Р.Дэниил на мгновение смолк, а затем добавил, пожалуй, с излишней торопливостью:
– Однако некоторые правила человеческого поведения я усвоил хорошо и теперь замечаю, что нарушил требования элементарной вежливости, не спросив, как поживают ваша жена и ваш сын.
– Прекрасно. Парень учится в колледже, а Джесси занялась политикой. Ну, а теперь все-таки скажите мне, каким образом вы здесь очутились?
– Я уже упомянул, что мы находились на расстоянии короткого броска до Земли, – сказал Р.Дэниил. – И я рекомендовал капитану обратиться за советом к вам.
– И капитан согласился? – спросил Бейли, которому как-то не верилось, что капитан межзвездного лайнера решил сделать непредвиденную посадку из-за какой-то чепухи.
– Видите ли, – объяснил Р.Даниил, – он оказался в таком положении, что согласился бы на что угодно. К тому же я всячески вас расхваливал, хотя, разумеется, говорил только правду, нисколько не преувеличивая. И наконец, я взялся вести все переговоры так, чтобы ни пассажирам, ни команде не пришлось покинуть корабля, нарушив тем самым карантин.
– И что все-таки произошло? – нетерпеливо спросил Бейли.
– В числе пассажиров космолета “Эта Карины” находятся два математика, направляющиеся на Аврору, чтобы принять участие в межзвездной конференции по нейробиофизике. И недоразумения возникли именно между этими математиками – Альфредом Барром Гумбольдтом и Дженнаном Себбетом. Может быть, вы, друг Элидж, слышали о них?
– Нет, – решительно объявил Бейли. – Я в математике ничего не понимаю. Послушайте, Даниил, – вдруг спохватился он, вы, надеюсь, не говорили капитану, что я знаток математики или…
– Конечно, нет, друг Элидж. Мне это известно. Но это не имеет значения, так как математика совершенно не связана с сутью спора.
– Ну ладно, валяйте дальше.
– Раз вы ничего о них не знаете, друг Элидж, я хотел бы сообщить вам, что доктор Гумбольдт – один из трех крупнейших математиков Галактики с давно установившейся репутацией. Ведь ему идет двадцать седьмой десяток. Доктор Себбет, с другой стороны, очень молод, ему нет еще и пятидесяти, но он уже заслужил репутацию выдающегося таланта, занимаясь наиболее сложными проблемами современной математики.
– Следовательно, оба – великие люди, – заметил Бейли. Тут он вспомнил про свою трубку и поднял ее, но решил пока не закуривать. – Что же произошло? Убийство? Один из них втихомолку прикончил другого?
– Один из этих людей, имеющих самую высокую репутацию, пытается уничтожить репутацию другого. ЕСЛИ не ошибаюсь, по человеческим нормам это считается чуть ли не хуже физического убийства.
– В некоторых ситуациях, пожалуй. Ну, так кто же из них покушается на репутацию другого?
– В этом-то, друг Элидж, и заключается суть проблемы. Кто из них?
– Да говорите же!
– Доктор Гумбольдт излагает случившееся совершенно четко. Вскоре после того, как космолет стартовал, он внезапно сформулировал принцип, Который позволяет создать метод анализа нейронных связей по изменениям карты поглощения микроволн в отдельных участках коры головного мозга. Принцип этот опирается на математические тонкости, которых я не понимаю и, стало быть, не могу вам изложить. Впрочем, к делу это не относится. Чем больше доктор Гумбольдт размышлял над своим открытием, тем больше он убеждался, что нашел нечто, революционизирующее всю его науку, перед чем бледнеют все его прежние достижения. И тут он узнал, что на борту космолета находится доктор Себбет.
– Ага! И он обсудил свое открытие с юным Себбетом?
– Вот именно. Они уже встречались на конференциях и заочно были хорошо знакомы друг с другом. Гумбольдт подробно изложил Себбету свои заключения. Тот полностью их подтвердил и не скупился на похвалы важности открытия и таланту того, кто это открытие сделал. После этого Гумбольдт, окончательно убедившись, что он стоит на верном пути, подготовил доклад с кратким описанием своего открытия и через два дня собрался переслать его комитету конференции на Авроре, чтобы официально закрепить за собой приоритет, а кроме того, и выступить с подробным сообщением на самой конференции. К своему удивлению, он обнаружил, что и Себбет подготовил доклад примерно такого же содержания и тоже намеревается отправить его на Аврору.
– Гумбольдт, наверное, разъярился?
– Еще бы!
– А Себбет? Что говорит он?
– То же самое, что и Гумбольдт, слово в слово.
– Ну, так в чем же здесь трудность?
– В зеркальной перестановке имен. Себбет утверждает, что открытие сделал он и что это он обратился за подтверждением к Гумбольдту, и что все было наоборот – это Гумбольдт согласился с его выводами и всячески их расхваливал.
– То есть каждый утверждает, что идея принадлежит ему, а другой ее украл? Я все-таки не вижу, в чем тут трудность. Когда речь идет о научных открытиях, достаточно просто представить подписанные и датированные протоколы исследований, после чего легко устанавливается приоритет. И даже если одни протоколы подделаны, это нетрудно обнаружить благодаря внутренним несоответствиям.
– При обычных обстоятельствах, друг Элидж, вы были бы совершенно правы, но ведь тут речь идет о математике, а не об экспериментальных науках. Доктор Гумбольдт утверждает, что держал все необходимые данные в голове и ничего не записывал, пока не начал составлять вышеуказанный доклад. Доктор Себбет, разумеется, утверждает то же самое.
– Ну, в таком случае следует принять решительные меры, чтобы разом с этим покончить. Прозондируйте их психику и установите, кто из них лжет.
Р.Даниил покачал головой.
– Друг Элидж, вы, по-видимому, не поняли, о ком идет речь. Оба они – члены Межгалактической академии, а потому все вопросы, касающиеся их профессионального поведения, правомочна решать только одна комиссия Академии. Если, конечно, они сами не согласятся добровольно подвергнуться проверке.
– Ну, так предложите им подвергнуться проверке. Виновный откажется, зная, чем грозит ему психологическое зондирование. Невиновный, несомненно, согласится, и вам даже не придется прибегать к зондированию.
– Вы неправы, друг Элидж. Для таких людей дать согласие на подобную проверку – значит поступиться своим престижем. Несомненно, они оба откажутся только из гордости. И все прочее тут отступит на второе место.
– Ну, так ничего пока не делайте. Отложите решение вопроса до прибытия на Аврору. На этой нейробиофизической конференции, конечно, будет присутствовать такое число академиков, что избрать комиссию…
– Но это нанесет серьезный удар престижу самой науки, друг Элидж. И если скандал разразится, пострадают оба. Тень падет даже на невиновного, потому что он позволил впутать себя в столь неблаговидную историю. Все будут считать, что ему следовало бы покончить с ней тихо, не доводя дело до суда.