Затем он пустил лодку по течению, неторопливо подгребая к противоположному берегу, и заглянул в протоку вокруг острова. Здесь, естественно, тоже стояла путанка, и не менее уловистая. Еще можно было бы пошарить под Железным ручьем, там тоже место неплохое, но лодка еще одного такого же улова ни за что бы не выдержала, и Хомяк повернул к деревне.
Затащив наверх судака и щуку, он нашел в одном из домов корзину, за пару ходок поднял всю добычу. Скармливать таких роскошных рыбин поросятам рука у него не поднялась, а потому он уселся у чурбака, на котором колол дрова, выпотрошил всю добычу, выбрасывая в сторону желчные пузыри, поотрубал головы, свалил все в горшок, добавил из мешка у двери зерна, залил все водой. Затопив печь, поставил горшок в топку, неподалеку от огня. Выпотрошенную рыбу переложил травой и спрятал обратно в корзину.
Работа по хозяйству казалась Никите привычной и обыденной, словно он занимался этим всю свою жизнь. Оставив варево для свиней преть в печи, он спустился на луг к своему «Доджу», открыл багажник, перетащил расстеленный там брезент на землю, смел на него все, что было в инструментальном отсеке: ключи, ножи, гвозди, болты, ножевки, гайки, перчатки, ветошь и прочее барахло, перевязал углы и отнес узел в дом. Спустился еще раз, заглянул в салон. Кресла можно будет потом свинтить, и сделать из них мягкие стулья. Но это потом. А пока он взялся за пластиковый стол — об тот, что в доме стоит, он уже пару заноз успел посадить. И скамейки бы не забыть.
Расставляя новую мебель, он услышал, как на улице что-то громко хлопнуло. Хомяк выскочил из дверей, огляделся. Послышался новый хлопок — он шел со стороны леса. Никита перехватил топор в руку, пробежался чуть вниз по склону холма и обнаружил между кустов рябины деревянную крышку. Стоило ее приоткрыть — в лицо пахнуло холодом.
— Да это же ледник! — сообразил Хомяк, оттаскивая крышку и заглядывая внутрь. На полках, над глыбами запасенного с зимы льда, стояли деревянные миски, кадушки, свисал крупный свиной окорок. — Ага!
Тушу забитого утром кабанчика Никита торопливо перенес сюда же, затем перетащил свежепойманную рыбу.
— Коптильню надо будет сделать, — наметил себе он. — Или поискать сперва: наверняка у хозяев имелась. И погреб поискать, где они картошку, да капусту хранили. Так, что теперь? А, свиней покормить!
Войдя в дом, Хомяк обнаружил в углу дома незамеченный раньше ухват. Подивившись своему ротозейству, он подхватил инструмент, отодвинул заслонку и… В печи стояло два горшка! И огонь горел ровный, словно кто-то минуту назад дров подкинул.
Никита выпрямился, посмотрел по сторонам. Нет, дом пустой.
— Сено не забыть убрать, — мысленно отметил он, потом подхватил-таки ухватом горшок с варевом для свиней и вынес на улицу остывать: чертовщина — чертовщиной, а свиней кормить нужно. Вернувшись в жилище, он прошелся по полу, внимательно глядя под ноги: наверняка ведь подпол должен быть, в котором овощи хранятся. Подпол действительно нашелся — в дальнем от печи углу. Здесь, на земляном полу, в нескольких загородках оставались с прошлогоднего урожая репа, свекла, десяток средних капустных кочанов, луковые и чесночные косы.
— И огород у хозяев тоже где-то имеется, — сделал вывод Хомяк. По всему выходило, что с голоду он и сейчас не умрет, и запасы на зиму сделать сможет — но в одиночку придется изрядно покрутиться.
Выбравшись наверх, Никита остановился перед печью. Его мучило любопытство и голод — а запахи из-за заслонки доносились весьма аппетитные. Наконец он решительно отодвинул заслонку, подцепил ухватом горшок, подтянул к себе, открыл крышку и заглянул внутрь. В прозрачном бульоне, подернутом золотистой пленочкой жира, в окружении белых луковиц и светло-желтых ломтей каких-то кореньев, плавали, выставив ребра, крупные куски рыбы.
— Ух ты-ы! А я думал, домовой озорует! — Хомяк еще раз прошелся по дому, заглядывая под лавки, никого не заметил, решительно махнул рукой, кинул с полки на стол деревянную плошку, черпаком выложил в нее пару кусков, добавил вареного лука, после чего вернул горшок в печь, а сам приступил к трапезе.
Стоило ему облизать последнее ребрышко, как с улицы опять послышались хлопки. Никита привычно метнулся к окну, уткнулся носом в полупрозрачную пленку, чертыхнулся:
— Надо сюда стекла с машин переставить! — и выскочил во двор.
Здесь все оставалось по-прежнему. Новый хозяин деревни прошелся пару раз туда-сюда по утоптанной земле, потом наклонился и пощупал горшок со свиным варевом. Вроде, остыло. Никита подхватил горшок и пошел кормить скотину.
* * *
После долгого перехода по щиколотку в воде, земля пошла вверх. Ненамного, от силы на метр, но этого хватило, чтобы чавкающее болотце стало сушей. Ивовый кустарник расступился, и путники вышли на поросший лютиками, васильками и ромашками широкий луг. Тропинка свернула к одинокому дому, с пустыми глазницами окон и несколькими большими дырами в поросшей мхом кровле.
— Вот тебе, братец, и Обухово, — сбросил раскладушку Немеровский.
Впереди, метрах в двухстах, за поляной опять поднималась стена кустарника. Что это такое, реконструкторы уже знали: болото.
— От, блин, — Росин посмотрел на часы. — Назад идти поздно. Придется ночевать здесь. Хоть лагерь разбить успеем, и то хорошо.
Мастер снял со спину груз, потянулся, сделал несколько шагов в сторону Невы. Сколько метров или километров отделяло его от русла, понять было невозможно, поскольку впереди, мерно покачиваясь, стояла высокая стена камышей.
— Миша, — окликнул мастер своего обычного советчика. — Как считаешь, и что нам теперь делать?
— Отдыхать. Греча еще есть, тушенка тоже. Пару дней голодать не придется.
— Да я не про то! Викингам встреча назначена у Володарского моста. А нам не то что дойти, реки увидеть невозможно.
— Подождут, подождут, — пожал плечами Немеровский, — и поплывут дальше… Там, — показал он пальцем себе за спину. — Там мы уже были.
— Подбросьте сырости в костры, когда кашу варить станете, — попросил Росин. — Может дым увидят, догадаются где мы застряли.
В принципе, Валентин не дурак: увидев заболоченный берег, сам догадается, что клубы к условленному месту не добрались.
Вот только что он тогда сделает? Пожалуй, действительно поплывет дальше. Захочет посмотреть, на месте ли город, и что от него осталось. А потом? Или найдет отделение милиции и сообщит о двух сотнях пропавших людей, или спустится дальше по течению, в Финский залив, или разобьет лагерь где-то в городе. Да, против течения выбираться ему смысла нет, а с залива можно издалека сигнал увидеть. Дым, например. Будем надеяться, что именно так он и сделает.
Настроение среди участников фестиваля заметно ухудшилось. Все рассчитывали к вечеру уже дома быть, а оказались заперты на болотном острове. Небольшое удовольствие. Правда, указаниям они еще подчинялись: назначенные дежурные разводили костры и готовили ужин, другие заготавливали дрова. Остальные ставили палатки.