«Изменения, которые я зафиксировал, были периодическими и с таким ясным указанием на количество и порядок, что они не могли быть следствием ни одной известной мне причины… Через некоторое время в моей голове блеснула мысль о том, что возмущения, которые я наблюдал, могут находиться под контролем разума. Хотя я не мог расшифровать их значения, было невозможно думать о них как об абсолютно случайных. Во мне непрерывно росло чувство, что я был первым, кто слышал приветствие одной планеты другой», — с оптимизмом заявлял он.
Единственной помехой к общению с собратьями по разуму был плотный слой земной атмосферы, а средством преодоления этой помехи — электроволновые передатчики его собственной конструкции. «Передача сигналов на Марс — проблема электрической инженерии», — утверждал ученый в одноименной статье 1907 года.
Он неоднократно возвращался к возможности межпланетных контактов и сообщений, чем снискал себе массу возмущенных оппонентов при жизни, зато в современной мифологии Теслу ждали лавры «первого контактера», «пришельца из иных миров» и гуру современных уфологов.
После прекращения работ в «передающей башне» многочисленные недоброжелатели сербского естествоиспытателя пришли в оживление: если раньше изобретения Теслы становились объектами промышленного шпионажа и незаконного копирования, а научные достижения замалчивались, то теперь в него был направлен целый артиллерийский залп из критических публикаций, за которыми можно было угадать заказчика — Моргана.
Заброшенный проект «передающей башни Уорденклифф» редко оказывался в эпицентре внимания или критики, дальновидный магнат тщательно оберегал свои секреты и направлял вектор общественного внимания в иную сторону. Нападкам подвергались другие концепции Теслы: идея межпланетных сообщений, возможность неорганической жизни, которую он допускал, существование «стоячих волн» и практическое применение дистанционно управляемых «телеавтоматов». Изобретателя, наделенного неординарным техническим мышлением, все чаще называли «магом» и «чародеем», уподобляли литераторам «авантюрного жанра» — Жюль Верну и Булвер-Литтону — автору романа о победе автоматов над людьми «Грядущая раса» или сравнивали с мошенником Кили, выдававшим себя за изобретателя двигателя, способного работать на универсальной энергии.
Тесла не остается в долгу — со своей стороны, он размещает в популярных среди финансистов газетах «Геральд трибьюн», «Уорлд», «Нью-Йорк тайме» наукообразные статьи о перспективах развития науки, техники и всего общества, всякий раз намекая, что некие силы создают финансовые трудности, не только препятствуют прогрессу, но даже «установлению мира во всем мире», который мог бы принести универсальный передатчик Теслы. За собирательным портретом без труда угадывался Морган.
Удивительно, но в век торжества прогресса такой своеобразный морально-этический шантаж возымел действие. В январе 1905 года, ровно через две недели после публикации статьи Теслы «Передача электрической энергии без проводов как способ содействия миру», Джи-Пи Морган по доброй воле возвратил ученому причитавшуюся ему долю капитала — ровно 49 % их совместного предприятия.
Казалось, для масштабных проектов Теслы снова забрезжил луч надежды: чтобы собрать недостающие деньги, известнейший изобретатель стал собираться в новый лекционный тур, но очередная «биржевая паника», разразившаяся в 1907 году, положила конец его смелым ожиданиям.
Технический гений снова оказался на краю финансовой пропасти.
Отчаявшись изыскать средства, измотанный судебными процессами и баталиями на страницах газет, Тесла пережил тяжелейший нервный срыв. Он нашел в себе силы справиться с болезнью, но возвращался к жизни очень изменившимся. Ученый не просто осунулся и побледнел, не только стал предпочитать карандаш перу и чернилам, он полностью пересмотрел принципы исследовательской работы и стратегию продвижения собственных изобретений.
После болезни Тесла начинает работать с лихорадочной скоростью, мало заботясь о патентах, и предлагает свои изобретения любому, кто готов заплатить, — независимо от политических пристрастий и страны, которую покупатель занимает в военных конфликтах. Новые принципы работы он декларирует в 1904 году:
«…Хочу объявить, что в связи с коммерческим представлением своих изобретений я буду предоставлять профессиональные услуги в общем направлении консультирующего электрика и инженера… Любая поставленная передо мной и принятая мной задача будет решаться основательно и добросовестно…»
Вскоре он действительно создаст огромное количество перспективных разработок, многие из которых позже окажутся в списке утерянных или утраченных. Характер самих открытий предопределил их печальную участь.
Не только Тесла изменился — мир вокруг не был статичен. «Биржевая паника 1907 года» сменилась затяжной рецессией. За пятьдесят лет идеология «прогресса» потускнела, утратила привлекательность, обветшала и пошла трещинами. Из каждой такой трещины проглядывали опасные ростки нового социального устройства, абстрактного «равенства», основанного на жесткой распределительной модели вместо привычного «социального договора». Только всеобщая апатия, в которую погрузился так называемый цивилизованный мир в десятых годах прошлого века, под эстетскими лозунгами модернизма, несколько отдалила социальный взрыв.
Единственным средством отсрочить кончину «его величества прогресса» становилась серьезная, долговременная военная кампания. Неизбежность большой войны понимали и политики, и промышленники, и инженеры. Все силы научного мира были экстренно переброшены на военные проекты, армии вооружались новыми, технически совершенными орудиями, опробовали новые виды взрывчатых веществ — всяческие «тюрпениты» и «шимозы», [39] боевые отравляющие газы, военные примеривались к стратегиям боев под водой и в воздухе.
Перспектива войны обременяла Теслу тяжелыми мыслями: еще подростком ему довелось стать очевидцем ужасов войны — во время конфликта Австро-Венгрии и Османской империи. Тесла помнил сожженные деревни, изувеченные штыками тела, подвешенные за ноги к деревьям во имя устрашения врага. Он помнил, как на узких горных дорогах телеги, перевозившие груды трупов в мундирах, не могли разъехаться с кибитками беженцев, а страх и отчаяние охватывали всех и каждого.
Но реальность новой войны превзошла все прежние ужасы — с 1914 года газеты запестрели репортажами о применении отравляющих газов, «летающие крейсеры» Цеппелина сбрасывали воздушные бомбы и смертоносные иглы на британские города и армейские части, а морские торпеды и глубинные бомбы уносили жизни моряков. Человеческие потери всего за один день военных действий доходили до 25 тысяч человек.
Мог ли он — ученый — остановить новую волну кошмара?