Если Бекас имеет задачу уничтожить отряд Белопольской милиции и знает его силы, то блокировать в селении неплохо вооруженное подразделение не будет. Находясь в ауле, ОМОН, используя крупнокалиберные пулеметы КПВТ бронетранспортеров, отобьется от банды легко. На марше к селению менты будут собранны и готовы к бою. А вот после того как, спокойно проведя зачистку, ОМОН начнет уходить, его можно будет и атаковать. С фронта и с флангов, со склонов. Но лишь для того, чтобы развернуть отряд обратно. ОМОН вынужден будет вернуться в Бады, и вот тут его с окраины селения и встретят основные силы противника. И попадут милиционеры в самый настоящий огненный мешок.
Так по логике должны спланировать акцию бандиты.
Другого, более эффективного варианта в данной ситуации просто не придумаешь.
Следовательно, его, Кудреева, отряд спецназа должен действовать на опережение. Банда Бекаса будет идти по ущелью ночью, чтобы затемно выйти к аулу и занять позиции перед боем с ОМОНом. При подходе к «зеленке» командир наемников должен остановить свой отряд и выслать вперед усиленную разведку. Ведь среди низкорослых деревьев и густых зарослей кустарника вполне может затаиться засада. И неважно, что Бекас будет уверен в безопасности маршрута к аулу. Инстинкт самосохранения и обостренное ночью чувство дискомфорта заставят его перестраховаться. Он остановит отряд.
Подполковник закурил очередную сигарету, пододвинув пепельницу ближе к середине столика.
Бекас остановит отряд, выслав в «зеленку» усиленный разведывательный дозор.
Ну и что? Что это даст спецназу? А то, что абрека можно будет цеплять за хобот, и цеплять плотно!
Сколько бойцов он пошлет в лесополосы, имея в составе банды шестьдесят человек? Двадцать, не меньше, по десять на каждую сторону. Это нормальный расклад для проведения разведки в условиях темного времени суток. Даже если люди будут оснащены приборами ночного видения. Итак, предположим, разведка войдет в «зеленку» и начнет осторожное продвижение вперед. А лесополосы заминированы зарядами дистанционного управления. Нажал на клавишу в нужный момент – и двадцать духов взлетят на воздух. Этот сюрприз дезорганизует Бекаса. На какое-то время банда превратится в бессильное и беспомощное скопище вооруженных людей. А тут удары по ним пулеметов и снайперов со склонов! Паника в стане врага. Они побегут! Куда? В сторону аула? Вряд ли! Взрывы минной паутины отрежут им путь на юг, к тому же можно прикрыть и тропу расчетом одного станкового гранатомета с пулеметчиком. Бандиты рванут назад. А там их встретит полноценная диверсионная группа, оснащенная по последнему слову техники. Она будет стрелять выборочно. Выбивая рядовых бандитов, а самого Бекаса подранив! И все! Дело сделано!
Далее вызов «вертушки» и отход групп с главарем банды на борту. Что ж, такой вариант в принципе неплох. Какие у него минусы?
Что может сделать не так господин Малаев, как за него запланировал командир российского спецназа?
Может Малаев не остановить колонну перед «зеленкой», а продвигаться дальше в походном порядке, с небольшим передовым дозором, которому и будет поставлена задача по проведению беглой разведки лесополос? Вряд ли. Ведь при этом раскладе достаточно выставить минный заслон на рубеже от склона к склону, через тропу, чтобы поставить Бекаса в очень невыгодное положение и развернуть назад под огонь пулеметов и снайперов. Так, что еще? Банда обойдет «зеленку» по хребтам? Это возможно, хотя маловероятно, да и вряд ли осуществимо. В этом случае Бекасу придется делить отряд надвое. А мины можно поставить и на вершинах перевалов.
И тогда Малаев теряет не только личный состав, но и единое управление бандой. Что опять-таки вызовет панику и беспорядочный отход от «зеленки» под огонь бойцов спецназа.
В любом случае вариант с засадой у лесополос на склонах выглядит вполне реальным.
Остановимся пока на нем.
Завтра послушаем еще начальника штаба. Он тоже наверняка сейчас просчитывает варианты предстоящих действий спецназа. Да и командиры диверсионных групп, которых Кудреев уже определил на завтрашний выход в Чечню, тоже могут подсказать что-нибудь дельное. Ребята все боевые, опытные, в переделках не раз побывавшие.
Подполковник докурил неизвестно какую по счету сигарету, потушил ее в заполненной окурками пепельнице, посмотрел на время. Ого! Уже почти три часа. Да, засиделся он. Теперь спать! Завтра он, командир отряда, должен быть в форме.
* * *
Утром следующего дня, ровно в 9.00, подполковник Кудреев вошел в казарму, выделенную под временное размещение подчиненного ему разведывательно-диверсионного отряда. В правом коридоре вдоль дверей жилых отсеков было уже построено его «войско». Щукин с темными кругами у глаз – свидетельством бессонной ночи – доложил, что отряд построен.
Кудреев поздоровался с подчиненными, обойдя строй. По внешнему виду бойцов определил, что чуть ли не весь личный состав отряда провел весьма бурное время, с приличным возлиянием крепких напитков. Оттого и Щукин выглядел крайне уставшим. Пришлось, видно, заместителю потрудиться на славу, отлавливая славных бойцов спецназа по всему городку и поселку Дивному.
Командир встал посередине строя, заложив руки за спину, покачиваясь на каблуках до блеска начищенных полуботинок.
– Так, господа офицеры и прапорщики! Что я вижу перед собой? Бойцов отряда спецназа, как доложил начальник штаба, или толпу постояльцев местного поселкового «мыльника»? Кстати, в вытрезвителе никто не ночевал?
По строю прошел ропот, кто-то проговорил:
– Да что вы, товарищ подполковник, на самом деле?
Кудреев мгновенно среагировал на разговор в строю:
– Это кто там такой борзый решил голос подать, когда командир говорит?
– Я, – ответил молодой офицер, – лейтенант Буров, только вы не говорили, вы спрашивали!
– Отставить возгласы! Стоять и слушать! Меня интересует: с чего это вдруг вы решили загулять? Хотя понятно, прочухали, что командир в кафе завис, и пошли вразнос. Так?.. Так!
Кудреев повернулся к начальнику штаба:
– А ты мне, Виктор Сергеевич, еще говорил, что надо бы ребятам нашим режим службы смягчить. Да плевали они на режим наш. Захотели – и смягчили сами. Но ничего, уже сегодня кое-кому придется прошлифовать камни в горах. И благодарите высшее начальство, что части отряда в ближайшее время предстоит боевой выход, а то вздрючил бы я вас по полной программе!
Услышав о выходе, бойцы оживились, подняли головы. Хотя и опустили их перед тем не оттого, что совесть мучила или чувство вины заело. Отнюдь! Никто виноватым себя ни в чем не считал, и совесть никого не беспокоила.
В конце концов, что они сделали? Гульнули? Ну и пусть! Не все же время трезвыми евнухами в казарме сидеть? А опустили профи свои буйные головушки лишь потому, что так положено. Но сейчас, услышав о скором выходе на боевое применение, бойцы подняли глаза, в которых читался немой вопрос. Командира они, несмотря ни на что, уважали и почитали, как отца родного, хотя отец этот был старше некоторых всего на год или два. Кудреев, немного успокоившись, приказал: