— Добррый день, чэрр эрр’Карртиа, — поприветствовала меня кошка.
— Добрый день, Фэркаджамрея. Это мой друг господин Талер.
Она безразлично посмотрела на Талера, равнодушно-вежливо кивнула.
— Присаживайтесь. Желаете что-нибудь выпить? — предложил я ей.
— Яичный ликерр с мрряутной настойкой в рравных прропоррциях.
Бласетт дернул бровью, удивленный таким сочетанием, но довольно скоро вернулся с высоким бокалом и вручил его мяурре.
— Я нашла прродавца, хоть это и было непрросто.
Мне показалось, что она сдержалась, чтобы не улыбнуться довольно.
— Это очень хорошие новости. Благодарю вас за помощь, — сказал я ей.
— Не стоит благодаррности, чэрр. Я выполнила прриказ старрейшины. Мы мряожем поехать хоть сейчас.
— Чудесно, — сказал я вставая. — Дайте мне пару минут, чтобы собраться.
Я перестал спорить и пытаться переубедить Талера, как только мы вышли из дома. В конце концов, он взрослый человек, и если ему хочется заниматься ерундой, которая привлекает меня, вперед и с песней. Я лишь предупредил, что если ему опять продырявят шляпу, новую покупать не буду. Он хмыкнул по своей старой привычке и, засунув руки в карманы плаща, пошел рядом.
Фэркаджамреи не было никакого дела до того, кто меня сопровождает. Она запрыгнула в трамвай, на ходу показав кондуктору жетон, и села в салоне третьего класса, среди многочисленной гомонящей толпы эмигрантов и студентов. Возле Старого парка мяурра вышла, привела нас на набережную, потянувшись на лавочке, подобрала под себя ноги и сказала:
— Надо ждать.
Я, не став задавать вопросов, сел рядом, а Талер, у которого вновь началась аллергия, подошел к воде и вместе с мальчишками, детенышами ка-га и тремя оторвавшимися от дел фиоссами начал швырять камушки в воду, пуская «лягушек». Кошка следила за ним безмятежным взглядом раскосых лиловых глаз, затем сказала мне:
— От него пахнет поррохом.
— Да. Талер любит стрелять.
— Поэтому вы и взяли его с собой?
— Нет. Причина в другом. Если Талер что-то решил, его тяжело переубедить.
— Он похож на нас, — сказала Фэркаджамрея и, поймав мой непонимающий взгляд, уточнила:
— Мряушурров.
Мы вновь замолчали. Стэфан начал что-то бубнить о бездарно растрачиваемом времени, но я попросил его замолкнуть и, подставив лицо осеннему солнцу, закрыл глаза. Было тепло, хорошо, мягко плескались волны, слышались крики чаек и занятых игрой мальчишек, иногда над водой неслись гудки далеких пароходов. Чудесный день, чтобы поехать куда-нибудь за город, подальше от скоплений народа, пожить в свое удовольствие, погулять в тишине и покое, наслаждаясь единением с природой.
— Может, ты все-таки обратишь на меня внимание?
— Что тебя беспокоит на этот раз? — мысленно обратился я к трости.
— Шпики. Я понимаю, что ты так привык к их присутствию и перестал замечать, но сегодня их, действительно, нет. Горизонт чист, мой мальчик.
— Не удивительно. Эр’Дви мертв. Серый отдел стоит на ушах. Каждый оперативник на счету. На кой я им теперь сдался? Они потеряли надежду, что Носящие колпаки еще раз ко мне нагрянут, и занялись более насущными проблемами.
— Но ты-то должен понимать, что эти люди вновь могут тебя найти?
— Конечно.
На лицо легла тень, и я открыл глаза. Сигарообразный серо-стальной цеппелин закрыл собой солнце и, снижая скорость, полз по небу. Он казался медлительным, неповоротливым и громоздким китом, внезапно научившимся летать.
Обтекаемый нос, гондола экипажа, две пассажирские, каждая из которых размером с приличный ресторан, восемь дымящих паром мото-гондол, с медленно крутящимися лопастями пропеллеров, крестообразное оперение на корме — два вертикальных киля и два горизонтальных стабилизатора.
Он проплыл над городом и удалился к Станции дирижаблей, находящейся на большом поле в окрестностях Маленькой страны. Там стояло шесть посадочных мачт, так что воздушные чудовища курсировали постоянно. В том числе не только пассажирские, но грузовые и военные.
У Рапгара было уже двадцать семь жестких цеппелинов, и город на этом останавливаться не собирался. Воздушный флот развивался стремительно, акции росли, Данте даже предлагал мне поучаствовать в этом деле, купить ценные бумаги, но к подобным экспериментам, пусть даже они и будут выгодны и перспективны, я относился с сомнением.
Да, у дирижаблей хорошая скорость, способность быстро преодолевать большие расстояния, поднимать серьезные грузы, но они тяжелы в управлении, зависимы от погоды и слишком ненадежны. На мой взгляд, настоящие перспективы у этого вида транспорта появятся, когда на них поставят мощные электрические моторы, которые в данный момент существуют лишь в одном, экспериментальном образце в лабораториях тропаелл. Пока эти штуки слишком громоздки, дороги и нефункциональны, мы будем зависеть от пара. Стэфан считает, что надлежащий прорыв в технической мысли возникнет не раньше, чем лет через десять. К тому же, паровые магнаты, зарабатывающие на производстве привычных двигателей баснословные прибыли, будут тормозить вредные для их капитала разработки всеми возможными способами. Ну и не стоит сбрасывать со счетов магов. Эти, потеряв большую часть власти и способности влиять на правительство, до сих пор еще достаточно сильны для того, чтобы научно-технический прогресс спотыкался на любом бюрократическом законе.
— Чего мы ждем? — окликнул нас Талер, подкидывая на ладони камешек.
Я вопросительно посмотрел на Фэркаджамрею.
— Мряуих дррузей, — произнесла она. — Они скорро будут.
— Что за жетон вы показали в трамвае?
Она с неохотой вытащила из кармана круглую железяку с гравировкой и повернула ее ко мне:
— Мы следим за поррядкомряу срреди своего наррода. Глас Иных и мэрр наделили нас соответствующими полномочиями.
Я знал, о чем она говорит. Народные отряды правопорядка из этнических меньшинств, облеченные властью и приравненные в правах к жандармам, являлись рукой правительства в своих районах. Создание таких отрядов было вполне разумно — местные всегда лучше знали, что происходит у них под боком, чем пришлые чужаки.
— Жандармам ввели льготу на бесплатный проезд?
— Уже очень давно, — ответила она мне.
Я чувствовал во всем ее поведении, в каждом слове некоторую холодность, отчуждение, скрытое за стеной вежливости. Я не стал интересоваться, в чем дело. Мне не было даже любопытно. Возможно, одна из мышурров не считала правильным быть на побегушках у лучэра.
Длинная лодка с сильно чадящей закопченной трубой забрала нас через пять минут. Капитаном оказалась бледная женщина из народа кохеттов. Кроме нее здесь находились лишь двое мяурров в тусклых и неброских одеждах, как и у Фэркаджамреи. Оба были такими же короткошерстными и дымчатыми, как она, но гораздо выше и мощнее. Они не представились и никак не показали, что замечают нас, лишь перебросились несколькими фразами с нашей провожатой.