Два бронетранспортера скрылись в снежном буране.
1
Генерал-майор Новиков Петр Георгиевич внутренне еще смущался своей новенькой генеральской формы, не привык он ходить в брюках с красными лампасами. Генеральское звание ему присвоили накануне Нового года, в дни отчаянно-напряженного штурма Севастополя гитлеровцами. В его первом секторе обороны, в отличие от других секторов, где немцам все же удалось потеснить наши части, гитлеровцы так и не смогли продвинуться ни на метр. А генеральскую форму привезли ему из Новороссийска два дня назад.
Новикову было неполных тридцать пять, и большую половину свой жизни, а точнее, восемнадцать лет он провел на военной службе. Стройный, строгий, с грубоватым, чисто мужским выразительным лицом, немногословный, спокойный и выдержанный, но быстрый в принятии решений, он отличался внутренней уверенностью и той духовной силой, которая передавалась другим и невольно вселяла в подчиненных уверенность в несомненном победном исходе. Отечественную войну Новиков встретил опытным командиром полка, имея орден Боевого Красного Знамени, полученный за проявленный личный героизм и командирское умение в боях с фашистами в Испании. Его полк, а потом и дивизия, успешно участвовали в трудных боях с первых месяцев войны и проявили себя в героической обороне Одессы. Он стал четвертым генералом в Приморской армии, оборонявшей Севастополь.
Петр Георгиевич только вернулся в свой штаб первого сектора из Балаклавы, где в древней Генуэзской крепости, на вершине одного из уцелевших бастионов, был оборудован наблюдательный пункт полка. Командовал полком, сформированным из пограничников и моряков, майор Рубцов. Это был самый южный участок обороны не только Севастополя, но всего великого тысячекилометрового фронта, перечеркнувшего страну огненной полосой с далекого севера на юг, от Ледовитого океана до Черного моря. И как здесь ни нажимали гитлеровцы, как ни достигали отдельных успехов в борьбе за важные балаклавские высоты, наши бойцы возвращали утраченные позиции, и оборона первого сектора только крепла, и после всех штурмов, начатых немцами еще в ноябре, она на многие месяцы стала совершенно непреодолимой для врага.
Петр Георгиевич умел думать за противника, мысленно переносился в его штаб и, зная тактические уловки немецких офицеров, угадывал их замыслы и упреждал их очередной шаг. Но сейчас, в период относительного затишья, когда обе стороны хорошо укрепились, вцепившись зубами в горные склоны и вершины, когда все вокруг просматривалось и простреливалось, разгадать следующий шаг противника стало совсем сложно. У Новикова не было никакого сомнения, что гитлеровцы что-то замышляют, готовятся к очередному броску. Первый сектор – особенно открытый участок на ялтинском шоссе, где можно применить танки – ключ к Севастополю. Прорвавшимся здесь танкам открыта прямая дорога в город…
Стратегическую важность первого сектора обороны хорошо осознавали и в штабе обороны Севастополя. Оттуда поступало одно требование за другим: добыть «языка»! Сидите, мол, безмятежно в обороне и за целый месяц не сумели ни одного хотя бы дохлого фашиста притащить?
Оправдываться было бесполезно.
Но и добыть «языка», когда фронт стабилизировался и обе стороны перешли к жесткой обороне, оказалось делом далеко не простым. Все наши тактические приемы, хотя бы эти действия осуществлялись мелкими группами, немцы знали так же хорошо, как и мы знали их приемы. Любая тропинка, все вероятные пути подхода к переднему краю обороны, ведущие от противника к нам и от нас к противнику, постоянно находились под неусыпным наблюдением. Организовать разведку в тылы противника было почти невозможно. За три недели, потеряв пятнадцать лучших разведчиков, не взяли ни одного живого гитлеровца. Правда, и немцам тоже подобная операция не удавалась, хотя они много раз пытались подкрасться и захватить одного-двух наших солдат. Огонь автоматов быстро сбивал пыл с вражеских лазутчиков, и сами они редко уползали восвояси живыми.
– Прорвемся в тыл с боем, – сказал генералу майор Рубцов, командир полка, и выложил свой план разведывательной операции. – Используем огонь корабельной артиллерии.
– Кто возглавит группу разведчиков?
– Старшина Чернышов.
– Отчаянный боксер?
– Чемпион флота в тяжелом весе зря рисковать не станет.
План Рубцова оказался соблазнительным, хотя и очень рискованным, и Новиков, взвесив все за и против, одобрил его.
Глубокой ночью крейсер «Красный Крым», который с очередным рейсом прибыл в Крым, занял огневую позицию у мыса Фиолент. По прямой – более двух десятков километров. Его командир капитан второго ранга Зубков искусственно накренил корабль, перекачав мазут из одних цистерн в другие, и таким образом увеличил угол возвышения орудий, что позволило посылать снаряды дальше обычного.
Из Бавлаклавы, из полка Рубцова, доложили, что группа разведчиков вышла на исходный рубеж.
Грянул залп бортовых орудий крейсера.
Генерал Новиков с офицерами штаба поднялся наверх командного пункт. Стояла темная холодная ночь, самого крейсера видно не было, но от могучих залпов над морем вспыхивали и полыхали грозные зарницы. Сюда докатывался басистый грохот орудийных выстрелов, и спустя несколько секунд доносился слитный гул далеких разрывов.
Немцы на огонь не отвечали, притихли. Будь это днем, при летной погоде, поднялись бы бомбардировщики со всего полуострова.
Во втором часу ночи богатырская канонада смолкла, и крейсер скрылся в ночной дали моря. Генерал Новиков долго не спал в эту ночь. Если бы рейд разведчиков увенчался успехом!
2
Утром генералу доложили:
– Прибыл капитан Кравцов и с ним старшина Чернышов!
У Петра Георгиевича отлегло и потеплело на сердце. Живы! Вернулись!
– Обоих ко мне!
Первым по ступенькам спустился капитан Кравцов, начальник разведотдела первого сектора, волоча за собой тяжелый, желтой кожи чемодан. Коренастый, светлолицый, резкий в движениях, отчаянно-смелый. В серых глазах мелькают радостные искорки. Он поставил на пол чемодан и вскинул руку к виску.
– Задание выполнено, товарищ генерал-майор!
Следом за ним в штабную землянку по ступенькам легко сбежал старшина Чернышов. Подтянутый, рослый, сразу заполнивший собой землянку. Он внес какой-то огромный узел, внес легко, словно узел не имел веса. Одной рукой встряхнул с него налипшие снежинки и легонько отбросил в сторону. Козырнул.
– Старшина Чернышов по вашему приказанию…
– Располагайтесь! – Новиков жестом руки указал на табуретки у стола. – Рассказывайте! Вот и член Военного Совета с интересом послушает.
Бригадный комиссар Хацкевич, невысокого роста, худощавый, в темных волосах виднелись седые прядки. Он был годами старше генерала, участвовал в Гражданской войне, бывалый партийный работник.
– Все вернулись? – спросил Хацкевич.