И вот они на астероиде, и все оказалось не в порядке. Донован повторил это уже не меньше десяти раз, и лицо его стало красным как свекла.
– В конце концов, Грег, посмотри на вещи реально. Какой смысл соблюдать букву инструкции, когда испытания срываются? Пора бы уже забыть о бумажках и взяться за работу.
Терпеливо, таким тоном, будто он объяснял электронику малолетнему идиоту, Пауэлл отвечал:
– Я тебе говорю, что по инструкции эти роботы созданы для работы в астероидных рудниках без надзора человека. Мы не должны наблюдать за ними.
– Правильно. Теперь слушай – логика! – Донован начал загибать волосатые пальцы. – Первое. Новый робот прошел все испытания в лаборатории. Второе. “Ю.С.Роботс” гарантировала, что он пройдет и полевые испытания на астероиде. Третье. Вышеупомянутых испытаний робот не выдерживает. Четвертое. Если он не пройдет полевых испытаний, “Ю.С.Роботс” теряет десять миллионов наличных денег и примерно на сотню миллионов репутации. Пятое. Если он не пройдет испытаний и мы не сможем объяснить почему, очень может быть, что нам предстоит трогательное расставание с хорошей работой.
За деланной улыбкой Пауэлла скрывалось отчаяние. У фирмы “Юнайтед Стейтс Роботс энд Мекэникел Мэн Корпорэйшн” был неписаный закон: “Ни один служащий не совершает дважды одну и ту же ошибку. Его увольняют после первого раза”. Пауэлл сказал:
– Ты все объясняешь так понятно, не хуже Евклида, все, кроме фактов. Ты наблюдал за этой группой роботов целых три смены, и они работали прекрасно. Ты, рыжий, сам говорил. Что мы еще можем сделать?
– Выяснить, что с ними неладно, вот что мы можем сделать. Да, они прекрасно работали, когда я за ними наблюдал. Но когда я за ними не наблюдал, они три раза переставали выдавать руду. Они даже не возвращались, когда положено, – мне пришлось за ними ходить.
– И ты не заметил никакой неисправности?
– Ничего. Абсолютно ничего. Все было в полном порядке. За исключением одного пустяка, – не было руды.
Пауэлл хмуро покосился на потолок и взялся за ус.
– Вот что я скажу, Майк. В свое время мы не раз попадали в довольно скверное положение. Но это еще похуже, чем было на иридиевом астероиде. Все запутано до невозможности. Смотри. Этот робот, ДВ-5, имеет в своем подчинении шесть роботов. И не просто в подчинении: они – часть его.
– Я знаю…
– Заткнись! – зло оборвал его Пауэлл. – Знаю, что знаешь. Я просто обрисовываю весь идиотизм нашего положения. Эти шесть вспомогательных роботов – часть ДВ-5, так же как твои пальцы – часть тебя, и он отдает им команды не голосом и не по радио, а непосредственно через позитронное поле. Так вот – во всей “Ю.С.Роботс” нет ни одного роботехника, который знал бы, что такое позитронное поле и как оно работает. И я не знаю. И ты не знаешь.
– Это уж точно, – философски согласился Донован.
– Видишь, в каком мы положении? Если все идет гладко прекрасно! Если что-нибудь неладно, то это выше нашего понимания! И скорее всего ни мы, ни кто-нибудь иной здесь ничего не сможет сделать. Но работаем-то здесь мы, а не кто-нибудь иной! В том-то и закавыка? – С минуту он предавался безмолвной ярости. – Ладно. Ты привел его?
– Да.
– И он ведет себя нормально?
– Ну, у него нет никакого религиозного помешательства, и он не бегает по кругу и не декламирует стихи. Вероятно, нормально.
Донован вышел, злобно тряхнув головой.
Пауэлл потянулся к “Руководству по Роботехнике”, которое своей тяжестью грозило проломить стол, и с благоговением раскрыл его. Однажды он выпрыгнул из окна горящего дома, успев только натянуть трусы и схватить “Руководство”. В крайнем случае он мог бы пожертвовать и трусами.
Он сидел, уткнувшись в “Руководство”, когда вошел робот ДВ-5, и Донован захлопнул дверь.
– Здорово, Дейв! – угрюмо произнес Пауэлл. – Как себя чувствуешь?
– Прекрасно, – ответил робот. – Можно сесть?
Он подвинул специально укрепленный стул, предназначенный для него, и, осторожно согнув свое туловище, устроился на нем.
Пауэлл одобрительно взглянул на Дейва (непосвященные могли обращаться к роботам по их серийным номерам; специалисты – никогда). Робот не был чрезмерно массивным, несмотря на то, что представлял собой думающее устройство составного робота, состоявшего из семи частей. Он был немногим более двух метров ростом – полтонны металла и электричества. Много? Ничуть, если эти полтонны должны вместить массу конденсаторов, цепей, реле и вакуумных ячеек, способных проявить практически любую доступную человеку психологическую реакцию. И позитронный мозг – десять фунтов вещества и несколько квинтильонов позитронов, которые командуют парадом.
Пауэлл вытащил из кармана рубашки помятую сигарету и сказал:
– Дейв, ты – хороший парень. Ты никогда не капризничаешь. Ты – спокойный, надежный робот-рудокоп. Ты можешь непосредственно координировать работу шести вспомогательных роботов, и, насколько я знаю, в твоем мозгу из-за этого не появилось нестабильных связей.
Робот кивнул:
– Я очень рад этому, но к чему вы клоните, хозяин?
Его звуковая мембрана была отличного качества, и присутствие обертонов в речевом устройстве делало его голос не таким металлическим и однообразным, какими обычно были голоса роботов.
– Сейчас скажу. Это все говорит в твою пользу. Но почему же тогда не ладится твоя работа? Например, сегодняшняя вторая смена.
Дейв был озадачен.
– Насколько я знаю, ничего не произошло.
– Вы прекратили добычу.
– Я знаю.
– Ну?
Дейв был озадачен.
– Я не могу объяснить, хозяин. Это кончится для меня нервным потрясением, – то есть я, конечно, этого себе не позволю. Вспомогательные роботы действовали хорошо. Я это знаю… – Он задумался; его фотоэлектрические глаза ярко светились. – Не помню. Смена кончилась, пришел Майк, а почти все вагонетки были пустыми.
Донован вмешался в разговор:
– Ты знаешь, что в конце смены ты уже несколько раз не явился с рапортом?
– Знаю. Но почему… – Он медленно, тяжело покачал головой.
Пауэлл вдруг почувствовал, что если бы лицо робота могло что-нибудь выражать, то на нем отразились бы боль и унижение. Роботу в силу самой его природы очень неприятно, когда он не исполняет своих функций.
Донован вместе со стулом пододвинулся к столу Пауэлла и наклонился к нему.
– Может быть, потеря памяти? Амнезия?