Тайное рано или поздно становится явным, говорит Мазила. Наши дотошные потомки все равно докопаются до правды. Это - оптимистическая гробокомедия, говорит Болтун. Хочешь знать, до чего докопаются наши потомки? Вот тебе примерная информация, допустим из 8974 года. При раскопках пустыря на окраине Ибанска геологи ошибочно обнаружили более десяти миллионов кубометров человеческих костей. По современным масштабам эта цифра незначительна. Но поскольку население Ибанска в ту эпоху было в несколько раз меньше, такое массовое захоронение, естественно, не вызвало никакого интереса в кругах специалистов. Благодаря усилиям большого коллектива исследователей и общественности удалось не найти объяснения тому факту, что во многих черепах в затылочной части имеется круглое отверстие, а лобные доли забиты трухой оптимизма и иллюзий. Были предприняты попытки возродить реакционную теорию реального существования Хозяина-Хряка. Но они были заблаговременно пресечены. Методом мученых атомов было установлено, что если бы такое захоронение и было на самом деле, то оно относилось бы к более позднему, постхряковскому периоду. С помощью первоисточников ученые доказали, что такого захоронения на территории Ибанска вообще быть не могло. Осуществленные затем новейшими методами закопки пустыря лишний раз подтвердили правильность нашей теории. Ну как? Рассчитывать на потомков просто глупо. Правда о прошлом возможна только тогда, когда она не вызывает эмоций. Если прошлое вызывает эмоции, оно непознаваемо. Живи сейчас.
Общественные процессы теперь все более ускоряются, говорит Ученый. Избитая фраза, говорит Болтун. Если какую-то фразу повторяют всегда и всюду, это верный признак того, что она есть идеологическая бессмыслица. Пусть даже она выскочила на свет по всем правилам науки из атомного реактора или выползла из хромосомы. Можно указать лишь ее психологическую основу. Раньше люди как-то рассчитывали наступление событий, и те их в общем не подводили - наступали в предполагаемые сроки. Теперь люди часто сталкиваются со случаями, когда они ожидают наступления событий в одно время, а те наступают раньше. Карьерист, например, женился на своей молоденькой секретарше. Человек он бывалый. Знал, что жена заведет любовника. Но по законам старой истории ждал это событие лет через восемь. Она же наставила ему рога через восемь дней. Такие устойчивые ошибки в прогнозах и называют ускорением общественных процессов. Говорить об этом стало признаком образованности и прогрессивности. Но разве все ожидаемые события наступают раньше? А сколько их наступает позже или не наступает совсем? Кто подсчитал их соотношения? Но пусть ход истории ускоряется. Что это вам дает? Вы ожидаете, что, по вашим расчетам, вас будут пороть всерьез через два года, а начнут, на самом деле, раньше, допустим - через год. Но и положительные явления ускоряются, говорит Мазила. Конечно, говорит Болтун. Вы ожидаете некоторой свободы поездок за границу, например, через двести лет, а она наступит намного раньше - через сто. Всего сто лет, и если вы за это время не наделаете очередных глупостей, вас может быть выпустят посмотреть Париж под контролем Сотрудника или Социолога.
Несколько десятков штрафников из нескольких тысяч случайно уцелели и добрели до брошенного противником Н. Остальные остались лежать в грязи. Уклонист, Юморист и Паникер шарили по брошенным блиндажам в поисках жратвы. За каким чертом мы брали этот Н, ворчит Уклонист. Явная бессмыслица. Помяни мое слово, вечером отведут обратно. Если, конечно, нас не шлепнут эти, говорит Юморист. На всякий случай. Чтобы не было лишних разговоров. Амнистия до боя - липа для мертвых, а не для живых. Откуда тебе знать, что бессмысленно и что нет, говорит Паникер. Может, иначе нельзя. Что ты этим хочешь сказать, спрашивает Юморист. То, что они там поступили наилучшим образом в не зависящих от них обстоятельствах? Или что они поступили так в силу своей натуры? Это далеко не одно и то же. В первом случае предполагается разум и целесообразность дела. Во втором - нет. Но ведь где-то решали, брать или нет этот Н, говорит Паникер. Кто-то обдумывал это! Кто и где обдумывал это, установить невозможно, говорит Уклонист. Раз мы взяли Н, значит они думали правильно. За это кому следует дадут ордена, звания, должности. Оставим мы Н - одно из двух. Либо так надо из тактических или даже стратегических соображений. Может, это нужно для того, чтобы Их Величество король Ломай-Сарай-Кирпич-Углы укрепился у власти и повел свой давно вымерший народ сразу к полному изму, минуя все промежуточные ступени. А может, это нужно для того, чтобы ввести всех в заблуждение. И тогда опять кому следует дадут ордена, звания, должности. Либо так не надо. И тогда, тем кто решит, что так не надо, дадут ордена, звания, должности. Наступила тишина. Состояние обреченности сменилось надеждой. И потому вернулись тревога и страх. С той стороны, откуда они вечность тому назад пошли в атаку, донеслась песня.
Мы от пуза до усеру кашу жрем...
У нас даже песни и те доносятся, говорит Юморист. Откуда возникла идея взять Н, продолжал Уклонист, роли не играет. Возникнув, она стала фактором совсем в другой игре, не имеющей отношения ни к какой целесообразности. Тот, кто говорил "да", тот сохранял или улучшал свое положение. Кто говорил "нет" (сомневаюсь, что такие были!), ухудшал. Вот вся нехитрая механика дела. Страшно от того, что все так ясно и откровенно, говорит Юморист. Никаких загадок на века вперед. Лейтенант убит, говорит Паникер. Мерин тоже. Жлоб тоже. Нам повезло. Живем, братцы!
Во вчерашнем дне уверены вполне...
Песня становилась громче и ближе. Стал слышен топот сапог и скрежет гусениц-цитат.
Как учил нас сам Хозяин наш отец...
Смотрите, сказал Юморист. Они идут. С авторучками наизготовку к ним стройными рядами направлялись сытые и тепло одетые ребята из Заградотряда Троглодит, Мыслитель, Секретарь, Социолог, Претендент, Кис, Сотрудник, Директор, Супруга, Карьерист, Академик, Инструктор, Сослуживец, Ученый, Художник, Литератор. За ними, подталкивая и направления их, двигались полчища Ноликов.
Кто виновный тут, кто правый,
Смысл подсказывает здравый:
Ты - один, а мы - оравой!
Левой!
Левой!
Левой!
Правой!
Что Вы сейчас испытываете, спрашивает Посетитель. Смятение, говорит Болтун. Чего Вы хотите, спрашивает Посетитель. Спокойствия, говорит Болтун. Так верьте, говорит Посетитель. Вера не дает уверенности, говорит Болтун. Смиритесь, говорит Посетитель. Не дают, говорит Болтун. Нам навязывают состояние тревоги и осатанелости. Боритесь, говорит Посетитель. Не могу, говорит Болтун. Бороться не за это. Ну что же, говорит Посетитель, потерпите. Осталось немного.
Заказы аннулированы, говорит Мазила. Судьба моя решена. Решена, говорит Болтун. А за что, спрашивает Мазила. За намерение быть независимым, говорит Болтун. Скажи откровенно, если бы тебе сейчас простили все твои грехи и вернули прежнее состояние, дало бы это тебе удовлетворение? Нет, сказал Мазила. Избрали бы в Академию, спросил Болтун. Нет, сказал Мазила. Дали бы Премию, спросил Болтун. Нет, сказал Мазила. Выпустили бы за границу, спросил Болтун. Нет, сказал Мазила. Устроили бы выставку, спросил Болтун. Нет, сказал Мазила. А если тебя выгонят из Союза, будешь ты огорчен, спросил Болтун. Нет, сказал Мазила. Отнимут мастерскую, спросил Болтун. Нет, сказал Мазила. Выгонят из Ибанска, спросил Болтун. Нет, сказал Мазила. Уничтожат твои работы, спросил Болтун. Нет, сказал Мазила. Значит, житейские невзгоды ни при чем, спросил Болтун. При чем, сказал Мазила. Если бы их не было, я бы не говорил "нет". Чего же ты хочешь, спросил Болтун. Работать, сказал Мазила. А ты, чего хочешь ты? Ничего, сказал Болтун, я не претендую даже на наказание.