Среди французов был один старый принц, переживший в детстве первые часы поражения при Пуатье. Речь идет об Иоанне Беррийском. Он посоветовал не принимать сражения. Самое большее, чего добился сын Иоанна Доброго, — исключения той опасности для короны, какой она подверглась шестьдесят лет назад: короля и дофина не допустили к битве.
Утром 25 октября 1415 г. обе армии поначалу выжидали. Прошло три-четыре часа. Генрих V выстроил свою конницу в боевой порядок. Обозы отправили в тыл, в деревни. Капелланы прочли молитвы. Тем временем французы укорачивали свои копья, учитывая особенности территории. Уже знали, что грязь не даст возможности для кавалерийской атаки с длинными копьями. Сделав это, французская конница встала в ожидании.
В одиннадцать англичанин дал приказ к атаке. Он расположил армию очень широким фронтом. Пользуясь своей подвижностью, лучники шныряли повсюду, прячась за деревьями и даже за кольями, которые они носили с собой и втыкали в землю, чтобы стрелять из-за них. Гекатомба французского рыцарства, начавшись под стрелами, была завершена мечами и топорами английских латников, которым их диспозиция дала возможность всем вместе атаковать французскую «баталию», неповоротливую из-за слишком тесного построения. В большинстве французы не могли даже развернуться, чтобы использовать свое оружие. Это было не сражение, это были давка и резня.
К вечеру земля была усеяна трупами. Среди убитых было и несколько англичан, в том числе герцог Йорк, двоюродный дед короля Генриха V. Но в битве полегли тысячи французов: оба брата Иоанна Бесстрашного — герцог Антуан Брабантский и граф Филипп Неверский, герцог Иоанн Алансонский — потомок Карла Валуа, Эдуард, герцог Барский — некогда жертва кабошьенов. Погиб и коннетабль Шарль д'Альбре, граф де Дрё. Он отчасти нес ответственность за стратегическую ошибку, какой было это боевое построение.
Генрих V не хотел обременять себя пленными и отдал приказ казнить французов, которые, раненые или нет, сдались и теперь полагали, что выпутались из беды ценой выкупа. На некоторое уважение право получили только принцы, выкуп за которых мог пополнить казну в Винчестере. Это были герцоги Орлеанский и Бурбонский.
Англичане были недовольны своим королем, который тем самым лишил их выгод от победы. Самые утонченные сочли, что такая расправа с пленными противоречит рыцарской этике. Самые приземленные отметили, что пленники короля обузой почему-то не оказались.
Тем не менее были и такие французы, для которых этот день оказался удачным. За армией, как всегда, шли мародеры, подбирая, что плохо лежит и что оставили солдаты. Во время сражения они заметили, что английский обоз слабо охраняется после того, как линия атаки удалилась в направлении французской армии. Пока у латников хватало дел впереди, мародеры бесцеремонно расхищали багаж победителей. К вечеру оказалось, что пропала корона Генриха V.
Бойня при Азенкуре не принесла принципиальных изменений в англо-французские отношения. Генрих V 16 ноября отплыл из Кале. Но это поражение перевернуло соотношение политических сил внутри Французского королевства. Герцоги Орлеанский, Бурбонский и несколько других вышли из игры, а старый герцог Беррийский впал в уныние. Бернар д'Арманьяк, назначенный 31 декабря коннетаблем, по-прежнему контролировал Париж, но при безвластной королеве, больном короле, новом неопытном дофине единственным умелым политиком остался Иоанн Бесстрашный.
В начале декабря он собрал армию, которой не дал присоединиться к армии короля и тем самым создал угрозу для столицы. Его солдаты разоряли сельскую местность. Герцог остановился в Ланьи, не решаясь напасть на столицу, где арманьяки были готовы дорого продать свою жизнь.
Арманьяки и бургундцы начали мериться силами во всех деревнях Иль-де-Франса и Шампани. В самом Париже близость бургундской армии только обострила реакцию арманьяков. В городе уже не смели произносить даже имя герцога Бургундского.
На повседневной жизни парижан тяжело сказывалась политическая ситуация. Вешали за хранение оружия или за оставленный на подоконнике горшок с цветами, который можно было использовать как метательный снаряд против сержантов короля. На свадебные трапезы следовало приглашать человека, которому платило правительство — и которого кормил жених, — для контроля, чтобы «ни о чем не шептались». Иначе говоря, чтобы самое безобидное собрание родни не обернулось заговором, надо было приглашать шпика.
В деревнях поведение крестьян диктовал всего один страх — перед военными, чьи бы они ни были. Вернулось время больших набегов, а во что они обходятся среднему виллану, было известно. Все, кто видел для себя непосредственную опасность, бросали риги и скот, чтобы искать убежища в городе. Париж, Руан, Амьен со дня на день могли оказаться перенаселенными. Безопасности от этого не прибавлялось, а ситуация со снабжением становилась критической.
Арманьякское правительство пыталось принимать ответные меры. Однако они терпели провал. Наступление на Арфлёр в 1416 г. не удалось. Дипломатические контакты с римским королем Сигизмундом Люксембургским привели в марте 1416 г. только к поездке будущего императора в Париж, где он вел себя как властитель, после чего он поехал в Лондон и вступил в соглашение с Генрихом V. Парижский горожанин был шокирован, что на мессе в соборе Парижской Богоматери Сигизмунд не сделал никаких приношений и посчитал себя щедрым, оставив экю детям-хористам. Римский король принял у себя жен нотаблей и предоставил им в изобилии напитков, а потом подарил каждой по дешевому кольцу. Парижанин счел, что к нему проявили пренебрежение. Узнав о Кентерберийском договоре, он посчитал себя обманутым: Сигизмунд и Генрих V подписали соглашение о завоевании Франции.
В тот же день, когда оба суверена вели переговоры в Кентербери, 15 августа 1416 г., французский флот — состоящий в основном из генуэзских кораблей — был обращен в бегство в бухте Сены. Арфлёр остался в руках англичан.
Бургундское владычество
Иоанн Бесстрашный извлек уроки из этой ситуации. Забыв о братьях, погибших при Азенкуре, он предложит свою дружбу Генриху V. В октябре оба принца провели неделю вместе. Герцог Бургундский сделал решающий шаг в своей политике отказа от прав Валуа — он признал право Ланкастера и его преемников.
Того, кто по праву король Франции, и тех, кто по праву будут королями Франции.
Вскоре было подписано соглашение ограниченных масштабов: Иоанн обязывался вмешаться только в момент, когда дело явно будет идти к победе. По крайней мере, английский король мог продолжать действовать, не опасаясь, что против него поднимется вся мощь Бургундского государства.
Иоанн Бесстрашный, признавая «права» англичанина, проигнорировал по меньшей мере один факт: он сам принадлежал к роду Валуа и не был бы герцогом Бургундским, если бы век назад Филиппу Валуа предпочли Изабеллу.
29 июня 1417 г, под Ла-Уг был разбит французский флот. На тридцать лет англичане стали хозяевами Ла-Манша. Путь в Нормандию был свободен. 1 августа Генрих V высадился снова, на сей раз в Трувиле, с армией, численность которой составляла около десяти тысяч человек. Как ранее в Арфлёре, он изгнал жителей Кана, оказавших сопротивление. Прибыв на сей раз из-за Ла-Манша, англичане устроили в Кане центр управления территориями, которые они начали завоевывать. Генрих V больше не искал быстрой славы в недолгом набеге. Пришло время завоевания или, скорей, отвоевания.