты носишь ублюдка какого-то мужчины?
Грейс положила руки на живот. Конечно, она не носит его ребенка. Они провели вместе всего одну ночь. Вряд ли его семя дало плод. Каждой из ее сестер удавалось зачать только после нескольких месяцев семейной жизни. Но Грейс не собиралась сообщать об этом Фентингтону. Она прижала руки к животу, как будто защищала нечто очень драгоценное, потом посмотрела в лицо отцу. От того, что она на нем прочитала, у нее захватило дух. Лицо отца выражало ненависть и отвращение, никогда еще она не видела его таким.
— Ну?
— Я не знаю.
Он замахнулся и снова ее ударил. Почувствовав вкус крови, Грейс потрогала пальцами губы. Отец снова занес кулак, но потом остановился: слишком поздно. Ущерб уже нанесен. Он расправил плечи, высоко поднял голову и в упор посмотрел на барона.
— Фентингтон, мы можем договориться. Я понимаю, что она уже не первой молодости и далеко не так красива, как шесть ее сестер, но она все равно может вам неплохо послужить.
— Отец, нет!
— Ее можно научить покорности. Если вы будете ее направлять и формировать ее характер, она может стать образцовой женой. И у нее есть еще несколько лет детородного возраста, чтобы дать вам наследника, которого не смогли дать другие жены.
Фентингтон пренебрежительно фыркнул.
— Портсмонт, она слишком стара, чтобы лепить ее характер. И она отдала себя мужчине, как шлюха. Любой дурак знает, что как только женщина ступила на путь грехопадения, ей уже нельзя доверять. Оставьте ее себе. Для меня она больше не представляет ценности.
— Нет, она все еще представляет ценность. Грейс, скажи ему! Скажи, что ты будешь именно такой женой, какую он хочет!
— Отец!
— Скажи ему!
Грейс показалось, что пол уходит у нее из-под ног.
— Я скорее сгорю в аду, чем позволю такому мерзкому чудовищу, как Фентингтон, хотя бы приблизиться ко мне. Его садистские наклонности просто отвратительны, даже если половина ужасов, которые про него рассказывают — вымысел, все равно тех, которые правдивы, достаточно, чтобы навечно отправить его в ад.
Фентингтон попятился, как будто она набросилась на него с кулаками. Видя, что его глаза горят ненавистью, Грейс могла только догадываться, какое зло прячется в его душе, и это ее пугало. И вдруг он улыбнулся. Точнее, ухмыльнулся. Никогда в жизни Грейс не видела такой садистской ухмылки.
— Что ж, возможно, мой долг как христианина — жениться на вашей дочери, чтобы спасти ее душу.
— Да, да! — поддержал барона ее отец.
У Грейс кровь похолодела в жилах.
— Как вы спасли душу своей последней жены? Думаете, во всем Херфордшире есть хоть один человек, который не знает, что она лишила себя жизни, чтобы сбежать от вас? Что она предпочла умереть, только бы не жить с вами?
Барон Фентингтон надул губы и так громко заскрежетал зубами, что в наступившей напряженной тишине это было слышно даже Грейс.
— Поделом тебе будет, если я на тебе женюсь и собью с тебя спесь. Надо приструнить твой ехидный язык, подавить эти высокомерные замашки и выбить из тебя грешные помыслы, научить тебя смирению, уважению и покорности. Бог говорит…
— Бог не может говорить через вас, барон Фентингтон! — Грейс набралась храбрости, чтобы противостоять ему. — И если вы хотя бы попытаетесь насильно взять меня в жены, клянусь, я пойду к преподобному Перри и расскажу ему все ваши грязные секреты до единого. Возможно, я приглашу его в гости на чай вместе с Ханной и его светлостью герцогом Шерефилдом, нашим мировым судьей. Ваша дочь может рассказать ему, как чудесно ей было расти под вашей крышей.
— Тихо! Не упоминай имя этой шлюхи в моем присутствии! У меня нет дочери! Она умерла!
— Нет, не умерла. Она жива и здорова и ведет ту единственную жизнь, какую только могла вести после того, как выросла в вашем доме.
Лицо Фентингтона покрылось красными пятнами, глаза почернели от ярости. Грейс стало страшно как никогда: она увидела, что этот человек готов убить.
— Твою душу захватил дьявол, ты порождение сатаны! Мне следует…
— Только попытайтесь взять меня в жены силой, лорд Фентингтон, и о ваших извращенных наклонностях узнает весь Лондон, я расскажу всем. И сделаю это без малейшего сожаления!
Фентингтон шагнул к ней. Грейс попятилась, она боялась, что он причинит ей вред. Если он попытается это сделать, отец точно не придет к ней на помощь. Наконец барон в последний раз бросил на Грейс свирепый взгляд и сказал ее отцу:
— Можете оставить свою дочь-шлюху себе! Ее телом и душой завладел дьявол. — Он снова обратился к Грейс: — Если твой отец умен, он избавится от тебя, он вышвырнет тебя на улицу, где тебе самое место. Ты не более чем шлюха. И Бог накажет тебя, как он наказывает всех злодеев за их порочные деяния.
Грейс подняла подбородок и твердо встретила его взгляд. Она не желала пасовать перед таким отвратительным человеком, как барон.
— Ты выставила меня дураком, и я тебе этого не забуду. — Его глаза почернели. — Я рассказал людям, что ты согласилась стать моей женой, и теперь мне придется терпеть унижение из-за того, что ты отказалась. Ты поплатишься за свое предательство. Ты мне заплатишь!
Он еще раз бросил на нее злобный взгляд, круто развернулся и вышел из кабинета. Дверь за ним громко захлопнулась. Грейс чуть не упала от облегчения и страха. Ее сердце билось так сильно, что стало трудно дышать, ей пришлось схватиться за спинку стула, чтобы удержаться на ногах. Она это сделала. Теперь ей не угрожает опасность стать его женой, и она может тихо и спокойно проводить свои дни в деревне, вспоминая одну волшебную ночь и грезя о мужчине, который ее ей подарил. Грейс опустила голову на руки.
— Убирайся из моего дома! — прорычал позади нее отец.
Его слова подействовали на нее, как удар кулаком в живот. В голосе отца было столько ненависти, что ее снова охватил страх, от которого она уже не могла скрыться.
— Ты больше ни одной ночи не проведешь под моей крышей!