Играть с ним, подумала Алиса, все равно что играть с ломовой лошадью – того и гляди, погибнешь под копытами!
Конечно, по закону подлости я была обязана что-то забыть в этом гараже. И поскольку с конца прошлой недели обстоятельства только и делают, что ухудшаются, этим «чем-то» оказался мой ноутбук. Дело даже не в том, что Вил может там что-то найти, даже если предположить, что этот раздолбай знает, как включить маленький ноут, на который я лично установила операционную систему Mac OS X, в этом нетбуке – большая часть моей жизни. Планы по проекту, несколько книг, фотографии, музыка… И что теперь – ехать за ним? Просить Антона привезти? Нет, я лучше буду полгода копить на новый ноут, чем попрошу о чем-то младшего Траубе. Завязала я с этой семейкой! Еще и отец завтра возвращается. Если бы я верила в сглаз, сказала бы, что меня сглазили. Не может на нормального человека за раз столько неприятностей навалиться!
Да я и сама хороша. Отец отцом, но никто меня силой в клуб, на шоу или в мастерскую не тащил. И тем более не заставлял целоваться с этим… Кажется, у меня кончились эпитеты.
В школе я честно высидела два часа геометрии, а потом нас выгнали с истории. Варька в восьмой раз рассказывала про концерт, а я слушала развесив уши. Янка, она же Яна Станиславовна, разгневалась, и вот так в 11 часов дня мы вчетвером оказались на школьном крыльце. Погода испортилась – солнце все еще висело в небе, но резкие порывы ветра постоянно дергали то за косу, то за завязки пальто. Последние листья срывались с деревьев, падая в лужи. Ночью прошел дождь. Что же делать с ноутом?
– Как думаете, теперь без допуска от директора не пустит?
Настька задумчиво закусила губу.
– Да пустит. Потом, после уроков подойдем, она отходчивая, – успокоила Варька. Черт, я же совсем забыла спросить, как там ее «демоангел». Будто мне своих проблем не хватает!
– Ржать надо было тише, – заметила я.
– Можно подумать, тебя там не было! – возразила Ярослава. Верно подмечено, конечно. Девчонки встревоженно молчали. Не собираюсь я с ними ругаться, чего уж так напрягаться.
– Сегодня мы с Сережей месяц встречаемся, у нас годовщина! – влезла Настя.
Только информации о ее счастливой личной жизни мне и не хватало. А я вчера целовалась с парнем, которого совершенно не интересую. Кто круче?
– Годовщина. В месяц. Точно. Безумно рада за вас. – Вот опять мне не удалось проглотить порцию собственного яда. Зачем я пытаюсь обидеть Настю? От зависти? Потому что она такая красивая, парень ее любит и с родителями прекрасные отношения?
Настька надулась. Ничего, она отходчивая.
– Жень, я не знаю, какие собаки тебя укусили и за какие места, но хватит уже на всех рявкать, честное слово.
Ярик опять пытается всех помирить и установить вселенскую справедливость. Мать Тереза, не иначе.
– Я не рявкаю.
– Ну да, это я рявкаю. Уже или рассказывай, что за фигня, или становись нормальной спокойной Женькой!
Я как раз придумывала ответ поязвительнее, когда на аллею въехал мотоцикл с водителем в черном шлеме и черной куртке с серебристыми вставками.
Черт. Черт! Ну почему именно сейчас! Я же только пообещала себе, что все у меня нормально будет. Не хочу его видеть. Никогда в жизни!
Я рванула к двери. Уже схватилась за ручку, но он быстро прижал дверь к косяку и схватил меня за рукав пальто.
– Женя…
– Отпусти меня. Сейчас же! – Черт, еще секунда, и я сорвусь на визг.
– Я собирался…
– Отпусти меня. Или я заору, – честно предупредила я.
Влад послушно разжал руку, и спустя секунду я оказалась в теплом школьном коридоре. Сердце билось как сумасшедшее. Размазня! Устроила истерику на ровном месте – думаешь, он тебе ноут привез или, еще лучше, извиниться приехал? Младшего же на алгебру не допускают – вот он и оказался здесь. Протри глаза и мозг желательно тоже!
– Женька, это тот, кто я думаю?
Первой ко мне подлетела Ярик. О да, ситуация становилась лучше с каждой секундой. Как интересно – Женька и парень. Всем не терпится узнать, что за идиот обратил на меня внимание? Да не волнуйтесь, не обратил. Так, поржать просто…
– Точка, кто это?
– Что это было?
Они заговорили все одновременно. Замолкли. Переглянулись. Предоставили слово Ярику:
– Это старший брат Тохи, правильно?
– Тот самый, который торгует крадеными машинами? – Настя глядела на меня испуганными глазами.
– Кто тебе такую фигню сказал? – тут же возмутилась Ярослава. – Он мотофристайлер.
– А что это такое? – переспросила Варька.
Я устала. Устала от всего. Чем сильнее я пытаюсь выбраться из этой ситуации, тем сильнее запутываюсь. Хочу куда-нибудь на край света. Необитаемый остров. Я и молчаливые рыбы.
– Жень, ты чего молчишь?
– Как вы мне все надоели, – выдохнула я. – Я сваливаю.
– Но Жень… – тихо начала Варька. – Мы сегодня собирались поехать в литературный…
Откровенно – мне было ее даже жаль.
– Да? И что же потом? Чудное воссоединение любящих сердец? Точно, самое оно, что нужно взрослому парню. Окстись, чудо. Если бы ты была ему нужна, он бы не исчез с вокзала, растворившись в голубой дали. Девушку, на которую не наплевать, не бросают посреди ночи на произвол судьбы. Ее не целуют, чтобы потом сказать… – Я запнулась.
Где-то в голове опять зазвенели предупреждающие колокольчики. Ну и черт с ними!
– Мальчик поразвлекался и хватит. Чего бы не позабавиться с малолеткой, сплошное веселье. Ведь всегда можно вернуться к взрослым подружкам, они вечно под боком. А ты уже настроила воздушных замков, романтическая кретинка.
Глаза Варьки наполнились слезами.
– Заткнулась бы ты, – вежливо посоветовала Ярик, обнимая разрыдавшуюся Варьку.
– Идите вы все к черту!
Я подхватила рюкзак и кинулась к выходу. Не могу больше. Не могу слушать эти тупые разговоры про прекрасных мальчиков и романтическую любовь. Зачем он приехал, он что, не понимает? Не понимает, что он наделал вчера?
«Да ты тоже была откровенно хороша», – напомнил внутренний голос. Ненавижу свой внутренний голос. Весь этот мир ненавижу, всех этих людей, спешащих по своим ничтожным делам. Ненавижу Настьку с ее Сережей за то, что она так счастлива и так довольна. Ненавижу Варьку с ее Демоном, отца с его блондинкой, Вику с ее акциями. Никому из них нет до меня дела, им всем плевать – у всех свои проблемы. А Женя – что Женя, Женя умная, сама разберется.
В раздражении я даже не заметила, что пешком топаю в направлении дома, пролетев остановку. Где-то на половине дороги меня начало мучить раскаяние.