Женат ли Габриель?
Нет, не женат.
Что он закончил (имеется в виду учебное заведение)?
Вопрос на засыпку, если учесть, что у Габриеля нет никакого образования и никаких специальных знаний, кроме тех, что он выудил из книг за последние двадцать лет. Их хватило бы на триста тысяч узких специалистов, хотя какое это имеет значение, если миром сегодня правят именно узкие специалисты, гореть им в аду!.. Для успешной работы в «Фиделе и Че» не требуется диплома, но как отнесется к этому факту Таня?
С разочарованием — так думается Габриелю.
В этом случае лучше прикинуться… прикинуться бывшим радиоастрономом. Почему бы и нет? За время их знакомства Фэл выгрызла ему плешь чертовыми пульсарами, и, при желании, он мог бы читать лекции о них — изобретательно, но без научной зауми; на уровне, понятном простому смертному. Такому, как Таня, к примеру.
Итак, что он закончил?
Габриель — дипломированный радиоастроном (скромно и со вкусом, а женщинам к тому же нравятся ученые). Но если он радиоастроном — почему не работает по специальности? Потому что… потому что… вовремя понял, что снимать показания с радиотелескопов — не его стезя. Тогда что его привлекает?
То, что есть сейчас и было всегда, а именно — книги. Про книги он уже писал, повторяться не хочется. Но что еще связано с книгами?
Ага.
«Ты мог бы стать приличным писателем», говорит Фэл. «Большим писателем», говорит Фэл. А писатели нравятся девушкам даже больше, чем ученые. Что ж, попробуем еще раз.
Что он закончил?
Габриель — дипломированный радиоастроном, но вовремя понял, что радиоастрономия — не его призвание. Люди интересуют его гораздо больше, чем звезды и товары, им сопутствующие; он, прежде всего, хочет понять людей. Он хочет опуститься в глубины человеческой души и постараться зафиксировать малейшее ее движение. Он хочет максимально приблизиться к тайне бытия и прожить тысячу жизней вместо одной. Кто может сделать это, кроме писателя? Никто.
Если честно, я мечтаю о карьере профессионального писателя.
Такое признание не оставит равнодушной импульсивную Таню. Такое признание непременно ей понравится.
Габриель не совсем понимает, зачем ему нравиться Тане (очевидно, это как-то связано с поставками сигар), но лучше иметь ее в друзьях, пусть и виртуальных. По той же причине он отпускает бороду, вернее — забывает бриться и борода растет сама собой.
Получается неплохо.
Тане вовсе не обязательно знать о бороде, во всяком случае — в том ее виде, который имеется на сегодняшний день. Борода еще не приведена в соответствие и не синхронизирована с бородами Фиделя и Че, но и без того лицо Габриеля неожиданно приобрело так несвойственную ему твердость. И даже мужественность. Есть и другие положительные моменты: за бородой нужно худо-бедно ухаживать, а значит — чаще смотреться в зеркало.
Что он и делает.
Как предполагал Габриель, известие о том, что он — бывший радиоастроном, а в будущем еще и профессиональный писатель, потрясло Таню до глубины души. Она больше не сравнивает его с красавчиком Бандерасом — лысый подбородок, а сравнивает со стариной Хэмом, который, как известно, тоже жил на Кубе и тоже носил бороду. Габриелю хотелось бы избежать подобных сравнений, но все дело в том, что Таня — девушка и что ей — девятнадцать.
А юность всегда находится в плену романтических стереотипов.
Все последующие письма Тани начинаются с
Привет, мой Хэм!
где «мой» вовсе не означает виды кубинки на Габриеля, а лишь подчеркивает его статус не обремененного семьей, свободного человека, открытого для дружбы.
И в конце писем больше не стоит дурацкая приписка:
С наилучшими пожеланиями —
Таня Салседо
Она заменена гораздо более человечным:
Целую —
Таня
Слова — одни и те же, но всякий раз выглядят по-другому и вызывают вполне законный вопрос: как и куда именно целует Таня. В распоряжении Габриеля есть всего лишь одна фотография с лицом-полумесяцем — но и ее достаточно для воображения:
целоваться с такой красавицей, как Таня, должно быть, чертовски приятно.
А об остальном (что обычно следует после поцелуев) Габриель старается не думать: Таня слишком далеко.
Это не мешает ей делать Габриеля хуже, чем он есть. А именно: она вынуждает Габриеля врать о себе. Приложением к радиотелескопам он уже был, начинающим писателем — тоже, теперь пришел черед сказок о странствиях. Благо, путеводители по разным странам всегда под рукой, а есть еще экзотические романы великих под общим заголовком «иностранец в…», где каждая фраза пропущена через сердце, а детали — всегда нетривиальны. Габриель начинает с Марокко, которое откуда-то неплохо знает.
Такое впечатление, что он бывал там и неоднократно. Касабланка (город), Ксар-эль-Кебир (еще один город), Кутубия (мечеть), Кенитра (еще один город и провинция с одноименным названием), Карауин (университет-мечеть), касба (крепость), кус-кус (блюдо), ковроткачество (народные ремесла), кайт (экстремальный вид спорта, распространенный на побережье).
«К» — одна из букв алфавита, но и на любую другую у Габриеля сыщется тьма марокканских впечатлений. Должно быть, это Христина, бывшая возлюбленная, вложила их в Габриелеву голову.
За Марокко приходит черед Португалии (когда-то там отдыхала Фэл) и Франции с Германией, откуда прибыл умопомрачительный саквояж Ульрики. Наверное, Фэл не так уж далека от истины: из него мог бы получиться приличный писатель, чье единственное отличие от плохого — достоверность лжи и ее безупречно-правдивый товарный вид. Вот и для Тани все написанное им —
абсолютная правда.
Она требует от Габриеля все новых и новых подробностей: мир так велик, а она еще нигде не успела побывать и ничего толком не видела. И пусть Габриель не думает, что у них на Кубе какие-то сложности со свободой передвижения, совсем нет, мы полностью открыты и всегда рады гостям.
Я бы хотела увидеть твой город, пишет она.
И остальные города, о которых ты рассказывал, пишет она.
Но больше всего мне бы хотелось увидеть тебя. По-моему, ты необыкновенный человек. Я теперь часто думаю о тебе и думаю, что ты не зря выбрал «8–9–8». «8–9–8» курят люди мечтательные и нежные, немножко сентиментальные, но твердые, когда нужно. Они отстаивают свои убеждения, хотя и чужие убеждения для них не пустой звук. Они к ним прислушиваются и никого не обзывают дураками. Они — самые лучшие толкователи снов, самые лучшие друзья. Они лучше всех варят кофе и лучше всех танцуют. Они могут плакать над песней и над счастливым концом в кино — и не считают это зазорным. Они великодушны и любят животных — кошек и птиц, ты ведь такой? У одного моего друга (немца, он медик и работает здесь по контракту) есть веб-камера. У тебя наверняка тоже есть веб-камера. Вот было бы здорово, если бы мы пообщались, глядя в глаза друг другу, как тебе такая мысль? По-моему, это было бы просто потрясающе. У меня дух захватывает. Отвечай быстрее.