— Дови Джонсон.

Миссис Томас запрокинула голову и расхохоталась. Хоть она и была оборванной и грязной, смех у нее был очень звонкий.

— Тогда все ясно. Прошлым летом я стирала у ее тетки и поняла, что это за штучка. Ее хлебом не корми, дай кому-нибудь заморочить голову. Так вот, моя милая, как там тебя звать, не верь ты всей этой брехне. Дови тебе еще не то наплетет.

— Это неправда? — ахнула Нэнни.

— Ну, конечно, это вранье. Какая же ты глупенькая, что поверила такой небылице! Во-первых, Касси, наверное, на год старше тебя. И вообще, кто ты?

— Я Нэн Блайт.

Какое счастье! Она и в самом деле Нэнни Блайт!

— Нэн Блайт? Одна из близнецов? Да я отлично помню ту ночь, когда вы родились. Я как раз зашла в Инглсайд по делу. Я тогда еще не была замужем за Шестипалым — лучше бы мне за него вообще не выходить! — а мать Касси была еще жива и здорова. Касси как раз начинала ходить. А ты похожа на свою бабушку по отцу… она в тот день была в Инглсайде и Бог знает как радовалась, что у нее родились внучки-близнецы. Ну, как ты могла поверить такой басне?

— Я привыкла верить людям, — с достоинством ответила Нэнни, поднимаясь со стула. Она ощущала такой прилив счастья, что ей не хотелось очень уж обижать миссис Томас.

— Ну, в этом мире от такой привычки лучше побыстрей отвыкнуть, — цинично посоветовала миссис Томас. — И не советую дружить с девчонками, которые обожают морочить людям голову. Садись, садись. Подожди, пока кончится гроза. Не пойдешь же ты домой в такой ливень. И темно, ни зги не видно. Ой, смотри — убежала!

Но девочка уже скрылась за стеной дождя. Конечно, она никогда бы не посмела броситься домой в такую грозу, если бы не была охвачена неизбывным восторгом. Ее хлестал ветер, она мгновенно вымокла до нитки, ей казалось, что от ударов грома небо трескается пополам. Только бесконечные вспышки молний освещали ей дорогу. Она то и дело поскальзывалась и падала. И наконец вся мокрая и облепленная грязью влетела в прихожую Инглсайда.

Навстречу ей выбежала Энн и схватила ее в объятия.

— Девочка, как же ты нас напугала! Где ты была?

— Будем надеяться, что Джим и Уолтер не схватят простуду, разыскивая тебя под дождем, — резко сказала Сьюзен, на лице которой все еще были видны следы волнения.

— Мамочка, я — это действительно я. Я вовсе не Касси Томас, и я всегда буду сама собой.

— Бедняжка бредит, — заявила Сьюзен. — Наверное, отравилась чем-нибудь.

Энн выкупала Нэнни, уложила ее в постель и только после этого согласилась ее выслушать. И тогда дочь все ей рассказала.

— Мамочка, я и в самом деле твоя дочка?

— Ну, конечно, милая. Как ты могла поверить, что это не так?

— Мне просто в голову не пришло, что Дови может мне наврать. Мама, кому же тогда верить? Дженни Пент наговорила всякого Диане…

— Дорогая, пока что тебе встретились только две девочки, которые говорят неправду. Остальные твои подруги никогда ведь тебе не лгали. Конечно, на свете есть такие люди — не только дети, но и взрослые. Вот подрастешь и научишься отличать золото от мишуры.

— Мамочка, мне не хочется, чтобы Джим, Уолтер и Ди знали, какая я глупая.

— Они и не узнают. Ди вообще уехала с папой в Лоубридж, а мальчикам скажем только, что ты далеко зашла по дороге и попала в грозу. Конечно, с твоей стороны было глупо поверить Дови, но ты показала себя благородной и храброй девочкой, когда пошла к бедной Касси Томас, чтобы предложить ей то, что, как ты считала, принадлежит ей по праву. Мама тобой очень гордится.

Гроза кончилась. С неба на счастливый умытый мир смотрела луна.

«Какое счастье, что я — это я!» — подумала Нэнни и уснула.

Вечером Джильберт и Энн пришли посмотреть на спящих дочек. Диана спала, крепко сжав губы, а Нэнни улыбалась во сне. Джильберт уже узнал про басню, которую сочинила Дови Джонсон, и так сильно на нее рассердился, что той бы не поздоровилось, если бы их не разделяли добрых тридцать миль. А Энн мучила совесть.

— Мне надо было хорошенько расспросить Нэнни. Я же видела, что с ней что-то творится, но была слишком занята другими делами, которые ничего не значили по сравнению со страданиями моей девочки. Подумай, как мучилась бедняжка!

И Энн наклонилась над кроваткой, полная одновременно и раскаянием, и радостью.

— Хотела бы я знать, что их ждет в жизни, — прошептала она.

— Ну, надеюсь, обе сумеют отхватить себе такого же замечательного мужа, как и их мать, — поддразнил ее Джильберт.

Глава двадцать девятая

— Что я слышу — Общество собирается в Инглсайде перемывать косточки, то бишь стегать одеяла для миссий, — сказал Джильберт. — Ну, Сьюзен, доставай свой лучший сервиз да запаси побольше мыла.

Мисс Бейкер вяло улыбнулась: где уж мужчине понять такие важные вещи! Но вообще-то ей было не до улыбок: у нее было еще далеко не все готово к приему дам из Общества.

— Горячий пирог с курицей, — бормотала она про себя, — картофельное пюре и зеленый горошек. И постелем новую кружевную скатерть. Такой в Глене не видывали. Вот рты разинут! Представляю, как позеленеет Аннабелла Клоу! А цветы вы поставите в синюю с серебром вазу, миссис доктор, голубушка?

— Да, анютины глазки с папоротниками из кленовой рощи. И принеси свою роскошную герань в гостиную, Сью, а если день будет теплый, на веранду. Как хорошо, что у нас еще так много цветов! Этим летом сад цвел как никогда. Впрочем, кажется, я это говорю каждую осень, да, Сью?

Дел предстояла уйма. Надо было решить, как рассадить дам. Миссис Миллисон ни в коем случае не должна оказаться рядом с миссис Маккрири: они уже много лет не разговаривают — с тех пор, как поссорились еще в школе. Хозяйка дома имела право пригласить кроме членов Общества несколько своих знакомых.

— Я хочу позвать миссис Бест и миссис Кемпбелл, — предупредила Энн.

На лице Сьюзен отразилось сомнение.

— Они ведь приезжие, миссис доктор, голубушка, — заметила она таким тоном, точно хотела сказать: «они ведь крокодилы».

— Мы с доктором тоже когда-то были приезжими, Сью.

— Да, но дядя доктора жил здесь с незапамятных времен. А про этих Бестов и Кемпбеллов никто ничего не знает. Впрочем, это ваш дом, миссис доктор, голубушка, и не мне вам указывать, кого приглашать, а кого нет. Только я помню, как много лет тому назад миссис Флэгг пригласила на такое собрание никому не знакомую женщину. Так та пришла в платье из фланели — решила, что для простежки одеял нечего особенно выряжаться! Миссис Кемпбелл, по крайней мере, такой ошибки не сделает. Она всегда хорошо одевается… хотя я никогда бы не заявилась в церковь в платье цвета морской волны.

Энн попробовала представить себе Сьюзен в таком платье и едва сумела сдержать улыбку.