— На концерт. Классической музыки. — Да. Именно так. Сама себе кивнула я. Незачем ему знать, на какой концерт я еду. Мало ли что… — Я билет купила три месяца назад. Я на него так долго копила…
— Сколько же он стоит? — вылупился Кир.
— Тысячу.
— Баксов?!
— Рублей, дурак!
— Всего тысячу рублей? — разочарованно протянул он.
Машины проносились мимо, никто не желал нас подбирать. Да Кирилл почему-то и не голосовал, шел куда-то вперед.
— Ну не все богатеи, как ты. — Я окинула скептическим взглядом его одежду из секонд-хенда.
— Наверное, это к лучшему, — подмигнул Кир. — Так, Варька, объясняю популярно. Встаешь на обочине, поднимаешь руку вот так, большим пальцем вверх, и голосуешь. Тебе быстрее остановят, ты девушка. Ты только в глаза водителю смотри. Но не умоляй: «Дядя, возьмите, мы никому не нужны!» А четко так всем своим видом говори, что мы поедем только на его машине и ни на чьей больше. Видишь, иномарка летит? Чую, нашей будет.
— Не женское это дело машины тормозить, — гордо задрала я нос, отходя в сторону. — К тому же ты сам говорил, что тормозить машины в юбке — опасно.
— Ну, во-первых, я этого не говорил, ты сама поняла. А во-вторых, кто виноват, что ты такая овца и вырядилась, как на бал? Давай тормозить твое корыто… В смысле тыкву… То есть карету… Принцесса, блин, беглая… — захихикал.
— Сам ты… — насупилась я, тщательно пряча улыбку. — Тоже мне кучер… Тьфу ты, — демонстративно скривилась и покачала головой, — крыса. Ой, нет, трубадур!
— Отлично, будешь моей трубадурочкой, — хохотал он, смешно закидывая голову назад и тряся волосами. — Поднимай руку, как учил. В глаза водителю смотри. Только самоуверенно и нагло, как принцесса, а не так, будто ты милостыню просишь.
— Только договариваться будешь сам, — предупредила я его.
— Палец подними! — крикнул Кир, отходя от меня метров на двадцать и тоже поднимая руку. Он со мной, что ли, будет голосовать? А я зачем тогда?
— А если не подниму? — упорствовала я.
— У тебя есть деньги?
— Нет…
— Тогда палец поднимай. Это знак такой, что стопишь. Драйверы понимают.
— Кто? — пришла моя очередь таращить глаза.
— Водители, — со вздохом отозвался Кир. — Господи, что бы ты без меня делала, трубадурочка?
Я показала ему язык, подняла палец вверх и сделала самое невинное лицо, какое смогла. Улыбнулась. Уже не так страшно, но ноги опять дрожат. Со мной Кирилл. Он друг. Он не бросит в беде, поможет. Я ему верю. Хм, надо же, меня еще никто принцессой не называл.
Никто тебе не враг, никто тебе не друг, но всякий человек — твой учитель.
Конкордия Евгеньевна Антарова
— Я вас до Клина подброшу, ладно? А там дойдете до ближайшей автозаправки и попроситесь к кому-нибудь. Если повезет, до Питера на одной машине домчитесь, — улыбался в зеркало заднего вида молодой мужчина лет тридцати — тридцати пяти.
Он выглядел цивильно — в костюме, с короткой стрижкой, тщательно выбритый, на бандита не похож. Лицо такое простое, как мама говорит, деревенское. Я плохо представляю, что значит деревенское лицо, но, наверное, именно так оно и выглядит — нос картошкой, глаза серо-голубые, губошлеп. В целом наш водитель внушал доверие. К тому же Кирилл вел себя очень по-деловому, уверенно и открыто, и это вселяло оптимизм. Я сразу же проверила, чтобы дверь открывалась, — если что, буду прыгать на ходу, как в кино. Написала эсэмэску Ярику, что еду в джипе в сторону Клина. Страх опять накрыл с головой. Мне вдруг показалось, что Кирилл и этот водитель знакомы, что они договорились, завезут меня в какое-нибудь стремное место и убьют. Мамочки! Пожалуйста, пусть все будет хорошо! Что же делать? Как быть? Может быть, выпрыгнуть из машины, пока мы не набрали скорость? Как же страшно! Зачем, ну вот зачем я поперлась в Питер таким идиотским способом?!
— Только высадите в светлом месте. Не хотелось бы, чтобы нас по асфальту размазало. — Кирилл все пристраивался на переднем сиденье. У него никак не получалось снять рюкзак: ремень зацепился за складку и лямка не соскальзывала.
Наконец-то, избавившись от ноши, он закинул ее назад ко мне и подмигнул, широко улыбнувшись. Я постаралась растянуть губы. Вышло криво, со всем на улыбку не похоже. Что же так страшно-то, аж челюсти сводит. Кир поправил пальто и жизнерадостно выдал:
— Холодно на улице. Осень. Того гляди, дождь пойдет.
— Да, погода шепчет: «Займи, но выпей», — захохотал дядька.
Я испуганно глянула на Кира. Не надо было садиться в эту машину. Ох, не надо! Ездят же тут другие машины, попроще, а на таких джипах только бандиты рассекают. Ну, все, я попала! Прощай, Ярик. Передавай привет маме. Между тем Кирилл сидел абсолютно спокойный.
— Нет, на трассе нельзя, — покачал головой. — Вот до Питера доберемся, там уж оторвемся. Сеструхе моей приспичило на концерт съездить. Заодно решил ей мир показать, а то дома сидит, всего боится. А вы сами в Клину живете, да?
Зачем он назвал меня своей сестрой? Зачем рассказал про концерт? А если они у меня билет отберут? Мамочки! И на улице уже темнеет. Надо удрать от них на светофоре. Есть же тут какие-нибудь светофоры по пути? Сбежать — и пусть едет один. Да что же это такое, почему так страшно?
— Нет, у меня там строительная контора, — не замечал мой перепуганный взгляд водитель. — Несколько бригад мастеров. Езжу контролирую, чтобы не налажали. А ты сам давно хитч-хайкингом занимаешься?
— Я не профи, — развалился Кирилл на сиденье. Кажется, уж он-то точно не переживает, что этот бандит с нами что-то может сделать. — Так… Ездил раза три-четрые. В Архангельске был, в Минск мотался и в Севастополь. По Крыму покатался с друзьями. Но мы компанией ехали, человек десять. Разбились на пары и соревновались, кто быстрее. Весь Крым потом прошли-проехали.
Ой, а у водителя прыщ на носу! Влюбился кто-то. Надо же… А мама говорила, что прыщи только у подростков бывают. Кстати, вот у Кирилла нет прыщей, значит, он уже не подросток. Интересно, а сколько ему лет?
— Где мои семнадцать лет? — вздохнул водитель, словно подслушав мои мысли, и протянул руку. — Володя.
— Кирилл, — ответил он рукопожатием. Володя опять посмотрел на меня в зеркало.
Кир повернулся ко мне. Многозначительно расширил глаза.
— Варя, — тихо-тихо пробормотала я.
— Первый раз, — лыбился Кир. — Боится сильно.
— Да чего нас бояться? — ухмыльнулся дядька. — Я сам стопил всю юность. Потом встретил Катьку, и теперь при бабе, при конторе и без всякой романтики. Скукотища… А то, бывало, выходил из офиса вечерком на трассу, поднимал руку и, эх, катил до самого Магадана.
— Что, прямо в костюме и без вещей? — ехидно ухмыльнулась я его вранью.