Свет отразился от встроенного в нишу зеркального шкафчика. Несколько флаконов с витаминами, полоскание для рта, контур для глаз, тушь, два бруска мыла ручной работы — ничего интересного. Моргана закрыла шкафчик и принялась изучать собственное отражение. Лицо было бледным, несмотря на вино, и на фоне кожи цвета слоновой кости красные губы выглядели неприлично яркими. Моргана знала, что сегодня она выглядит привлекательно, но удовольствия от этого практически не ощущала. Она снова вспомнила Нив. Нив была прикольная. Чертовски прикольная, со своими красивыми ногами с шикарными пальчиками, всегда идеально сидящей одеждой, хоть из «Барнейз», хоть из эконом-магазина. Что же такое было у Нив, чего не было у Морганы? Ведь Моргана красивее, умнее, популярнее. Девушка подумала о своем брате, о его улыбках, адресованных подруге, и хотя она понимала, что это неправильно, при мысли о том, что эти улыбки достанутся Нив, почувствовала закипающую горечь. Нет.
Моргана покачала головой, опершись руками о мраморную столешницу. Голова кружилась, и прикосновение к холодному камню успокаивало ее. Она сняла черную шелковую блузку, оставшись в одном лифчике. Может, это ее остудит.
Рядом с раковиной стояла небольшая шкатулка с побрякушками — серьгами, ожерельями, несколькими серебряными колечками. Должно быть, это ванная Ундины. Выдернув нить простых блестящих черных бус, Моргана примерила их, покрутилась перед зеркалом. Украшение ей шло. Она расстегнула его и кинула в свою сумочку.
— Моргана! Моргана! — позвала с нижнего этажа Нив. — Кто-то приехал!
Поправив волосы, девушка бросила последний взгляд в зеркало и сказала себе: «Иногда ты ведешь себя как настоящая стерва».
Выйдя в спальню Ундины, Моргана сквозь венецианские окна увидела восходящую луну и вездесущие портлендские сосны. Одинокая фара вспыхнула и тут же погасла. Моргана подошла к окну, чтобы взглянуть на гостя. Глаза привыкли к свету, и она различила рослую фигуру человека, снимающего мотоциклетный шлем. Вот гость положил шлем на сиденье и провел пальцами по волосам.
Джеймс Мозервелл. Что-то сжалось у Морганы в груди.
Он взглянул наверх. Моргана помнила, что на ней только лифчик, но не шевельнулась, а продолжала смотреть на него. Многозначительная ухмылка скользнула по губам Мотылька, и он помахал ей рукой. Моргана подумала об Ундине и Нив — как они стоят чуть ли не в обнимку, смеются, шепчутся…
Пусть шепчутся!
Она скинула лифчик и подошла ближе к окну. Соски затвердели.
Мотылек, смотревший снизу, с подъездной дорожки, улыбнулся еще шире.
Она подождала, пока не раздастся звонок, оделась и направилась вниз по лестнице.
* * *
Слухами о предстоящем мероприятии полнились Интернет и аська, вести распространялись посредством сотовых телефонов и смс-сообщений, да и старый добрый метод болтовни в кофейнях оправдал себя, и благодаря всему этому создавалось впечатление, что Ундина устраивает вечеринку года. Впрочем, с улицы вы ни за что бы об этом не догадались: на Северо-Восточной Скайлер-стрит все было спокойно, лишь откуда-то доносилась еле слышная музыка. Перехватив по дороге несколько кусков пиццы — но не у Джейкоба — и в который раз обсуждая планы Никса на лето, юноши подъехали к дому, но не смогли понять, началась ли та знаменитая вечеринка, о которой они столько слышали. Кругом стояла тишина, как в ночь на вторник в январе, и только огоньки изредка вспыхивали в окнах дома Мейсонов.
— Ты уверен, что сегодня, чувак? — Никс повернулся к товарищу.
— Да, точно. Мне сестра сказала, стопроцентно. Куча народу в курсе. Весь «Майспейс» [29] гудел об этом. — К. А. взглянул на часы на панели приборов, которые показывали 10.27.— Не знаю, может быть, Ундина решила устроить вечеринку в узком кругу. Она единственная известная мне девчонка, которая способна предоставить Моргане все радости мира, при этом не особенно напрягаясь.
С независимым видом засунув руки в карманы, юноши пересекли лужайку. И стоило им войти в дом, как впечатление тишины и спокойствия исчезло будто по волшебству. Темный дом был полон бубнящих теней — не менее сотни гостей стояли в комнатах, сидели на лестнице, танцевали в гостиной, расположенной ниже уровня остальных помещений. Играла музыка, звучали голоса, но эти звуки воспринимались больше как некое колебание воздуха и ощущались скорее физически, нежели слухом, — оба парня отметили это. Среди танцующих были знакомые К. А. по школе; Никс заметил нескольких ребят из сквота и помахал им. Казалось, здесь собралась вся портлендская молодежь. В толпе мелькало множество знакомых лиц: вот Финн махнул Никсу, несмотря на неприятный инцидент сегодня днем, а Эвелин улыбнулась; здесь была Рейни Альварес, молодая официантка из пиццерии «Джейкобс», Малыш Пол, менеджер из «Кракатау» и он же начальник Морганы, а еще уйма ребят из школы Мак-Кинли и даже несколько человек из «Пенвика». Сменяли друг друга свет и тени, Никс и К. А. слышали смех и ощущали глухое биение музыки; тем не менее не создавалось ощущения шума и суеты, а все присутствующие выглядели счастливыми. Идеальная вечеринка, подумал К. А.
Именно он заметил Ундину первым. Еще в детстве он знал ее по футбольной команде, и она всегда нравилась ему: чем больших успехов она добивалась, тем сильнее он восхищался ею. Раньше он никогда не задумывался над тем, красива ли она — хотя если бы его спросили, он бы охотно это подтвердил, — но сегодня вечером красота Ундины по-настоящему открылась ему. Окружавший ее сумрак, шаловливая улыбка, сиявшая на лице, придавали ей нечто царственное и притом неотразимо сексуальное.
— Красотка, — выдохнул он еле слышно.
Никс проследил за его взглядом.
— Родители оставили ее одну на целый год, — прошептал К. А., осматривая помещение. — Кажется, это пошло ей на пользу.
Как и любой ученик в школе, он слышал о том, что родители Ундины уехали по делам, оставив свою семнадцатилетнюю дочь одну в год окончания школы, но К. А. подумалось, что Ундина только сейчас осознала, какие огромные возможности открывает перед ней их отъезд. Она казалась повзрослевшей и полной осознанной уверенности в себе. Именно таким стремился стать и сам К. А., но совершенно не представлял, как этого добиться. Она стояла возле кухни, разговаривая со знакомым ему взрослым парнем и одновременно следя за вечеринкой — за домом, картинами ее матери, висевшими на стенах, за стереосистемой, к которой гости подключали свои айподы. Заметив К. А., она тут же к нему подошла.
— К. А.! — засмеялась Ундина и сделала легкий поворот кругом. — Довольно тесно, правда?
— Черт возьми, Ундина. — К. А. окинул взглядом танцующих подростков. — И кто, блин, это все устроил?
— Ну, твоя сестра мне помогала. И конечно, Нив тоже тут.
Ундина улыбнулась и глянула через плечо на Нив, которая стояла в дверях, разговаривая с другой девушкой. К. А. попытался сохранить невозмутимое выражение лица, глядя в сторону своей подруги, но прикусил губу.