Маленькая кавалькада проехала через городской парк и оказалась возле ворот в резиденцию кардинала. Здесь ярко горели фонари. Усиленный караул королевских гвардейцев, заметив вооруженных людей, насторожился и поудобней перехватил алебарды. Как бы невзначай появилась пятерка арбалетчиков.
— К кардиналу, — бросил Фернан начальнику караула. — Доложите.
— Сеньор, вы уверены в том, что делать? — опешил льедец. — Его Светлость не хотейл, чтобы его беспокоить.
— Доложите, капрал. Меня ждут.
Его действительно ждали. Во всяком случае, клирики, узнав, кто явился на ночь глядя, без всяких проволочек провели Фернана в особняк. Видать, Хосе Пабло де Стануззи строго-настрого приказал не чинить маркизу препятствий.
Ждать пришлось долго. Наконец высокие двустворчатые двери распахнулись и в зал вошел хмурый Мигель Алессандро де Лерро.
— Ваше Преосвященство, — «василиск» был удивлен, — я пришел к…
— Знаю. Вы пришли к Его Высокопреосвященству очень не вовремя. Я готов выслушать вас вместо него. И будьте по возможности кратким.
— Простите, епископ, но я буду разговаривать только с Его Высокопреосвященством, — холодно обронил Фернан.
— Сеньор де Суоза, — де Лерро со скучающим видом изучал свой маникюр, — вы врываетесь сюда в полпервого ночи, нарушаете мой сон и требуете невозможного. Я уже сказал, что вы пришли не вовремя. Кардинала сейчас нет в столице…
— Но…
— Но дела Церкви требуют того, чтобы все думали, что Его Высокопреосвященство находится у себя в резиденции, — процедил епископ, усаживаясь в кресло. — Я и так достаточно много вам рассказал. Так вы назовете причину, которая вас сюда привела, или отправитесь домой?
Фернан заколебался, но, понимая, что у него нет выбора, произнес:
— Мне нужна помощь.
Епископ Эскарины удивленно дернул бровью, сложил ладони домиком, и уголки его губ дрогнули в едва видимой улыбке.
Плохо.
— Я слушаю, маркиз, — промурлыкал де Лерро.
— Ты все понял?
— А чего здесь не понять? — пробормотал Лохматый и достал из висящего на поясе кожаного мешочка тяжелую пулю. — Да вы не сомневайтесь, сеньор. Площадь как на ладони, а человек не этудо. Отсюда я без труда в глаз попаду.
— Учти, у тебя будет только один выстрел.
— Не промажу.
Стрелок проверил длину фитиля, ловко насыпал затравочного пороха на полку, закрыл его защитной крышкой, сдул лишний порох, отложил оружие в сторону, достал шомпол и взялся за второй мушкет.
— А твой приятель?
— И он не промажет, сеньор. Батисто отличный стрелок.
— Повтори задание.
— Мы должны снять бабу, если она начнет оказывать вам сопротивление или же поднимет руки, — заученно оттарабанил Лохматый.
Руки — это идея де Лерро. Как сказал епископ, очень часто сторонники Искусителя, чтобы прибегнуть к Дару, поднимали вверх левую руку в неком ритуальном жесте. У клириков этот ритуал заменялся крестным знамением.
— Все правильно. Смотрите в оба.
Если Леонора начнет рыпаться, ее придется убить. Осознание этого факта удовольствия Фернану не доставляло, но деваться было некуда. Или придется поступить так, как сказали клирики, или забыть о содействии Церкви. Точнее, забыть об участии контрразведки в этом деле и передать его в руки клириков. Де Лерро выторговал за помощь целый воз условий и оговорок, и маркизу пришлось уступить.
А еще «василиск», к своему неудовольствию, оказался в подчинении у епископа. Так, например, пришлось поспешно искать двоих верных стрелков-мушкетеров. Слава святым, Фернан вспомнил о спасенном из Роперры Лохматом. Тот сразу же согласился помочь своему благодетелю, да еще и дружка привлек.
Конечно же в подобном деле лучше всего подошли бы арбалетчики. Арбалет бьет точнее, и шуму меньше, и перезаряжать его быстрее. Но приходилось считаться с магией. И клирики, и еретики умели останавливать стрелы в полете, а вот на пули и ядра их магия почему-то не действовала.
— Не извольте сомневаться, — усмехнулся мушкетер. — Если будет дергаться, снимем пташку.
— Целься лучше. Там и мы будем.
Получить в спину пулю — что может быть «приятней»?
— Гарантирую, что со ста двадцати шагов снесу ей голову… — Лохматый упер приклад мушкета в черепицу, засыпал в ствол заранее отмеренную дозу пороха, прибил шомполом и пыжом. Затем, вертя между пальцев пулю, прищурился и изучил площадь. — У меня здесь неплохое гнездышко, сеньор. Вся площадь просматривается, и стрельбе даже Чумной столб [58] не помешает. Я в свое время и из худших условий стрелял. Спаситель на нашей стороне, так что не промахнусь, а если вдруг не повезет, то напарник подсобит.
— Условный сигнал помнишь?
— Да.
Фернан хотел спросить еще что-то, но через чердачное окно на крышу выбралась Рийна. Проклятье! Он так надеялся, что жена останется на корабле и не будет лезть в самое пекло!
Судя по лицу, настроение у Ри близко к взрывоопасному. Интересно, кто же умудрился взбесить ламию?
— Сеньор, этот… этот! — Ей не хватало слов.
— Что случилось?
— Его Преосвященство запретил мне участвовать в операции!
Теперь понятно, почему она так зла.
— Ну… тут я ничего не могу поделать, — как можно нейтральнее произнес Фернан.
Вот чего он сейчас не хотел, так это спора.
— Можешь! Но даже пальцем не пошевелишь, чтобы переубедить епископа! — В ее глазах сверкнула не злость, а обида. — Проклятье! Я хочу посмотреть в глаза этой твари!
— Посмотришь, — миролюбиво ответил маркиз. — После того как мы ее скрутим. Все равно непосредственно к операции тебя близко не подпустят.
— Ну и ладно, — буркнула она, затем вдруг смягчилась и поцеловала мужа. — Я останусь здесь.
— На крыше?!
— Ну да. Отсюда вся площадь как на ладони. И со мной ничего не случится.
Она применила весомый аргумент. Будет сидеть далеко и не лезть на рожон. Фернан подозрительно посмотрел на Рийну, но та скорчила невинную рожицу. Вот и спорь с ней после этого!
— Хорошо, — неуверенно кивнул «василиск», явно чувствуя какой-то подвох. — Думаю, Его Преосвященство возражать не будет. Мне надо идти.
— Будь осторожен.
Рийну всегда было сложно обмануть, и сейчас она понимала, насколько опасно ловить голыми руками хитрую змею, у которой вместо ядовитых зубов Дар Искусителя. «Василиск» шагнул к жене, но та неожиданно отступила на шаг: