— Шашлык, — подсказал Шерстев.
— Да-да, — обрадовался авиатор. И повторил по складам: — Ша-шлык!
— Ну что же, люблю тех, кто любит поесть, — скаламбурил Черный. Он взглянул на Шерстева. — Нет, речь не о тебе. Я опять буду пить за нашу гостью. Барышня, поднимите же вашу рюмку!.. Помилуй Бог, я провозглашаю тост в вашу честь, а вы отказываетесь? Да разве можно так?
— Я уже выпила две рюмки. Этого достаточно.
— Ну, еще одну. Последнюю!
— Нет.
— Позволю себе заметить… — начал Шерстев.
Саша резко обернулась к нему:
— Не пытайтесь споить меня. Я рассказала все, что знала. Если этого недостаточно — спрашивайте еще. Быть может, всплывут кое-какие мелочи… Ну, я жду!
— Меня интересует вот какая мелочь. — Полковник Черный встал за стулом Саши, положил ладони на его спинку. — Меня весьма интересует, в каком отделе ЧК вы работаете, кто придумал всю эту затею — ваш визит в отряд в качестве подруги сестры Константина Лелеки, ну и все прочее. И последнее: какая преследуется цель?
— Вы приехали от Люси и не привезли никаких свидетельств того, что говорите правду, — сказал Шерстев. — Вот мы и не верим. Лучшее, что вы можете сделать, это признаться и все рассказать.
— Тогда мы подружимся, — вставил Черный. — И чем черт не шутит, у нас вдруг окажется ценнейшая помощница в стане большевиков!..
— Это реальная перспектива. — Шерстев взял новый шампур с шашлыком, осмотрел его и, видимо, остался доволен. — Положить вам еще мяса? — обратился он к Саше.
— Положите, — сказала Саша. И спросила: — Вы откажетесь от своих подозрений, если будет предъявлена записка Люси?
Шерстев с шампуром и вилкой в руках медленно встал, не сводя с Саши глаз.
— Нет! — крикнула Саша, тоже поднявшись со стула. — Люся не писала вам и никогда не напишет. А полковник прав: я действительно агент ЧК. Поэтому уведомила вас об аресте Константина Лелеки. Далее сообщила, что большевики знают, где расположено ваше войско, сколько у вас людей, пулеметов, пушек, снарядов. В заключение предупредила, чтобы не вздумали в одиночку лезть на штурм города — там только и ждут этого, чтобы одним ударом покончить с отрядом батьки Шерстева. Ну вот, кажется, достаточно. Это ли не доказательство того, что я ваш смертельный враг? Остается только дивиться вашей проницательности!
Несколько минут за столом молчали.
— И все же у меня есть письмо Люси, — сказала Саша, обращаясь к Шерстеву.
— Дайте!
— Но оно адресовано не вам, а мне.
— Все равно.
Саша извлекла из кармана несколько бумаг, нашла нужную.
— Вот. Написано месяц назад, когда Люся еще была в Москве.
Шерстев прочитал письмо.
— Ну как? Есть ли сомнения в почерке, подписи?
Атаман не ответил.
— Знаете, чего она не может вам простить? — продолжала Саша. — Эпизода с воробьем.
— Что это? — спросил Черный.
— Был случай, — кивнул Шерстев. — Раздавил птенца… ненароком. А она особа сентиментальная, расстроилась.
Черный взял Сашу за руку:
— Послушайте, не могли бы вы… вернуться?
— Куда вернуться?
— В город.
— Нет!
— Все же придется. Ненадолго. Вместе со мной.
— Зачем?
— Надо подумать о Константине Лелеке.
Саша молчала. Мелькнула мысль: предложение Черного — провокация.
— Не поеду, — сказала она после паузы. — Очень опасно. Возьмите у меня адрес, разыщите Люсю. Она свяжет с нужными людьми. А я останусь. Мне нельзя появляться в городе.
— Если нащупаны связи для спасения Константина, надо вмешаться, — сказал Черный атаману. — Нечто подобное мы успешно проделали в Одессе. Там получилось, — значит, и во второй раз выйдет. — Он встал, поднял рюмку. — За успех!
— Уж не в этом ли одеянии собираетесь в гости к большевикам? — сказала Саша. — Тогда заодно кресты нацепите, шпагу с перевязью не забудьте.
— Одежду найдем подходящую. — Шерстев показал на Левана. — У него есть все, и в большом выборе. Можете составить себе полный гардероб.
— Я не поеду, — упрямо сказала Саша. — Могу дать хороший совет полковнику. Не обязательно трястись в седле двое суток. В город надо лететь. Три-четыре часа — и вы у цели. Приземлитесь за несколько верст, в степи — там легко спрятать маленький аппарат. Если все сложится хорошо, аэроплан доставит в отряд Лелеку. Так будет решена задача перевозки человека, у которого повреждена нога.
Подкинув бандитам мысль об использовании самолета, Саша надеялась в случае удачи уже сегодня вернуться в город с результатами разведки. Если же Черный решит лететь один, донесение доставит пилот Гарсия… Лишь бы полковник и атаман клюнули на эту приманку!
Теперь она ждала, — делая вид, что увлечена едой, исподволь наблюдала за хозяевами. А они отошли в сторонку и совещались.
— Энрико, — сказал Шерстев, — какое расстояние можно пролететь, если с вами будут два пассажира?
Пилот быстро взглянул на Сашу. Она чуть заметно кивнула.
— Четыреста верст, — сказал испанец.
— Мало.
— А сколько нужно, сеньор?
— Почти шестьсот. Да, шестьсот в оба конца.
— Ну что же, — испанец снова встретился взглядом с Сашей, — если взять запасную жестянку с горючим, привязать ее за сиденьем…
— Долетите?
— Думаю, да.
Вперед выступил Черный, обратился к Саше:
— Слушайте внимательно, барышня. Вы подали хорошую идею — спасибо! Мое решение: летим сегодня втроем. Для вас это экзамен. Выдержите — я слуга вам до гробовой доски. Если нет — пеняйте на себя. Уяснили?
— Уяснила и поэтому останусь здесь.
— Встать! — рявкнул Черный.
Саша поднялась на ноги.
Не сводя с нее глаз, полковник стал расстегивать кобуру. Медленно вытянул револьвер.
Он насмешливо скривил губы, когда увидел страх, проступивший на лице девушки.
— Ну? — сказал он.
— Вы… привезете меня назад? Обещаете?
— Слово офицера! — Черный прижал руку к груди.
Энрико Гарсия получил необходимые указания. Вылет — как только соберутся в дорогу пассажиры.
Испанец уже разобрался в игре, которую вела разведчица. Понимал, что не должен мешкать. Сунув в карман кисет с табаком, он поспешил к выходу. У двери обернулся.
— Вот вы и совершите воздушную прогулку, — сказал он Саше.
Энрико успокаивал ее. А сам был охвачен предчувствием надвигающейся беды…