После очередного бесполезного урока физики (Деннис предпочитал заниматься со мной по утрам, чтобы иметь возможность отправляться в колледж после обеда) я поднялась наверх и посмотрела на себя в зеркало. Зыбкое отражение не впечатляло. Одежда болталась на мне, как на вешалке.
К счастью, на Рождество (которое мы отметили еще более скромно, чем всегда) я получила новую одежду. Огромная коробка с торговой маркой «Дживс энд Хоукс» была водружена на мою скамеечку в гостиной. Внутри лежали строгие черные брюки и жакет, четыре красивые блузки, носки, белье, даже туфли ручной работы и рюкзачок. Я была слишком не в духе, чтобы примерить это до нынешнего момента. Все подошло идеально. В обновках тело выглядело гибким и не слишком тощим.
Чувствуя себя вполне презентабельной, я пустилась в долгий, утомительный путь к дому Макгарритов. Было не очень холодно, чуть выше нуля, потому что снег под ногами превратился в кашу, а сосульки под крышами домов медленно капали. Небо было все того же мертвого серого цвета, что и всегда, и я осознала, как устала от зимы. Иногда трудно себе представить, почему люди выбирают жить в тех местах, где живут, и почему кто бы то ни было вообще мог выбрать Саратога-Спрингс. В тот день я не находила в нем ничего оригинального или живописного, только ряд за рядом все более обшарпанные дома, с облезающей краской, в оправе из грязного снега и безотрадного неба.
Дверной звонок Макгарритов — три восходящие ноты (до-ми-соль) — прозвучал неуместно весело. Открыл Майкл. Если я похудела, то он похудел еще больше. Глаза смотрели на меня без всякого ожидания. Я по-сестрински положила ему руку на плечо. Мы отправились в гостиную и около часа просидели там бок о бок на диване, не говоря ни слова. На стене висел календарь с Иисусом, ведущим стадо овец, изображающих дни ноября.
Наконец, почти шепотом, я спросила:
— Где все?
В комнате было непривычно чисто, в доме — тихо.
— Папа на работе. Мелкие в школе. Мама наверху, лежит.
— А ты почему не в школе?
— Присматриваю тут за всем. — Он откинул назад волосы, такие же длинные теперь, как у меня. — Убираю. Хожу в магазин. Готовлю.
Мне очень не нравилось потерянное выражение его глаз.
— С тобой все нормально?
— Слыхала про Райана? — сказал он, игнорировав мой вопрос. — Он пытался на той неделе покончить с собой.
Об этом я не слышала. Я не могла себе представить, что Райан способен на нечто столь серьезное.
— В газеты это не попало. — Майкл потер глаза. — Наглотался таблеток. Ты блоги читаешь? Люди говорят, что это он ее убил.
Не могу себе представить, чтобы Райан такое сделал.
Я заметила на предплечьях у Майкла красноватые рубцы, как будто он постоянно расчесывал кожу.
— Я тоже не могу. Но люди говорят, что это он. Говорят, у него была возможность и мотив. Мол, он ее ревновал. Я не замечал ничего такого. — Он взглянул в мою сторону, взгляду него был отсутствующий. — Вот и думай, можно ли вообще узнать человека.
Говорить на самом деле было больше не о чем. Я посидела с ним еще около получаса, а потом вдруг поняла, что больше не вынесу ни секунды.
— Мне пора, — сказала я.
Он без всякого выражения уставился на меня.
— Да, я прочла «В дороге».
Интересно, зачем я это сказала?
— Да?
— Ага. Хорошая вещь. — Я встала. — Подумываю вот и сама отправиться в путь.
На самом деле мне никогда не приходило в голову ничего подобного, за исключением смутного желания повидать Америку. Но внезапно это показалось мне прекрасной идеей, необходимым средством борьбы с царящей вокруг меня инерцией. Я сделаю то, чего не сделали папа с Деннисом, — я пройду по следу собственной матери и выясню, что с ней произошло.
Майкл проводил меня до дверей.
— Если отправишься, будь осторожна.
Мы в последний раз взглянули друг другу в лицо. Глаза его были пусты. Не употребляет ли он наркотики?
По пути домой я начала обосновывать свою идею. Почему бы мне и впрямь не убраться отсюда на время? Почему не попытаться разыскать маму? Не знаю, погода ли так повлияла, или встреча с Майклом, или потребность дать выход моей депрессии, но я жаждала перемен.
У мамы была сестра, которая жила в Саванне. Почему бы не навестить ее? Может, она сумеет мне объяснить, почему мама оставила нас. Может, мама до сих пор где-нибудь есть, ждет, когда же я ее найду.
При всей моей образованности я имела весьма слабое представление о земных расстояниях. Я могла сказать, как далеко от Земли до Солнца, но понятия не имела, сколько от Саратога-Спрингс до Саванны. Я видела карты, разумеется, но не собиралась прокладывать по ним оптимальный маршрут или высчитывать, сколько дней у меня уйдет на путешествие. Я прикинула, что доберусь до Саванны дня за два-три, повидаю тетушку, а потом вернусь обратно к тому времени, когда отец приедет из Балтимора.
Самая серьезная подготовка, когда-либо предпринятая Керуаком, заключалась в запасах бутербродов, чтобы питаться в путешествии от побережья до побережья, но и тогда большая часть бутербродов в итоге испортилась. Лучше всего просто выйти и пойти, а там видно будет.
Когда я подходила к дому, решение уже созрело. У себя в комнате я упаковала в новый рюкзак бумажник, дневник, старые джинсы, новые блузки, белье и носки. Собиралась я быстро, теперь я уже задыхалась в этих стенах. Оставлять ноутбук не хотелось страшно, но он слишком много весил. В последний момент я покидала в рюкзак зубную щетку, кусок мыла, бутылки с тоником, солнцезащитный крем, темные очки, протеиновые батончики и книжку Майкла «В дороге».
Деннису я оставила записку: «Уехала на несколько дней», — и все.
В кухонной кладовке я отыскала кусок картона и маркером написала на нем одно слово «ЮГ» буквами в фут высотой. Я не сбегаю, говорила я себе. Я бегу навстречу.
Первую остановку я сделала в центре, у банкомата. Папа открыл мне счет для покупки одежды, походов в кафе, кино и всего такого. Там оставалось двести двадцать долларов, я сняла все.
Я сообразила, что начинать автостопить в центре города будет неумно, поэтому доехала на автобусе до окраины, затем пешком дошла до выезда на шоссе I-87, ведущее на юг. Близился вечер, и солнце на секунду выглянуло из-под серого облачного одеяла. Я подняла свой плакат, переполняемая возбуждением от выхода в широкий мир на путь к неизведанной цели.
Мне повезло с первого же раза: меня подобрало семейство на старом «крайслере». Я устроилась на широком заднем сиденье вместе с тремя детьми. Одна из них угостила меня холодной картошкой фри. Машина была большая, просторная и пахла так, словно в ней жили.