— Что? — удивилась девушка.
— Я собираюсь превратиться в гобблина. На время. Только так можно прочитать эту белиберду. Нет-нет, ноги тоже. И локти.
Итак, гобблин. Я — гобблин. Злой, и очень агрессивный. Если бы не веревки, которыми его связали, он перегрыз бы людям горло. Кроме девчонки, которую… Я — гобблин… Самогипноз — первое, чему меня научил Старик, когда выловил замерзшего мальчишку из проруби, куда его забавы ради столкнули старшие ребята. Всего лишь — за то, что не хотел колоться. Плюс магия, которая в этом мире подчиняется, как ни странно, тем же законам, что и стариковская наука. Посмейся над собой. Ирония. Не концентрация и могущество — всего лишь легкий юмор… Сидит псих в смирительной рубашке перед закрытой дверью в туалет, а ручку не повернуть — руки-то за спиной… И бормочет… Я — гобблин…
— Я так понимаю, что я ее открыл? — поинтересовался я, приходя в себя.
— Открыл, — согласилась Рита. — И потом закрыл. И наговорил такого…
— Это был не я… — неуверенно сказал я. Интересно знать, что именно я нес?
Я лежал в небольшом зале, где сходились три тоннеля — архитектура не гобблинская, а типично гномовская. Старые тоннели. Любопытно — а дверь делали гобблины… Наверно, сначала гномовскую сломали. Ну и хорошо, а то я постарел бы, пытаясь разгадать все их кнопки, скрытые пружинки и отравленные иголки.
Я попытался встать, и обнаружил, что еще связан. Оказывается, даже связанным, я пытался доползти до полковника и укусил-таки его за ляжку. Меня развязали только после того, как я заверил всех собравшихся, что этого больше не будет. Я даже вызвался поцеловать больное место в знак примирения, но не нашел понимания у пострадавшей стороны.
Следующий вопрос — куда дальше. Мы вошли через один из тоннелей, следовательно, оставалось два. Поколебавшись, я выбрал ведущий вниз. Мы пошли…
С той поры, когда эльфы изобрели вечные светильники, проблемы освещения тоннелей, в общем-то, не существовало. Но гобблины любят темноту, да и гномы тоже, так что света от налепленных на стену светящихся бляшек едва хватало, чтобы не наступать друг другу на ноги. Мы шли вниз, и через три часа я начал сомневаться, правильно ли мы выбрали тоннель. Компас в Кристалле не действует, однако у меня было врожденное чувство направления, развитое эльфами до довольно хорошей точности. Мы шли в нужном направлении. Вот только — все ниже и ниже, да и тоннель не ветвился. Я опасался, что мы придем в конце концов в заброшенную шахту, и вынуждены будем повернуть назад. И потом — как глубоко может вести ход? Мы спустились, по моим подсчетам, почти на километр — еще три-пять часов такими темпами, и мы будем на уровне моря.
— Здесь комнаты! — вдруг сказал шедший впереди Ли.
Мы решили задержаться, чтобы обследовать находку. Комнат было двенадцать, они располагались в тоннеле, отходящем от нашего под прямым углом. Для разнообразия, этот тоннель не вел ни вверх, ни вниз, а был горизонтален. Длины в нем было метров пятьдесят, и заканчивался он тупиком.
— Не знаю, — признался я, после того, как мы обследовали все двенадцать комнат и не нашли ничего, кроме каменной мебели. — Похоже, здесь просто останавливались те, кто шел по главному тоннелю. Не забывайте, мы идем быстрее гномов, для них то, что мы прошли, это день пути.
— Значит, мы тоже можем переночевать здесь? — спросила Рита.
— Не вижу, почему нет, — согласился я.
— Еще это значит, что на таком же расстоянии дальше по тоннелю будет еще что-то, — заметил Боб. — Или еще одна… зона отдыха, или конец пути.
— Опять-таки, логично. — Я посмотрел на Ли. — Теперь твоя очередь.
— Я думаю, — медленно произнес китаец, — что этот ход не ведет в шахту. Если то, что мы прошли от входа, это день пути, то только порожняком. А с нагруженной тележкой — это два, а то и три дня.
— Верно. К тому же здесь нет следов того, что неизбежно из этих тележек просыпется, — подхватила Рита. — Разве что, уходя, они помыли за собой полы.
— Теперь вы, полковник, — сказал я, но, похоже, тому сегодня ничего не шло в голову.
Мы заночевали в самой большой из комнат, прямо на полу. Гномовская мебель была для нас маловата, включая кровати, и к тому же, я не хотел распылять людей по разным комнатам — мало ли что. Утром мы возобновили движение.
Через четыре часа мы добрались до «поселка». Гномы любят строить такие штучки — коридор внезапно расширяется, образуя зал, и из зала ведут двери, а потолок взмывает на высоту двух-трех десятков метров, и там, на втором и третьем этажах, вы видите ажурные балкончики…
Здесь был бой, и бой жестокий. Судя по скелетам, гномы сражались с гобблинами, а судя по тому, кто строил двери в наш тоннель, гобблины победили. Ни тех, ни других не было видно, я имею в виду — живых. Ничего удивительного, я бы оценил возраст скелетов по меньшей мере в несколько десятилетий.
— Мы могли бы пошарить в комнатах на предмет летописей, — сказал я, — но поскольку ученых среди нас не осталось…
— Мы идем дальше, — поспешно резюмировал полковник.
Дальше, по продолжению тоннеля, мы вышли в зал. Тоннель здесь кончался, да и зал был естественным, не выбитое в скале помещение, а огромных размеров пещера, со множеством естественных неровностей и колонн. Всю дальнюю часть пещеры занимала вода, а начиная с середины и ближе к нам пол шел вверх. Подземное озеро. Все, что сделали с пещерой строители, — налепили по стенам и потолку светильники. Так что света в пещере было достаточно, чтобы заметить стоящую у берега озера галеру.
Я негромко скомандовал «бежим», но было поздно. Мало того, что нас увидел часовой на галере, и поднял крик, но, обернувшись, мы обнаружили, что путь назад уже отрезан десятком вооруженных головорезов. Людей, между прочим.
Я выхвалил меч, но они оказались проворнее, и в нас влетела семенная коробочка сторожилки, хищного растения с Бегущего Острова. Пол в пещере покачнулся, и я начал падать. Самое обидное — я знал заклинание против вызванного сторожилкой дурмана, но именно из-за дурмана не мог его вспомнить.
Работать на веслах — очень тяжело, особенно с непривычки, и особенно, если тебя приковали к сиденью. Я занимался этим делом пятый час и уже содрал себе на ладонях кожу. Полковник трудился на скамейке передо мной, а Ли — за мной. Боб сидел по ту сторону прохода: хозяева галеры «гуманно» разместили новичков среди ветеранов. Риту заперли в трюм, как я понимаю, к другим рабам.
Галера оказалась хорошим одномачтовым судном, способным ходить и по реке, и по морю. Она была построена из широченных досок, включая скамейки, на которых сидели гребцы. Я упоминаю этот факт, в основном, потому, что в досках было полно заноз. Новая галера, предыдущие гребцы не успели отполировать доски, на которых сидели. Хозяева же галеры не особенно беспокоились о комфорте гребцов, иначе доски, безусловно, были бы покрашены или оструганы.