Я стояла в дверях подъезда, пытаясь побороть невесть откуда налетевшее желание снять очки. То ли чтобы не видеть всех этих обнимушек, то ли чтобы получше выглядеть. Даже не знаю, какой вариант хуже.
В этот момент Вил, как его там по паспорту, меня заметил. Наши взгляды встретились прямо над головами всех этих праздношатающихся балбесов. И тут он мне подмигнул! Какая несусветная наглость! Я резко развернулась и кинулась в квартиру. Правда, там тоже не особенно можно было спрятаться. В зале кто-то пил, туалет был закрыт, стоило мне открыть дверь в спальню, как раздались возмущенные вопли – хорошо еще, что свет не включила, не уверена что моя психика готова к такому зрелищу, учитывая, что голосов было не меньше пяти. В конце концов я села на кухонный подоконник. Окно выходило на другую сторону здания. Если отвлечься от своего отражения (огромных очков, длинного носа и узких губ), можно было разглядеть огни большой дороги – наверное, МКАДа или Дмитровского шоссе, несущийся поток машин, развязки, пробки. Вечер, люди торопятся домой. А я даже домой не могу поехать. Мне стало так жалко себя, что я едва не расплакалась.
– Отличница решила пуститься во все тяжкие? – низкий, мягкий, похожий на бархат голос раздался прямо над моим ухом. Я подпрыгнула и резко развернулась, уставившись прямо в оскалившийся череп.
– Так же и сердечный приступ недолго заработать! – возмутилась я.
Перед глазами промелькнул рукав черно-серебристой байкерской куртки. Я подняла взгляд выше – сначала на смешную вязаную шапочку с торчащими из под нее темными вьющимися волосами. Потом на большие зеленые глаза, прямой нос и капризно изогнутые губы. Пальцы начало неприятно покалывать. Я попыталась отодвинуться, но прямо за моей спиной был подоконник, на который мой собеседник и оперся руками, полностью лишив меня возможностей для маневров. От него пахло кожей, мокрым ветром и сигаретным дымом.
– Да ладно, в твоем-то возрасте! – Он усмехнулся и чуть отодвинулся.
– Вчера тебе мой возраст ничуть не мешал! – в запале воскликнула я. И тут же пожалела о своих словах. Сейчас он мне ответит, и я точно заработаю сердечный приступ.
– Эй, ты сама меня поцеловала! – Он поднял руки вверх, словно сдаваясь.
– Я? Тебя?
– Угу. – Его глаза смеялись. – Правда, потом тебя вырвало, но это действие моего незабываемого шарма.
– Я тебя поцеловала? И потом меня вырвало? – Я задумчиво покачала головой. – Вот это я вчера отожгла.
– И что, настроена на продолжение банкета? На что это он намекает?
Я возмущенно дернула плечами.
– Вовсе нет, я… – Как же это сказать? Как-как, взять и сказать, разозлилась я на себя. – Просто я плохо помню прошлый вечер, вот и…
– Маленькая школьница собралась с силами и заявилась на взрослый праздник?
Меня окатило волной возмущения. Да кто он такой, чтобы меня судить. Смотри-ка ты, прикатил на мотоцикле, весь из себя крутой и еще и стебется надо мной. Хам!
– О да, это так по-взрослому, собраться ночью на чужой квартире и бухать до рассвета. Говорят, на следующем уровне можно сесть пьяным за руль и, тсс, только никому не говори, перейти дорогу в неположенном месте. Самые прокачанные еще и пишут на стенах матерные слова.
Он уставился на меня с неподдельным интересом. Так-то, парниша.
– А ты язва. Неудивительно, что Тоха тебя побаивается.
– Тоха?
– Мой мелкий братец.
Вил достал из кармана сигареты и закурил.
– Идиотская манера, – заметила я.
– Что именно?
– Называть младших братьев и сестер «мелкими», в независимости от их возраста. Тупо выглядит.
Кажется, я нарывалась на неприятности. Но почему-то тревожные звоночки сегодня молчали. В конце концов не такой уж этот Вил и опасный. Он же вчера отвез меня домой и вроде бы не позволил себе ничего лишнего.
– Обязательно учту.
Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Мне стало неуютно. Я, кажется, выяснила все, что хотела. Дальше-то что делать?
– Ты всегда такая… – Он задумался, подыскивая подходящее слово. – Резкая?
– Нет, только когда разговариваю.
Теперь он расхохотался в голос. Колечки волос смешно подрагивали при каждом его движении.
– Ладно, заменим слово «резкая» на «смелая». Так как?
– Стараюсь. А что, положено мирно сидеть на месте и ждать, пока тебя спасет Белый кролик?
– Почему именно белый кролик? Это может быть Чеширский кот, – поддержал он игру.
– Так можно состариться и умереть. Я предпочитаю сама решать свои проблемы.
– Чего вы тут спрятались? – На кухню влетел Макс. Сразу стало тесно и как-то людно, что ли. – Пошли в зал, там Кредо будет играть.
Вил обхватил меня за плечи – я даже не успела дернуться, – и мы пошли в комнату. Там народ сидел вокруг темноволосого парня с хвостиком.
Рука Вила по-хозяйски устроилась у меня на плече. Он смотрел на меня сверху вниз с легкой усмешкой на губах, сжимающих сигарету. Я проглотила слюну – значит, вот эти губы я вчера целовала? Усмешка стала еще более наглой – он словно прочитал мысли на моем лице. Нахал! Я ведь даже не знаю, как его зовут на самом деле.
– Влад, – прошептал он мне прямо в ухо.
– Женя, – на автомате ответила я.
Темноволосый заиграл грустную мелодию с кельтскими мотивами. Даже при условии, что такой народности никогда не существовало, мелодия была приятной. Спустя несколько секунд он запел.
На стыке времен
За спиной поет эхо,
О сотнях имен,
И каждое – веха.
И каждое – память,
И голос, и шепот,
Да крылья расправить
Мешает вновь что-то.
Дорога – вперед,
Да не видно лишь цели,
Застывший полет
Через буйство метели.
Полет одиночки,
Полет без пути,
Из гаснущей точки
По зимней степи…
– Красиво, – почему-то шепотом заметила я. – А кто автор?
– Один знакомый. – Влад пожал плечами.
В этот момент сзади раздался чей-то вопль. Я не успела повернуться – резкий тычок едва не сбил меня с ног. Если бы не Влад, я бы пропахала носом всю комнату.
Женский голос срывался на визг.
– Какого фига ты обнимаешься с моим парнем? – На меня уставилась девица лет двадцати, минимум на голову ниже меня. Но определенно мощнее.
Макс попытался схватить ее за руку.
– Маш, это не твой парень!
– Пшел отсюда! – Маша толкнула Макса так, что он отлетел прямо на какую-то девчонку.