С чашками в руках вернулся Крендель.
– Садись. Я чай поставил. Матка скоро придет – и поедим, – сказал он.
Крендель поставил чашки и достал из бокового кармана две продовольственные карточки.
– Сорвалась у меня сегодня одна. А эти здесь. Хотел выбросить, когда схватили, да не успел.
Из дальнейшего разговора Миша выяснил, что сестра Кренделя работала продавщицей в продовольственном магазине и с ее помощью воры получали продукты по краденым карточкам. Сестру Кренделя звали Тоня, по фамилии Кукушкина, но среди воров она имела прозвище – Тося Чинарик*. Мать числилась где-то в швейной артели и работала на дому.
– А чьи это вещи? – спросил Миша.
– Матка собирает, – махнув рукой, сказал вор. – Копит, копит зачем-то. Все ей мало. Вот посадят нас с Тоськой, пускай тогда проедает все.
Крендель не договорил. В прихожей раздался стук, и он пошел открывать дверь.
В этом разговоре, проникнутом благодарностью и доверием к Мише, Крендель не употреблял жаргонных слов, ругался мало, и Миша потерял то напряженное чувство охотника, с каким пришел с рынка. Все стало как-то обыкновеннее. Но вот Крендель открыл дверь, и Миша замер. Следом за Кренделем в комнату вошел тот самый франт с нахальными глазами, который передал на рынке противогаз Горскому.
– Вот если бы не он, быть мне в уголовке, Жора. Ты его знаешь?
Франт остановился против Миши и пристально посмотрел ему в глаза.
– Свой? Видел я тебя где-то… На рынке?
– Все может быть, – спокойно ответил Миша.
– Ну, здо́рово.
Он протянул руку, Миша подал свою и сразу попал в клещи… Но не тут-то было. Миша и раньше был не из слабых, а на судне, в работе со снастями, с инструментом, еще больше окреп. Через минуту франт сделался красный, как кумач, и сдался.
– Стоп! Довольно.
Чтобы не испортить отношений, Миша разжал Руку.
– Крепко!.. Что, Жора? Не на того нарвался, ха-ха! – торжествующе захохотал Крендель.
– Сильные у тебя пальцы, – сознался тот. – Не ожидал… Шурка, скоро Чинарик придет?
– Скоро.
– Я пойду лягу. Ночью не спал.
– Иди.
Они вышли в соседнюю комнату. Миша пересел на диван и откинулся на спинку. С приходом франта он почувствовал себя настоящим разведчиком. Этот франт Жора связан со шпионами – это он сам видел на рынке. С ним связаны Крендель, Чинарик и еще какие-то люди, о которых вскользь упоминалось в разговоре.
Вернулся Крендель и рассказал про гостя. Жора, по кличке Брюнет, был сын инженера. Он давно убежал из дома и считался опытным вором, хотя никто из членов шайки не участвовал с ним в «деле». Он был их атаманом и любил окружать себя таинственностью. Никто не знал, где он живет, сколько ему лет, как его настоящая фамилия, какова его воровская специальность, и даже относительно его национальности мнения членов шайки расходились. Известно было, что он всех старше, образованнее и даже знает иностранные языки. По выражению Кренделя, «котелок у него варил».
Рассказывая об атамане, вор часто запинался.
Миша молчал и «мотал на ус» все, что доверчиво выбалтывал ему новый знакомый.
Время бежало незаметно. С темнотой вернулась хозяйка квартиры, Кукушкина, и занялась приготовлением омлета из яичного порошка. Миша старался держать себя непринужденно, но скромно. Сам молчал, а на вопросы отвечал коротко.
Пришли еще два вора, по кличке Ваня Ляпа и Леня Перец. Первый был маленького роста, круглолицый. Он похвастался золотым медальоном в виде сердечка на тонкой золотой цепочке. Такие старинные медальоны, давно вышедшие из моды, с забытыми фотографиями, с локонами волос внутри, во время блокады часто предлагались в обмен на продукты.
Леня Перец, высокий, худощавый парень с длинными руками, принес пол-литра разведенного спирта.
Когда омлет был готов, разбудили Брюнета и сели закусывать.
Пришел еще один паренек, по имени Пашка. Из разговора с Кренделем Миша понял, что Пашка еще не был полноправным членом шайки, но все шло к этому. Пашка работал и учился в ремесленном училище.
– Ну как, Жора? Поиграем сегодня? – спросил Пашка, едва успев поздороваться.
– А долг принес?
– Принес.
– Тогда сыграем. Выпей с нами. А ты чего не берешь? – обратился Брюнет к Мише, видя, что тот отодвинул свой стакан.
Миша покраснел, но твердо ответил:
– Я не пью.
– Почему?
– Потому что не нравится.
Этот естественный и правдивый ответ обескуражил атамана.
– А ты пробовал? – спросил Перец.
– Если б не пробовал, не говорил бы.
– А вот и Чинарик! Вовремя!
В представлении Миши, это должна была быть изящная, стройная девушка, с бледным лицом, черными глазами, завлекавшая на балах богатых мужчин, как это описывалось в старинных романах о разбойниках. На самом деле Тося Чинарик оказалась здоровой, курносой, краснощекой девицей с широкими скулами, стрижеными волосами. Накрашенные губы, толстые руки и ноги…
– За здоровье Чинарика!
– Налейте Тосе!
– Уже пустая, – сказал Перец, перевертывая бутылку над своим стаканом.
Брюнет взял Мишин стакан и передал пришедшей. Ни слова не говоря, она чокнулась со всеми и одним духом выпила спирт.
– Хвалю за храбрость!
– Ай да Чинарик!
С приходом Тоси про Мишу забыли, и он был этим доволен. Получив свою порцию омлета, он сел поглубже на диван и молча наблюдал. Бросалась в глаза нервная напряженность Пашки. По всему было видно, что тот торопится. Набрав воздух в легкие, зажмурившись, он выпил свою порцию, состроил гримасу и принялся торопливо есть омлет, с нетерпением поглядывая на соседей.
Выпитый алкоголь подействовал быстро. Стало шумно. Говорили наперебой, все разом, хвастаясь своими удачами. Из разговоров Миша понял, что они воровали у ротозеев, у зазевавшихся старух в толпе и в очередях, у неопытных подростков. Украсть у сильного мужчины с риском быть пойманным и избитым они не решались. Но зато подкараулить где-нибудь в пустом переулке и силой отобрать хлебную карточку у ребенка, посланного в булочную больными или занятыми родителями, – это считалось обычным.
– Ну так что? Сыграем? – спросил атаман, когда все было съедено.
– Сыграем, – оживился Пашка.
Крендель достал колоду карт.
– Ты играешь в очко*? – спросил он Мишу.
– Играйте, играйте. Я посмотрю, а там будет видно.
– Если денег нет, я одолжу.
– Деньги есть.
Убрали посуду, вытерли на столе, и игра началась.