К утру обозначился на противоположном берегу «противник». Мадьяр вначале напрягся, но потом испытал первые сомнения в боеготовности советской армии, не говоря уже о боеспособности. Мотострелки форсировали реку с ходу. И это было зрелище! Бронетранспортеры садились по бойницы в топкий прибрежный грунт, а кто выбрался, был плавно развернут течением и уплыл вниз по реке. Три машины, добравшиеся до рубежа десантников, не смогли выбраться на крутой берег и предательски медленно погружались в ледяную воду. «Мазута» (мотострелки. – Прим. авт.) выскакивала через верхние люки и бежала к кострам условного противника.
Надо было отдать должное командиру полка – он приказал навести понтонный мост. Однако громоздкие железные плоты стыковаться не желали и отплывали по течению…
Десантники в это время угощали «пленных» сухим пайком, подогретым на кострах. Так и не наладив переправу, «противник» выбросил в тылу десант «посадочным способом». Вот тут и случился главный облом!
Благодаря позициям на высотке атакующих встретили морем огня. Посредник только руками замахал: чтобы осторожнее палили холостыми да не метали взрывпакеты под ноги нападающим. Впрочем, к вечеру высотку проутюжили тремя заходами штурмовики, и посредники объявили, что десантники «уничтожены».
Этот момент украсился явлением из штабной машины еще «плохих с бодуна» офицеров. Роту построили, комбат поблагодарил личный состав за отлично выполненную боевую задачу. На подведении итогов учения действия роты назвали образцовыми. Командира роты осыпали благодарностями. И соответственно усилилась ненависть бухаря-капитана к выскочке-сержанту. Как ни крути, офицер понимал, что начальству следовало бы ему, по правде, выписать орден «Св. Ебукентия» первой степени с закруткой на спине.
КОРОБОЧКА
Пора уже по законам жанра и судьбы появиться женщине. А коль речь об армии, то это обязательно должна быть жена командира. И вот она – жена командира роты, красавица и умница, добрая душа и военный врач. А насколько романтична история, судите сами.
Мадьяр твердо решил стать офицером. Командование в лице замполита бригады такое решение одобрило, поскольку ценило активное участие сержанта в оформлении клуба и выпуске стенных газет. В принципе после того, как Мадьяру дали неделю на медкомиссию в гарнизонном госпитале, можно было считать себя курсантом. В те годы кандидаты из армии в период вступительных экзаменов отчислялись из числа абитуриентов только по причине крайне изощренных безобразий.
Однако гарнизонный военный госпиталь совсем неожиданно для Мадьяра явил худшие черты городских поликлиник. Недели не хватило для окончательного решения медиков по той причине, что их просто не было в нужном ассортименте на службе. И тут Мадьяр замечает в госпитальном коридоре жену ротного командира…
Мило улыбнувшись комплиментам в адрес военных талантов своего мужа, она взяла медицинскую карту, и через час Мадьяр стал обладателем права на очередь за маршальским жезлом! В восторге, от чистейшего военно-юношеского сердца, он вручает ангелу в белом халате коробку конфет, купленную на последние дойчмарки в госпитальном буфете.
И вот остается сущая формальность – подпись командира роты на рапорте. А командир сидел в канцелярии с багрово-сизым лицом. Но не только от шнапса! Прибив рапорт волосатым кулаком, он процедил: «Не допущу, чтобы в армии появился еще один х…евый офицер!» Потом было сказано много неприличных слов по поводу критического осмысления Мадьяром методов боевой подготовки, а также в адрес собственной жены, и обещание разобраться с ее поведением. Последнее удручило Мадьяра, но не повергло в прах, поскольку в порядочности капитанской жены он не сомневался, а главное, понимал – рапорт командир все одно подпишет, дело ведь почти политическое! И не отказал себе в удовольствии вслух констатировать этот факт. Странно, но офицер, будто излив весь гнев, вдруг согласно кивнул и произнес туманно-тревожную фразу: «Да, бумажку эту я подпишу, но хрен ты куда поедешь!»
И опять Мадьяр не обратил внимания на легкую дрожь колесницы Судьбы! Да и сам он так вспоминал через тридцать лет: «…молодость и завышенное самолюбие не позволили мне в тот момент рассмотреть признаки коварства».
Не насторожило его и необычно ласковое отношение ротного в последующие три дня… А на рассвете четвертого, что подчеркивало важность мероприятия (все серьезное происходит в армии ночью или около третьих петухов), батальон подняли по тревоге.
Тут же, на плацу, был оглашен список довольно внушительной команды численностью в полсотни бойцов ВДВ, в которой Мадьяр уже значился командиром отделения, и – «с вещами на выход!». Окончательно притупило бдительность нашего героя то, что поступила команда получить караульные боеприпасы. А поскольку эти «святые патроны» надолго из части не выносят и скрупулезно считают при сдаче, порой укладывая в специальные соты, тут и случилось нечто от ума! Не заметил Мадьяр подвоха. Но он был солдат, а знаете, как на настоящего солдата действует тревога, плац, оружие, патроны? То-то же!
И вот стоит вспомнить, что был такой хулиганский, жестокий прием в играх – «коробочка». Это когда на вас, якобы ненароком, набегает соперник, а сзади, приготовив локоть или плечо, твердо изготовился другой. Случайность? Но минимум трещина в ребре вам обеспечена…
Итак, стремительность события и твердость собственного характера обеспечили Мадьяру «коробочку» – новый этап службы. Или судьбы? Ну да, хрен редьки не слаще, это если в чужих руках. А если самому жевать, так еще бы и подумал. Но солдат войну не выбирает! Пошло? Скверно? Но верно!
ДОБРОВОЛЬЦЫ
Логика тем и хороша, что позволяет иногда выжить. И только. Отнеситесь к ней как к внутреннему голосу из одного древнего анекдота. Куда? Зачем? Надолго ли? Это все не военно-солдатские вопросы. Их и не было до тех пор, пока несколько подобных команд не устроились в эшелоне и не покатили на восток. Только в теплушках офицеры, отводя глаза, неохотно объясняли, что сформирована специальная команда для сопровождения очень важного воинского груза в Туркестанский военный округ.
К середине дня до Мадьяра дошел смысл туманной угрозы ротного. Он был включен в состав команды для Афганистана. Это были настоящие добровольцы! Кто-то захотел сам, других сманили вербовщики. Ну, если бравый офицер-десантник предлагал мотострелку службу в десантно-штурмовой бригаде, можно было устоять? Берет, тельняшка, парашют! Только вот осталось для Мадьяра загадкой, кто за него рапорт подписал?
А в остальном все совпало. Громоздкий караул действительно сопровождал груз особой важности. А как еще назвать ящики, полученные на складах боеприпасов второй танковой армии, от которых до туркменского города Мары не отходили офицеры-химики? Правда, получатели были какие-то несолидные – средних лет мужики в песочных комбинезонах, без знаков различия. С виду «партизаны», только выправка и дисциплина не те! А караулу было рекомендовано забыть обо всем, что видели. Впрочем, зря, и так впечатлений хватало. После короткой остановки в Фергане команду перебросили на север Афганистана, в 56-ю отдельную десантно-штурмовую бригаду.